Татьяна Шульгина - Король (СИ)
— Нет, я хочу еще побыть с ней. Сама-то ты когда отдыхала в последний раз? – спросила Виктория, заметив в дверях силуэт.
— Уже и не помню, – улыбнувшись, ответила Николь. – Проговорили с Виктором почти до самого совета.
В шатер вошла девочка. Она опустилась в реверансе, поклонившись королевам. Те одарили ее улыбками.
— Это Вероника, – представила ее Виктория. – Воспитанница лорда, но теперь она сирота.
— Да, я имела честь познакомиться, – Николь поманила девочку к себе. – Мы нашли их с Сесиль в заброшенном замке, куда Враг забрал их.
Вероника была в простом платье прислуги, но вполне довольная новой жизнью. Она была избавлена от опекуна и перспективы стать его женой. Пока она жила с остальной прислугой, сопровождавшей поход.
— Сесиль погибла, миледи, когда вас похитили те ужасные люди, – сообщила она, взглянув на Николь.
— Очень жаль, – королева Вандершира почувствовала небывалое облегчение. Хотя они с Кристианом уже не были вместе, но одна лишь мысль о леди де Ланье выводила ее из равновесия. Она не особо любила ее, и теперь не желала изображать скорбь по поводу ее кончины.
— Я все узнала, – продолжала девочка, глядя уже на королеву Холоу. – Бенедикт поправляется. Но еще не может вставать, поэтому передал вам привет через меня. И пообещал навестить вас и принцессу.
— Я пойду, – улыбнулась девочке Николь. – Вижу, ты в надежных руках.
Они с Викторией попрощались. Николь поцеловала племянницу в лоб и вышла.
В лагере было тихо, солдаты старались не подходить близко к королевскому шатру, где собрался совет. Старшие офицеры, следившие за порядком, не подпускали никого близко. Только усиленный конвой обходил границы, за которые не пускали простых смертных. Николь же без особых сложностей могла входить в охраняемую зону. Несмотря на то, что она по-прежнему носила обычное мужское платье, ее все знали в лицо. Офицеры вытянулись и взяли под козырек, когда Николь проходила мимо, следуя к шатру. Королева кивнула им, позволив продолжать патрулирование. Сама она пошла к литиатам, решив все же увидеть Мадлену.
Там оказалось тоже тихо и непривычно пусто. Все обитатели шатра были на совете. Около матерчатых стен стояло несколько походных кроватей. Убранство было скромным и не отличалось от прочих палаток. Генералы жили отдельно от литиатов, в другой комнате, отделенной плотной занавесью. А у Мадлены была отдельная спальная, где Николь и надеялась найти ее. Она долго стояла на пороге, не решаясь отодвинуть материю, скрывавшую от нее неизбежную правду, что ее подруга мертва и никогда уже не улыбнется ей ласково. Девушка вздохнула и вошла.
В маленькой импровизированной комнатке было достаточно светло. Сквозь белую ткань, из которой были сшиты шатры, проникал солнечный свет, заливавший все вокруг. На кровати лежала Мадлена, в настоящем своем облике. Она была именно такой, какой Николь видела ее за ужином на корабле и потом еще несколько раз. Волшебница редко открывала свое истинное лицо, предпочитая быть бледной северянкой с большими зелеными глазами и светло-каштановыми кудрями. Рядом на полу сидел граф. Он спал, опустив голову на руки, сложенные рядом с матерью на постели. Николь тихо приблизилась, не желая потревожить его сон. Граф был уже вполне прилично одет в обычную форму, соответствующую его званию. Только волосы оставались растрепанными, а щеки заросли щетиной. Девушка не сразу поняла, что в нем изменилось, но видела, что чего-то не хватает. Не было ошейника и повязки под ним. На гладкой загорелой коже не осталось даже следа от ужасного украшения, которое он носил несколько дней. Королева села на стул и взглянула на Мадлену. Как на мертвую у той был слишком здоровый цвет лица. Можно было даже заметить легкое колебание груди.
Николь прикрыла рот рукой, чтобы не вскрикнуть. Волшебница была жива, просто спала. В этом не могло быть сомнений. Она глубоко вдохнула и приоткрыла глаза.
— Мадлена, как ты? – спросила девушка тихо.
Та какое-то время просто открывала и закрывала веки, после чего, наконец, перевела взгляд на Николь. Граф проснулся и тоже недоумевая посмотрел на посетительницу.
— Что ты тут делаешь? – спросил он, нахмурившись.
— Я думала, – ответила девушка, задыхаясь от счастья. – Ты говорил, что она…
— Ей лучше, – буркнул Кристиан и взглянул на мать. Та укоризненно на него смотрела.
— Вот, не успела очухаться, уже злится, – произнес он недовольно.
— Выбирай выражение, – произнесла слабым голосом Мадлена. На бледном лице появилась улыбка.
— Хочешь чего-нибудь? Маги тебе тут оставили всякой дряни, – продолжал граф, поднимаясь на ноги. – Зелий наварили, велели пить.
— Что за человек?! – волшебница закрыла глаза. – Со мной все хорошо, Николь. Как ты?
— Я отлично, – девушка села рядом и взяла ее за руку. – Но ты лучше не разговаривай. Спи. Я буду рядом.
— Да, это сразу решит все проблемы, – продолжал грубить Кристиан, стоя у стола и соображая, чем в первую очередь напоить больную. – Нашу Николь хоть к ране прикладывай.
Мадлена не отвечала. Она опять уснула, еще слишком слабая, чтобы подолгу вести беседы. Николь погладила ее по волосам и поправила одеяло.
— Когда она поправится? – спросила девушка, не глядя на графа. – Что говорят маги?
— Николь, она жива, можешь со спокойной совестью идти отсюда, – ответил Кристиан, оставаясь стоять спиной.
Королева медленно встала и, бросив еще один взгляд на подругу, вышла. Она хотела возразить, тоже нагрубить ему, но промолчала. Она не понимала, чем заслужила такое отношение, но не желала выяснять. Они теперь были не вместе, и она не имела никаких прав требовать чего-либо от него, даже уважения и нормального отношения.
Возле выхода из шатра она задержалась, не желая, чтобы солдаты увидели ее слезы. Николь быстро вытирала их рукавом, но они все равно появлялись. Она всхлипнула, почувствовав, что прямо сейчас выпустит все, что держала в себе все эти дни. Стало невыносимо обидно, но злиться на Кристиана она не могла, сколько бы раз не прокручивала в голове его грубые слова. Было больно и досадно, как если бы ее наказали за чужой проступок или просто ни за что.
Она громко всхлипнула и закрыла лицо руками, радуясь, что в комнате никого нет, и еще не скоро кто-то появится. Но это было обманчивое чувство, сзади подошел Кристиан и обнял, обхватив руками и крепко прижав ее спину к своей груди.
— Извини, я дурак, – сказал он, склонив голову к ее уху. – Всегда им был и, наверное, уже останусь.
Девушка только всхлипнула, шмыгнув носом, но не ответила. Она не хотела оборачиваться и верить в его слова, зная, что потом он опять оттолкнет ее или скажет какую-нибудь гадость.
