Люче Лина - Землянка для дракона
— Спасибо.
Коэре послала смущённую улыбку.
— Спокойной ночи, — пожелал он, шагнув в сторону.
Она кивнула. Было понятно, что нет смысла обмениваться контактами, но почему-то ей стало грустно. Она шагнула к своей двери и взялась за ручку, но тут, повинуясь какому-то внутреннему порыву, резко обернулась. И выяснилось, что Рикэн всё ещё смотрит на неё, а его эмоциях отражают похожую борьбу.
— Думаешь, мужчина может дружить с женщиной? — спросил он, глядя прямо в глаза.
— Ну… мы ведь оба влюблены в кого-то, так что…
— Да, — кивнул он и достал коммуникатор из кармана брюк.
И Коэре просияла улыбкой, сама удивляясь тому, как приятно было продиктовать ему номер.
В тот вечер, засыпая, она впервые за много дней совсем не думала о Сачче.
* * *Наутро Коэре поняла, что хочет поговорить с Ариадной. Не думая ни о каких церемониях, она просто прилетела в дом брата и нашла землянку за завтраком в полном одиночестве.
— Эльте улетел пораньше? — спросила Коэре, привыкшая заставать его в это время дома, но по лицу и эмоциям Ариадны поняла, что сказала что-то не то.
— Я рада тебя видеть, — сказала землянка, но таким голосом, словно пребывала в глубокой эмоциональной заморозке. И Коэре нахмурилась: пожалуй, состояние Ариадны недалеко ушло от её собственного пару дней назад, но ведь… неужели отношения с Эльтесеином так же сложны, как и её история с Саччем? Её брат ведь не такой ублюдок.
— Что случилось? — спросила она, присматриваясь к эмоциям землянки.
— Ничего. Просто он не появляется.
В тёмных глазах Ариадны и на её лице почти ничего не отражалась, но в эмоциях Коэре нашла целый потоп слез.
— Иди сюда.
Девушки молча обнялись и долго держались друг за друга, поглощённые своими мыслями.
— Ты его чем-то задела? — осторожно спросила Коэре.
— Он меня спровоцировал!
— Я не осуждаю. Я знаю Эльте много лет и, поверь, понимаю, каким он может быть невыносимым.
Ариадна прерывисто вздохнула:
— Я наорала на него. Потому что я не могу… не могу больше жить без памяти. А он сказал, что откроет мне её, только если я его полюблю.
— Возмутительно, — оценила Коэре, немного отстраняясь, чтобы налить себе чаю. — И что же, ты всю неделю оставалась тут одна?
— Да. Мне даже некому позвонить, — пожаловалась Ариадна. — Он оставил мне помощницу и уроки этикета. А завтра я должна участвовать в какой-то прогулке на водопад Шейи, и это вроде как… публичное мероприятие, а я совершенно к такому не готова…
— Ва-ж-м-ши-те в-файне, — неразборчиво произнесла Коэре с набитым свежей булочкой ртом.
— Что?
— Возмутительно, говорю. Вдвойне! — отрезала драконица, прожевав пищу. — А чему они тебя научили на этих уроках этикета? Что для тебя трудно?
— Не показывать эмоции лицом… и ещё — что я могу пожимать руки детям, но не могу касаться рук взрослых, и ещё — что я не должна брать подарки, если мне будут приносить. И что я не должна пускать детей к Эльтесеину, потому что охрана будет пропускать их ко мне и не сможет отсечь его.
— Бредовые правила. А что Эльтесеин нашёл страшного в детях?
— Не знаю. Я бы спросила у него, но он не появляется, — Ариадна раздула ноздри, сверкнув тёмными глазами. Коэре послала ей улыбку:
— Ну что ж, раз мы не понимаем смысла этих правил, их можно не выполнять, верно?
— Ты шутишь?
Ариадна едва не поперхнулась кофе, но в её груди что-то мгновенно откликнулось на слова Коэре, и даже ладони разогрелись, а во всём теле запульсировал азарт.
— Не-а, — ответила ей Коэре с довольной улыбкой.
Ариадна.
На следующее утро Эльтесеин снова не появился. Но Коэре провела с ней целый день накануне и снова прилетела к завтраку, так что Ариадна уже ни капли не чувствовала себя одинокой. Напротив, ей теперь было очень весело — всё её существо замирало в предчувствии баловства, как в детстве.
— Тебе просто надо немного пошатнуть его равновесие. Он, конечно, позлится, но зато уж точно больше не оставит тебя на неделю, — повторила драконица, наблюдая за тем, как Ариадне делали причёску. Мастерица изо всех сил притворялась, что не понимает, о ком идёт речь, и этим веселила её безмерно.
— Главное, чтобы он не разозлился потом на тебя, — с беспокойством заметила Ариадна, разглядывая себя в зеркале. С заколотыми назад волосами она стала больше похожа на горианку, но вместе с тем причёска не выглядела буднично: стилист знала своё дело. Сзади теперь красовался затейливый узел из тёмных волос, украшенных красными тонкими лентами. Линос ей на этот выход подобрали также красного цвета — такого, какой горианки надевают крайне редко.
«Слишком ярко для обычных женщин, — пояснили ей. — Но для невесты Величайшего — то, что надо».
Оставшись ненадолго наедине с Коэре, Ариадна с удовольствием смотрела на себя в зеркало: лёгкий профессиональный макияж, причёска и одежда словно изменили её. Как будто там была другая женщина, более уверенная в себе, более… достойная. Или всё дело в поддержке драконицы? Она с благодарностью посмотрела на ту, которую уже хотела назвать подругой. Если бы не боялась поспешить. Коэре улыбнулась в ответ и обняла сзади за плечи:
— Ты прекрасно выглядишь. Подергай его за когти.
Ариадна диковато посмотрела на довольную собой девушку в зеркало, но та безмятежно улыбнулась:
— Не трусь. Кажется, тебе пора.
Мысленно уже раз десять отомстив Эльтесеину, Ариадна вдруг поняла, что не так уж сильно хочет этого в реальности. При всём восторге, который она почувствовала от задумки Коэре, ей все же казалось — это детский сад. И она дала себе зарок, что если её жених прилетит за ней и хотя бы раз сожмет её ладонь в знак поддержки, она не станет…
Но он не прилетел. Вместо этого в гостиную вошла Иффа и с лёгким поклоном объявила о том, что её ждет переносчик.
Переносчик? У Ариадны даже потемнело в глазах. Он устроил так, чтобы на виду у прессы и толпы народу её принёс на водопад переносчик? Это, по его мнению, романтично? Это нормально, что все будут видеть, в каком разладе они находятся?
Всю дорогу, лежа на спине офицера из Службы охрана Сезариата, Ариадна ощущала себя вещью. Он даже не залетел за ней. Спасибо, что хотя бы не в транспортной службе заказал ей парня — она удостоилась чести, её нес, возможно, кто-то ответственный. А ещё он мог бы предложить ей пойти пешком — почему нет?
Распаляя себя таким образом, к моменту прилёта на место она дошла почти до предельной точки ярости. Теперь оставалось лишь вспомнить уроки телепатии и запихнуть эту эмоцию поглубже, чтобы хотя бы дети не могли её прочитать, и, может, некоторые женщины со слабым уровнем. Для остальных-то она всё равно как прозрачное стекло, но разве это повод освобождать её от участия в мероприятиях на публике?
