Кресли Коул - Макрив

Когда он начал свои ласки, она застонала, глаза застыли на его стволе.

— Ах, ласс, ты так смотришь на мой член, словно хочешь его отсосать.

Ему ответил румянец. Она чертовски этого хочет! Он задрожал, представив, как эти алые губки обхватят его длину.

Контроль! Должен сохранять контроль… Ради неё он сможет. Потом они что-нибудь придумают; а сейчас он просто хотел доставить ей удовольствие. Этот день принадлежит им.

— Я был бы рад это испытать! Скоро ты и сама ощутишь всё в полной мере. Но сегодня я и мой зверь танцуем на лезвии бритвы.

— Ты не разденешься?

Контролируй своего зверя.

— Я могу слишком увлечься, любимая.

Указательными пальцами он подцепил края её трусиков и потянул вниз… раскрыв аккуратные упругие рыжеватые завитки, отчего его рот наполнился слюной.

Раздев её полностью, он уставился на Хлою с недоверием. Он называл её симпатичной?

Она изысканна.

Её кожа была гладкой и золотистой, захватывающе оттеняя эти необычные многоцветные глаза и выгоревшие на солнце волосы. Опадающие вишнёвые лепестки целовали её плоский живот, её грудь, губы.

Она вздохнула.

— Я чувствую их. — Её веки закрылись.

Он зачарованно наблюдал, как белые гладкие лепести соскальзывают с её тела. Один из них обвил изгиб левой груди.

Другой нежный лепесток венчал правый сосок — белое на разбухшем от желания красном.

Но к нему взывал её аромат. Он вернулся к шёлковым лепесткам между её бёдер, его челюсть при виде этой блестящей плоти отвисла.

— Ты не могла быть прекраснее, ласс. То, что я собираюсь с тобой сделать… — Опустившись у неё между колен, он облизнулся, чувствуя себя чудовищем, насилующим красавицу.

Но красавица лишь промолвила:

— Пожалуйста.

Он опустил голову и приступил к делу. От первого же касания языка она издала низкий стон, а он чуть не кончил себе в штаны. Этот вкус был самым восхитительным из всего, что он когда-либо пробовал.

— Хлоя! Боги, ты как мёд.

Как будто шёлк опустился в мёд, а затем брызнул к нему на язык.

Совершенство. Он упивался ею.

— Ждал этого вечность.

Когда он провёл языком по её маленькому набухшему клитору, она воскликнула:

— О, Боже! Пожалуйста, не останавливайся.

Ни в коем случае. Его член напрягся у ремня джинсов, грозя его разорвать. Внутри скрёбся зверь. Чтобы оставаться в настоящем, Уилл загнал его обратно. Он развёл её ноги пошире, накрывая ртом клитор, проводя по нему языком снова и снова.

Он понял, что рычит в неё, когда она спросила:

— Что ты со мной делаешь?

Он отклонился,

— Тебе не нравится?

— Я в восторге! — Но потом она закусила нижнюю губу. — Ты в порядке? Твои глаза стали синими.

Он встретился с ней взглядом, и это помогло ему сфокусироваться. Не отрывая глаз, он лизнул чуть ниже, погружаясь в её медовый вход. К его изумлению, зверь уступил, удовлетворенный, словно только что отведал особенно изысканное лакомство. В этом, зверь, я с тобой согласен. Не отрываясь от её плоти, Уилл сказал:

— Я никуда не уйду.

— Ты уверен, МакРив?

— И пропустить момент, когда моя Хлоя впервые будет со мной кончать?

— Впервые с кем бы то ни было, — застенчиво произнесла она, и его сердце загрохотало.

— Для тебя я сделаю всё как надо. Клянусь. — Он хотел мучить её удовольствием, хотел сделать так, чтобы ей никогда бы не захотелось покинуть этот источник.

Она пропустила сквозь его волосы пальцы, наблюдая за каждым движением языка.

— Страстная маленькая подруга. — Он так много о ней узнавал, о том, что её заводит. Он понял, что ей нравятся грязные разговорчики. Понял, что она готова сражаться, но не тогда, когда нуждается в удовлетворении — и не против него. Уиллу она с лёгкостью подарила свою страсть.

— Тебе нравится чувствовать мой язык, ласс?

— Да!

— В тебе?

Он раздвинул её большими пальцами и трахнул своим твёрдым языком; она обмякла, издав приглушённый крик.

— Хочешь ещё?

— Мне нужно ещё! Я хочу этого….

Когда она застонала, страстно придвинувшись к его языку, его член начал пульсировать так сильно, что от давления оторвалась верхняя пуговица джинсов. Одна застёжка-молния справиться с его длинной никак не могла, так что он стянул джинсы к коленям.

Но даже когда его рука нашла пульсирующий член, и он принялся мастурбировать, зверь не поднялся. Пресемя сочилось сильнее, чем когда-либо прежде, но зверь внутри лишь удовлетворённоурчал.

Уилл осознал, что полностью контролирует ситуацию. Более того, он отлично с этим справлялся. Она сходила с ума. Её голова металась по расстеленной рубашке, рыжеватые локоны ярко выделялись на фоне клевера.

Ему и зверю нужно было лишь наслаждаться этим пиром, а она кончит от его языка.

Он раскрывал не только её, но и свою сексуальность. Уилл сможет её удовлетворить, сможет даже подразнить. А значит, она — в его власти.

Внезапно он почувствовал себя всемогущим.

Он усмехнулся в её влажную плоть. Усмехнулся очень, очень порочно.

По обнажённой коже Хлои пробежала дрожь. Такого желания она никогда не испытывала, осознавая, что лишь секунды отделяли её от оргазма с мужчиной, которого она едва знала.

Из джинсов он выпустил свою эрекцию, поглаживая. Увидев эту толстую длину, она мгновенно увлажнилась сильнее, а он жадно продолжал лизать, издавая негромкое рычание. Боже, его пенис был восхитительным, пульсирующим и твёрдым — больше, чем любой из виденных ею на RedTube. И это всё моё.

Он был её. Всё, что она должна сделать — сказать ему да.

Она ощущала, что он находился на грани своей животной натуры, и это её возбуждало. Она встретила его дикий, хищный взгляд, и сердце лихорадочно заколотилось.

— Больше никаких разговоров об отъезде, — прохрипел он. — Тебе это нужно, не так ли? Ты сгораешь изнутри; знаешь, что я тебе нужен, чтобы унять этот огонь.

Он провёл языком вдоль её складок длинным, медленным, чувственным движением.

— Я-я не могу думать. Только продолжай.

— Продолжать что? — Он стал вылизывать её отверстие.

Она резко выгнулась.

— Л-лизать меня!

— А что, если я хочу сделать так? — Он легонько пососал её клитор.

— О, Боже, о, Боже….

— Хочешь ещё?

— Да! О, да…

— Тогда ты мне дашь неделю, чтобы убедить тебя в том, что ты моя. — Его акцент был очень сильным. — И каждый день я буду с тобой это проделывать.

— Что? — Она не могла думать, чувствуя себя пьяной. Каждый день, правда? — Я не… ты со мной торгуешься?