Ольга Грибова - Реквием. День гнева
— Значит, заживает, — он повеселел. — Я подумал, что ты не сможешь спуститься вниз, и принес тебе завтрак.
Он переставил поднос на прикроватную тумбу. В животе у Евы заурчало от запаха тостов и кофе с молоком. Макс помог ей сесть, и она с жадностью накинулась на еду.
— Чем заняты остальные? — с набитым ртом спросила Ева.
— У Алекса сегодня выезд в город. Сергей дал ему какое-то поручение. Вика упражняется на заднем дворе, а Виталик проведет день на кухне.
— Он когда-нибудь выходит оттуда?
— Выходит, но редко. Поверь, для всех лучше, если он будет там.
Из всех всадников меньше всего Ева знала о Голоде. Каждый из них заслужил называться странным, но Виталик бил рекорды по чудаковатости.
В комнату постучали, Макс крикнул: «Войдите». Приоткрыв дверь, в образовавшуюся щель заглянула Вика.
— Как ты?
Девушка выглядела встревоженной. Ева вспомнила, как ей вчера досталось от Сергея, и гнев улетучился. Свое Вика получила сполна. Вон как трясется за ее здоровье.
— Жить буду.
— Здорово, — Вика, осмелев, шагнула в спальню. — Рана еще не затянулась?
— Почти. Остался шрам, — Ева откинула одеяло и подняла майку, демонстрируя рубец.
— Завтра будешь как новенькая.
— О чем ты думала? — встрял в разговор Макс. — Ты могла ее убить!
— Ты не оригинален, — скривилась Вика. — За прошедшие сутки мне этот вопрос задали раз сто.
— И что ты ответила?
— Я ответила, что думала о нас. Время не стоит на месте. Слышишь тиканье часов? С каждой минутой мы все дальше от цели.
— Если Ева погибнет, — пробурчал Максим, — то цели нам вовек не видать.
— Хорошо, — Вика развела руками, — признаю: я прокололась. Ты доволен?
— Представь себе, да.
— Хватит, — Ева заерзала на постели. — Я жива и точка. Но отныне я с тобой, Вика, заниматься не буду.
— Не переживай, теперь твоей подготовкой заведует Алекс.
Ева закатила глаза. Не ясно, какое из зол хуже: буйно помешенная Вика или Алекс, который всегда себе на уме. К первой она успела приноровиться, а вот как вести себя со вторым понятия не имела.
Вика похлопала себя по карманам джинс, будто ища что-то, и попросила:
— Не одолжишь мне мобильник. Мой куда-то девался.
Ева пожала плечами:
— Бери. Он на столе.
Забрав телефон, Вика ушла.
Свет проникал в комнату сквозь тюль, превращая ее в искрящуюся шкатулку. Макс сидел в изножье кровати, его светло-русые волосы мерцали от солнечных лучей, образуя вокруг головы нимб. Ева смотрела на него, не отрываясь, словно он магией приковал ее взгляд. Как будто стоит отвернуться и вся прелесть дня угаснет.
— Что будем делать? — прошептала Ева, боясь громким звуком спугнуть волшебство.
— Вчера я планировал позвать тебя на прогулку, но учитывая обстоятельства это вряд ли возможно.
— Ты можешь пойти без меня, — содрогаясь от перспективы остаться в одиночестве, предложила она.
— И не подумаю, — фыркнул Максим. — Я проведу день с тобой. Буду лежать на твоей кровати, — бесцеремонно подвинув Еву, он устроился рядом, — надоедать тебе болтовней, а еще я буду грязно к тебе приставать.
— Приставать? — Ева притворно удивилась. — Куда подевался страх заразить меня одной из твоих многочисленных болезней, всадник по имени Мор?
— Я подумал: раз рана быстро заживает, значит, опасность миновала. Мы можем рискнуть.
Макс подался вперед и поцеловал Еву. Не задерживаясь на губах, он покрыл поцелуями ее щеки, глаза, лоб.
— Если, конечно, ты меня не выгонишь, — пробормотал он, возвращаясь к губам.
— И не надейся.
Лицо Евы пылало от многочисленных поцелуев, огонь распространялся по телу, пока целиком не охватил его. Так много солнца и любви одновременно сердце могло не выдержать, и Ева зажмурилась.
Она выгнулась навстречу Максу и, не отдавая себе отчета, застонала. Он тут же отпрянул, с тревогой глядя на Еву.
— Тебе больно?
— Больно? — она не сразу сообразила, о чем он спрашивает. — Нет, рана практически зажила. Совсем не болит.
Он убрал прядь ее волос за ухо, провел пальцем по щеке и губам.
— У тебя грустные глаза. Ты несчастна?
Ева положила голову ему на грудь, прижималась щекой, вслушиваясь в удары сердца, бьющегося чаще, чем положено.
— Я не уверена, что хочу всего этого.
— О чем ты?
— О всадниках, о демонах, о Судном дне. Обо всем сразу. Вика права: я подведу вас.
— Кто слушает Вику? — Макс гладил ее по голове, точно она маленькая девочка, нуждающаяся в успокоение. — Она несет вздор. Ты сильная и смелая. Из тебя получится отличная предводительница.
— А если я не хочу? — Ева поддалась назад, чтобы видеть лицо Макса. — Если я не хочу быть предводительницей?
— Почему нет?
— Потому что я не желаю никому зла, — призналась она.
— Разве мир был добр к тебе? — глаза Макса полыхнули сектантским огнем, порядком напугав Еву. — Что хорошего тебе сделали люди? С чего тебе их жалеть?
Прелесть дня испарилась без следа. И хотя солнце по-прежнему заливало комнату, его свет потерял дружелюбность. Он резал глаза, отчего они заслезились.
Ева поежилась, натянула одеяло до подбородка и спросила:
— Ты сердишься на меня?
— Нет, разумеется, нет, — Макс улыбнулся, и озноб отступил. — Я лишь пытаюсь донести до тебя, что отказываться от своего предназначения глупо. Подумай над этим.
Он снова привлек ее к себе, и Ева спрятала лицо у него на груди. Часть ее понимала, что он прав, но как тяжело решиться на подобное. Постепенно до Евы доходил смысл возложенных на нее обязательств. И от страха она едва не теряла сознание. Она не готова. Да и как подготовиться к уничтожению мира?
Макс приподнял ее голову за подбородок. Одного взгляда в его глаза хватило, чтобы развеять сомнения. Ей помогут, впервые в жизни она не одна.
— Я попробую, — кивнула Ева. — Но пообещай, что будешь рядом.
— Доверься мне. Я никогда тебя не брошу.
Он закрепил клятву поцелуем, и слова потонули в стонах и сбивчивом дыхании, но остались навечно запечатленными в памяти Евы, как обещание лучшей жизни, всепоглощающей любви и бесконечного счастья.
Глава 5. Искусственное солнце
Остаток дня Ева и Макс провели вместе. Бок перестал ныть ближе к обеду, но Ева сохранила это втайне, чтобы и дальше наслаждаться обществом Макса. В спальне, отрезанные от прочего мира, они болтали, целовались, нежились в объятиях друг друга, Макс кормил ее обедом чуть ли не с ложечки, а она смеялась и клялась, что если съест еще хоть кусочек, то непременно лопнет. Это был восхитительный день, но как и все в жизни он тоже подошел к концу.
