Сокровище Хранителя Запада - Ольга Дмитриева
Если дядя Вест узнает, что я успела натворить за две недели, остаток жизни я проведу в комнате для медитаций, размышляя своем поведении.
Усталость навалилась с новой силой, и я махнула на все проблемы рукой. Подумаю об этом завтра. Нужно раздеться и лечь спать, больше я сегодня ни на что не способна. А Лютик… я уверена, что Бланко его не поймает.
С этой мыслью я сбросила платье и затолкала его в шкаф поглубже. На плече при этом чувствовался какой-то странный холодок. Я скосила глаза. А в следующий миг уже стояла перед зеркалом, изумленно рассматривая свое отражение.
На белой коже правого плеча отчетливо выделялись черные завитки. Вычурные линии складывались в знакомый до боли узор. Одинокая роза и ветвящаяся молния. Под моим взглядом рисунок шевельнулся и деловито переполз на лопатку.
Сомнений не было. Это кусок живой татуировки Бланко! Но что он делает на моем теле? И, самое главное, как сказать об этом декану?!
Росио Бланко
Нужно было сделать очередную попытку поймать льепхена. Но сначала Росио переместился в свою комнату. Больше всего хотелось разнести здесь все и дать выход чувствам. Но он только выругался вслух, а затем сбросил камзол и рубашку.
Рисунок на спине проснулся и дышал жаром, хотя Росио не использовал его сегодня. Еще один пункт в копилку странностей этого вечера.
Феликс выплыл из камина и завис над кроватью.
– Что такое? – Фениксоид нахмурился. – На тебе лица нет.
Но Росио ничего не ответил. Только развернулся и молча прошествовал в ванну. Сюда Феликс не сунется. Он ненавидит воду. А пересказывать ему все, что произошло в доме герцога Удинезе, не хотелось.
Декан разделся и коснулся синего камня в стене. Зажурчала вода, и на его спину обрушились ледяные струи душа. Подогревающий артефакт он не включил намеренно. Чтобы охладить и черную дрянь на его спине, которая вела себя странно, и собственную голову.
Рисунок ворочался, но при этом источал довольство. Проклятая магия… Последние дни она всегда просыпалась в присутствии Марты, а в самый ответственный момент подвела!
Когда девушка ввязалась в игру и попросила помощи, у Росио появились догадки. Но татуировка не просыпалась, и это сбивало с толку. Может быть, девушка в маске зацепила его настолько, что он и сам рад был обманываться?
То, что случилось дальше, не поддавалось никакой логике. Когда незнакомка оказалась в его объятиях, такая же взволнованная и прекрасная, разум дал сбой. Догадки были забыты вместе с правилами приличия. Его никогда так не тянуло ни к одной женщине. Поцелуй случился сам собой. И девушка на него ответила. Но тут проснулась эта дрянь, и стало ясно, кто перед ним!
Что же теперь думает о нем Марта? Он повел себя как мальчишка. Конечно, теперь никто не заподозрит, что его ученица участвовала в игре. Но придется объясняться с ней завтра.
Татуировка шевелилась все медленнее. То ли холодная вода заставляла магию уснуть, то ли чувство выполненного долга. Росио чувствовал, что его вечная спутница довольна. Мелькнула шальная мысль, что магия сдерживалась и не давала о себе знать специально. Чтобы он позволил себе увлечься девушкой. Чтобы они оказались рядом и произошло… то, что произошло. То, чего не должно происходить между деканом и адепткой. Между взрослым мужчиной и девушкой, которая недавно отпраздновала совершеннолетие.
Росио долго стоял под ледяными струями. Пока холод не усыпил окончательно рисунок на спине и не вытеснил из головы мысли о Марте. После этого он вышел из комнаты и достал из шкафа чистую рубашку.
Феликс сидел на спинке кровати.
– В чем дело? – мрачно спросил он.
– Льепхена снова видели в общежитии, – сухо произнес Росио. – Он ушел во двор. Проверь плац и полигоны. А я подниму гарнизон.
Фениксоид нехотя взмахнул крыльями и царственно поплыл к окну. Росио застегнул рубашку и набросил сюртук. Затем он вышел из комнаты и направился к лестнице. Попутно размышляя о том, кто из коллег на этой неделе достаточно насолил ему, чтобы «осчастливить» их ночной побудкой.
Прочесывать Академию пришлось до рассвета. Увы, поиски снова не увенчались успехом. Росио так и подмывало переместиться в комнату Марты и убедиться, что льепхен не вернулся к девушке. Придется с ней серьезно поговорить.
Мысли о девушке снова принесли воспоминания о вечере в доме Удинезе. Нужно было отправляться в постель и поспать хоть немного. Но вместо этого декан переместился на родовой полигон и несколько часов тренировался. Магию до дна не вычерпал, но устал достаточно.
Правда, выбросить из головы ученицу не вышло. В Академии заканчивался завтрак. Пришлось быстро переодеться и переместиться в кабинет. Росио занял место за столом, и в дверь тут же постучали. На пороге появилась Марта. И по ее лицу декан сразу понял: ученица успела натворить что-то еще.
Марта
Дверь в кабинет Бланко я открывала с опаской. Даже за выбитое окно в Пурпурном дворце не было так стыдно, как за вчерашнее. Оставалось надеяться, что хотя бы опекуны об этом не узнают. Думаю, декан заинтересован в этом не меньше, чем я…
А еще мне предстояло уговорить его оставить в покое Лютика. И рассказать про татуировку. Холодок на лопатке почти не ощущался, будто магия уснула. Но беглянку нужно вернуть на место. Надеюсь, декан заберет кусочек рисунка обратно.
Бланко сидел, откинувшись на спинку своего кресла. Но при этом во всей его позе чувствовалось напряжение. Лицо декана было совершенно непроницаемым. Стоило мне запереть дверь, как он обреченно спросил:
– Что случилось на этот раз?
– С чего вы взяли? – оскорбилась я.
– По твоему лицу вижу. Иди сюда и рассказывай.
Он указал на стул, но я пренебрегла этим приглашением. Стоять навытяжку в шаге от стола оказалось легче. Бланко так на меня смотрел, что хотелось сбежать. Я собралась с силами и призналась:
– Кое-что и правда случилось. Но сначала мы должны поговорить о льепхене!
– Сначала ты расскажешь мне о том, что еще натворила, – жестко произнес декан.
– Это не я, а ваша татуировка! И вообще, ничего не скажу, пока вы меня не выслушаете!
Я насупилась и скрестила руки на груди. Слово «татуировка» произвело нужный эффект. Глаза декана сузились, и он понизил голос.
– Что ты имеешь в виду?
– Сначала я должна рассказать вам про льепхена, – упрямо повторила я. – Лютик хороший и ничего мне не сделал.
Бланко подался вперед
