Враг мой – муж мой - Анастасия Разумовская
Никто не препятствовал Леолии войти. Дворец впал в оцепенение и ужас.
Девушка прошла к столу, обогнула его и, подойдя сзади, обняла отца. Он по-стариковски всхлипнул. Несколько минут они так и стояли, обнявшись. Вернее, стояла Леолия, а король сидел. Он поднял голову и прислонился к дочери затылком, тяжело дыша.
– Почему ты надела фиолетовое платье на обед? – спросил король спустя долгое время.
– У меня не так много выбора, – тихо ответила Леолия.
– Не проконтролируешь, юдард кто выполнит приказ, – проворчал король. – Я же велел пошить тебе гардероб. Или эти дуры решили, что два платья – это гардероб?!
Леолия вздохнула. Отец, по-видимому, цеплялся за повседневность, как утопающий за солнечный блик на волнах.
– Отец, почему Америс не любил меня? – спросила тихо.
Это было жестоко. Королевские плечи тотчас поникли.
– Твоя мать, – наконец вымолвил он тяжело. – Южный щит – герцогство, переполненное предрассудками и суевериями. Когда твои волосы начали темнеть, королева обвинила меня в измене. Она считала, что, так как муж и жена связаны брачными клятвами, то измена одного влечёт проклятье на другого. Мне не удалось доказать, что она ошибается…
– А ты изменял? – тихо уточнила девушка.
Эстарм вновь вздохнул.
– Ты не понимаешь, о чём спрашиваешь, дитя. Я всю жизнь любил одну лишь твою мать.
«А герцог Эйдэрд не любит никого, – скептично подумала принцесса, – но это не мешает ему принимать в своём особняке Алэйду».
– То есть, не изменял?
Отчего-то она хотела получить прямой ответ на этот, уже никому не важный, вопрос.
Эстарм закашлял, потянул воротник, сжимающий горло. И Леолия вдруг поняла…
– У тебя была любовница!
– Это другое, – буркнул отец, отводя взгляд. – Твоя мать тяжело переносила беременность тобой, её постоянно тошнило, и лекари запретили нам делить постель. А я был молодым, полным сил мужчиной…
– И я для неё стала напоминанием о твоей измене?
Леолия отстранилась. Она была законной дочерью отца и матери, но отчего-то ощутила себя бастардом. Должно быть, каждый раз, когда королева смотрела на тёмные волосы дочери, она вспоминала любовницу мужа.
– Это ничего не значит! – крикнул Эстарм. – Да, я делил ложе с другой. Ложе, но не сердце! Ты молода и не понимаешь ничего в мужских потребностях…
– И не хочу.
Девушке захотелось уйти, но она удержала себя усилием воли.
– Тебе придётся, – мрачно буркнул отец. – Я вижу, что ты ненавидишь герцога Эйдэрда. Но тебе придётся делить с ним ложе. И угождать мужу на этом ложе со всей страстью. Иначе вскоре твоё место займёт кто-то из любовниц.
Леолия окаменела.
– Как ты можешь думать о свадьбе сейчас?! – закричала она, с трудом приходя в себя. – Когда тело твоего сына ещё не остыло?!
Король стукнул по столу.
– Именно сейчас и нужно думать об этом. Завтра ты станешь женой герцога. И возблагодарим богиню, что не Калфуса, иначе он увёз бы тебя и присоединил твоё королевство к своему. Ты понимаешь, что теперь наследница Элэйсдэйра – ты?
– Отец! Но траур… но как же можно… Нет! Ни за что!
– Хватит быть ребёнком, Лия! – король вскочил с кресла. Глаза его горели, седые волосы разметались вокруг высокого лба. – Есть нечто важнее твоей и моей жизни. Важнее смерти Америса. Это – Элэйсдэйр. Даже если представить, что герцог Эйдэрд согласится из уважения к трауру подождать ещё какое-то время, неужели ты не понимаешь, насколько уязвимым стало твоё королевство? Сейчас тайные гонцы мчат во все стороны. В королевство кровавых всадников, в Тинатин, в Персиковый султанат, в Медовое царство, в Гленн. И каждый из правителей спустя несколько часов – а, клянусь тебе, им понадобится не больше суток, чтобы узнать о смерти наследника – либо возжаждет объявить нам войну, либо потребует выдать тебя за кого-то из них замуж. И это будет конец Элэйсдэйра.
– Отец, у нас семь щитов, – процедила Леолия. – И, если не отменить, а отложить свадьбу, то Медвежий герцог так же будет биться на нашей стороне. – «И погибнет, возможно».
Эстарм зарычал.
– Женщина! Ты не понимаешь, что такое – война. Тысячи погибших, сотни тысяч сирот и вдов. Калеки, заполнившие города и просящие милостыню. Голод и эпидемии. Тебе плевать?! Твоя честь, твоя жизнь, твое счастье для тебя – дороже? Тогда просто роди Эйдэрду сына и отправляйся в свою обитель. У Элэйсдэйра должен быть король!
Леолия закрыла лицо руками. В словах отца звучала ненавистная ей правда.
– Ты была рождена в королевской семье, – понизил голос отец и вздохнул. – Это выбор богини, а не твой. Это твоя судьба, Лия. Не королевство для короля, а король для королевства.
Сейчас Эстарм даже казался величественным, будто образ древнего короля из легенд. Глаза его пылали решительностью. Морщинистая рука сжималась в кулаке.
«Он тогда не испугался толпы, – вдруг поняла Леолия, – он испугался последствий, к которым может привести мятеж, и, возможно, междоусобная война». И ей снова вспомнился рёв мятежников за окном и отблески пламени на стенах. И она, Леолия, прижимающаяся к юбкам матери.
– Почему ты допустил, что Америс стал… таким…
– Когда он был ребёнком, им занималась мать. Я тогда только взошёл на трон, тысяча дел требовала моего неотложного внимания, – король поёжился, как от холода, и обхватил себя руками. Леолия подошла к окну и закрыла его. – Потом… потом я пытался. Но мать слишком привязалась к своему старшему сыну. А я никогда не умел идти против желаний моей королевы…
«К тому же чувствовал перед ней вину за измену», – добавила Леолия про себя.
– Потом, когда… мать умерла…
– Тебе снова было не до его воспитания.
– Было уже поздно, Лия. Поначалу казалось, что он так переживает её гибель. Я думал, со временем это пройдёт…
– Но не прошло, – заключила Леолия. – Скажи, почему он так сильно меня ненавидел? Даже в детстве?
– Влияние матери, должно быть, – король вновь опустился в кресло.
Он больше не был царственным героем древности. Теперь это был разбитый горем старик. И сердце Леолии стиснуло сострадание.
– Он винил меня в её смерти? – спросила она.
Король не ответил,
