Исцеление сердца - Сьюзен Фанетти
Из всех потерь эта была самой горькой.
— oOo~
Леиф никогда не забудет этого прекрасного выражения на лице Эйка, когда он увидел плывущие с севера корабли. Его ужас. Его кошмар.
Вигер, который пострадал в пьяной драке за ночь до отплытия сыновей Эйка и потому вынужден был остаться в Гетланде, влетел в зал несколькими днями позже, выкрикивая весть о трех длинных кораблях с цветами ярла Снорри Торссона. Они везли воинов. Они плыли сюда, и сам Вали Грозовой Волк стоял на главном корабле, глядя вперед.
В то время Леиф был в зале. Эйк не доверял ему настолько, чтобы оставить при себе, и одновременно опасался отослать его. Так что Леиф был там, когда на лице Эйка проступило понимание того, что он может и не победить в сражении с Вали Грозовым Волком. Он отправил своих лучших воинов в поход, наполнить сундуки сокровищами из земель, лежащих неподалеку. Эйку нужны были деньги, чтобы подготовиться к войне с ярлами Финном и Иваром.
Эйк быстро оправился и приказал мужчинам встретить корабли на берегу. А потом подскочил с кресла и ухватил Леифа за воротник туники.
Леиф не сопротивлялся. Он просто посмотрел Эйку в глаза. Не было времени доказывать свою преданность, его мысли были только о Бренне.
О Бренне Оке Бога, великой Деве-защитнице, благословленной Великим Отцом Одином. О рабыне.
— Ты сказал, он умер! Ты сказал, что убил его! Ты поклялся!
— Я не клялся, ярл. Я думал, что убил его. Я ошибся, — и слава богам за это.
Эйк выхватил из-за пояса кинжал. Это была красивая вещь, инкрустированная драгоценностями, больше демонстрация богатства, нежели оружие. Он приставил оружие к груди Леифа, прямо к сердцу, покрытому шрамами.
— Я относился к тебе, как к сыну. Я любил тебя, как сына. А ты оказался предателем. Клятвопреступником.
— Нет. Эйк, я не предатель.
Вигер вернулся в зал, его движения были быстры, словно и не было того ранения.
— Вали вызывает тебя, ярл. Он вызывает тебя на поединок.
Леиф не ожидал этого. Он ждал, что его горячий друг просто пойдет напролом, размахивая топором направо и налево.
Он увидел в этом свой шанс. Шанс изменить все: вернуть Бренну Вали, дать им возможность отомстить Эйку, спасти Гетланд от его тяжелой длани. И, возможно, вернуть себе доверие настоящих друзей.
— Я буду сражаться за тебя, Эйк. Позволь мне доказать свою преданность.
Эйк отступил на шаг.
— Ты принесешь мне голову Волка?
— Ты никогда больше не будешь сомневаться в моей преданности, ярл Эйк Иварссон.
— Так сделай это, Леиф Олафссон, сын моего друга. Сын моего сердца.
Леиф кивнул, схватил стоящий у двери меч и вышел навстречу Вали, своему другу, чтобы сразиться с ним поединке. Вигер шел рядом, неся его щит.
Вали пришел не один, а с армией. Его люди заполнили берег рядом с кораблями, отрезав подступы к морю. На холме стояли люди Эйка, половина, не больше — те, кто остался, когда налетчики уплыли. Леиф прошел мимо них, направляясь к своему другу. Вали стоял на краю пирса, с обнаженной грудью и без щита, как обычно, держа в руках свои неизменные топоры.
— Вали Грозовой Волк, — позвал Леиф. — Ярл Эйк принимает вызов и посылает меня, Леифа Олафссона, как своего лучшего воина.
Если Вали и был удивлен, он этого не показал.
— Я с удовольствием убью тебя, Леиф, чтобы отомстить за предательство, которое ты совершил. Но я хочу видеть Эйка, и пусть он выйдет и сражается, как воин, или я убью его, как трусливую собаку.
Эйк уже показал себя трусом, он не заслужил достойной смерти. Леиф улыбнулся.
— Понимаю. Тогда я предложу другой план.
Он повернулся и поднял меч, вскрывая горло Вигера. Разрез был быстрым и резким, и Вигер просто стоял там, ошеломленный, держа щит, пока кровь стекала по его груди.
Прежде чем он упал, пока люди Эйка еще не поняли, что происходит, Леиф повернулся к Вали.
— Я твой друг, Вали. Всегда им был.
Он не мог ждать ответа: как только Вигер упал, люди ярла пришли в себя и обратили свое оружие против Леифа.
Он сражался за свою жизнь, когда заметил рядом тень. Вали сражался бок о бок с ним.
— oOo~
Мужчины и женщины, с которым сражался Леиф, были далеко не самыми лучшими воинами Эйка. Они были стариками, детьми и слабаками — кто-то уже без сил, а кто-то еще без опыта. Он знал почти каждого из них, некоторых — всю жизнь. Они были его друзьями, его народом. Он обучал некоторых из них, некоторые учили его самого. Он ел и пил в их компании. Смеялся с ними. Проводил обряды. Они были жителями Гетланда, его соседями, и он не хотел убивать их.
На самом деле, среди них было лишь несколько его настоящих врагов.
Но они служили Эйку, а он — нет. Он был их врагом, и они были его врагами. Он защищался, стараясь не нападать, но если они пытались убить его, он был вынужден убивать в ответ.
Старый Эгилл издал боевой клич и ринулся на Леифа, высоко держа свой старый топор. Его старческий голос сломался в крике. Леиф легко выбил топор из его руки и вонзил меч в грудь старого воина.
Эгилл был стариком уже во времена его отца. Очень давно он был великим воином, о котором ходили легенды. Говорили, что он убил однажды одиннадцать мужчин голыми руками и зубами.
Леиф поймал падающего воина и удерживал его, пока битва — хотя это уже было больше похоже на резню — кипела вокруг них. Положив Эгилла на землю, он выдернул из груди старика меч, а потом наклонился к его уху.
— Ты будешь в Валгалле, великий старый воин. Счастливого пути.
Эгилл улыбнулся. Кровь хлынула из раны и из беззубого рта, и воин закрыл глаза.
Леиф сомневался, что если погибнет он сам, его ждет Валгалла. Силы Вали намного превосходили силы защитников города. В их нападении не было доблести.
Но и выбора не было. Эйк должен был пасть, и должны были пасть все те, кто попытается этому помешать. Вот в чем была правда, в чем была доблесть. Это Леиф тоже знал.
Поднявшись, Леиф заметил на себе взгляд Вали. В этом взгляде не было любви или сочувствия. Вали просто кивнул и побежал к длинному дому,
