Ведьма самых вредных правил, или мачеха ведёт отбор - Кристина Миляева
– Надеюсь, хотя бы их любовь эта идиотка не разрушит и не выберет того отвратительного кровавого урода, который непонятно зачем привёрся, – зашипели разъярёнными фуриями аристократки с далеко не благородным воспитанием.
Стараясь не обращать внимания на перешёптывания, я продолжила свой путь к трону, который обязана была занимать до окончания этого представления. Это было очень сложной и непосильной для меня задачей. Вот только моего личного мнения никто не спросил и закинул в этот жуткий и неприятный мир. Я невольно поджала губы и нахмурилась, заставляя собравшихся гостей дружно охнуть от неожиданности и изумления. Да, я хрупкая и безобидная. Да, у меня не самое лучшее воспитание и я ни разу не аристократка. И что? Я все равно оставалась королевой этих земель и той, кто спасла их от полного завоевания другими странами.
Меня многие ненавидели из-за силы духа предшественницы. И все это не повод говорить такие откровенные гадости прямо во время торжественного мероприятия, которое должно было стать очередным этапом для становления государственности. Подстроившись под окружение, пришлось научиться держать осанку, имитируя манеры леди из фильмов про викторианскую Англию. Маска… стала для меня привычной и какой-то немного родной. Я даже не думала, что сама втянусь в этот театр абсурда и начну испытывать то же самое, что должна была настоящая Оландея.
Словно в голове что-то заклинило и теперь постоянно стучало, не собираясь останавливаться. Занозой в душе теплилась мысль, что, возможно, это мой шанс на счастливое будущее. Не во дворце… а рядом с тем, кто так безмерно любил настоящую последнюю тёмную ведьму. Мне постоянно приходилось быть сильной и уверенной в себе, иначе мир проглотил бы такую добренькую и беспомощную меня вместе с наивными мечтами и глупыми фантазиями. Люди жестоки: им только дай повод втоптать кого-то в грязь, унизить, сломать.
Меня многие презирали, а я продолжала улыбаться, делая вид, что все хорошо, что меня это не волновало и ни капельки не трогало. В конечном итоге истинное лицо затерялось среди бесконечной игры в королеву. Я постепенно начала забывать, кем же была там, два месяца назад, в серой питерской осени. И не помнила, когда сломалась, став безмолвной куклой, верящей в свою же игру. В то, что достойна занимать место Оландеи, в то, что я могу соответствовать выбранной за меня роли. И что никто никогда не узнает правды.
Но перестать улыбаться – значило проиграть обстоятельствам и сдаться. Как только мой обман будет раскрыт, я навечно останусь затворницей в стенах этого ужасного мира. По крайней мере, пока я пляшу под чужую дудку, я продолжаю жить. Игра все так же увлекала за собой, и я улыбалась жёстко, вроде бы даже искренне, заставляя чужие сердца биться испуганными пташками в груди. Я была несравненна в своей лжи и знала это. Потому что так было проще выжить. Эту простую истину я принесла с собой из того, чужого и далёкого мира, про который медленно начинала забывать. Так зачем прекращать представление, если оно лишь набирало обороты?
– Королева, вам плохо? – Рядом со мной послышалось тихое покашливание.
Парень, выдернувший меня из дымки размышлений весёлым юношеским голосом, смотрел на меня с немым вопросом и каким-то раздражением. То и дело оборачиваясь, тут же натягивал на губы дружелюбную улыбку. Медленной ленивой походкой ко мне подошёл высокий темноволосый мужчина с суровым квадратным лицом и злющими глазами, в которых черти уже не просто плясали, они точили для меня ножи. По привычке вцепившись в собственную ладонь ногтями, я постаралась отвлечься от панических мыслей. Нельзя было допустить того, чтобы мой страх увидели остальные и приняли его за проявление слабости.
Мой взгляд невольно скользнул по лицу генерала и министра внешней политики и остановился на довольно старом шраме, пересекающем его по диагонали от левого виска к уголку рта. Почему-то он всегда привлекал внимание: словно память царапала и предупреждал об опасности. Так и хотелось немедленно подняться и сбежать куда-нибудь подальше от этого самодовольного мужлана… Едва заметно покраснев, я помотала головой и вновь с улыбкой посмотрела на притихших аристократов, которые не понимали, чем может аукнуться такая пауза в исполнении чокнутой ведьмы.
– Думаю, это не в вашей компетенции задавать мне подобного рода вопросы, – тёплая улыбка все так же растекалась по моим губам. – ещё раз позволите себе подобный тон в отношении меня – и можете забыть о своей голове на долгие годы. Она будет прекрасно смотреться перед парадными воротами в назидание врагам, что даже от друзей я избавляюсь легко и непринуждённо. Вам это понятно?
– Не смею больше настаивать, – участливо протянул мужчина и вопросительно посмотрел на своего помощника, при этом старательно делая вид, что не замечает моего разгневанного и взбешённого взгляда. – Но на вашем месте я бы все же уделил внимание своему здоровью, а не принятию решений подобного рода. Вы вояка, а не королева, так что не стоит подменять одно понятие другим. Мой вам совет, уйдите сейчас.
– Стража! – гаркнула я. – В темницу его, а кто посмеет ослушаться, окажется там же, но со смертельным проклятием до седьмого колена!
Я уже давно заметила странную реакцию местного контингента на фамильные проклятия, но я не была бы собой, если бы по-прежнему не строила из себя правильную девочку. Но даже у таких, как я, бывает свой лимит терпения, который в определённые моменты кончается, и тогда на волю прорывается все то, что так хорошо пряталось в душе. Я просто не могла сделать что-то ещё, так как сама до конца не разобралась во всех магических тонкостях этого мира. Но как гласила мудрость: кто не рискует, тот не пьёт шампанского. Когда на кону твоя жизнь, можно пойти ва-банк.
При упоминании проклятия генерал как-то болезненно скривился, а после совсем невесело усмехнулся. Не очень приятно осознавать, что твоя родная кровь может погибнуть просто из-за того, что какой-то сумасшедшей бабе в короне не понравилось что-то там. Но, к сожалению, этот мир был настолько несправедлив ко всем живым, что я не бралась судить о том, кто из нас двоих по итогу окажется правым в этой странной ситуации. У каждого в голове сидели свои тараканы и свои причины, но в одном мы сходились… Я слишком бесполезна, а он с этим ничего не мог поделать.
Ведь все-таки он часть королевского двора, тот, кто брал за меня ответственность. Присягал на верность моему покойному мужу, а потому теперь вынужден сдерживать свои оскорбления и ненависть, хотя она так красноречиво читалась на его лице.
