Весна, которой нам не хватит - Ефимия Летова
Глупо.
- Делайн, моя однокурсница, куда-то пропала с вечера субботы, – произнесла я. – Это её вещи. Те, которыми она пользовалась в последнее время.
Эймери опять приподнял бровь, не двигаясь с места.
- Может быть, ты сможешь сказать, куда она отправилась? И что с ней, ну… – под его скептическим взглядом я чувствовала себя всё более и более неловко, а воспоминания о нашей последней встрече бесстыдно вторгались в стройный ход мыслей, – всё в порядке?
- Это немного не так работает, – ответил он после паузы. – Я не предсказываю будущее. Максимум могу увидеть прошлое, если эти вещи были свидетелями эмоционально значимых событий или событий, связанных с интенсивным, требующим затрат, применением дара…
- Хватит болтать, просто скажи мне, происходило с ней что-то этакое за последние дни или нет.
Эймери всё же выбрался из своего кафедрального укрытия, не без закатывания глаз, но всё же. Подошёл к пакету, который я соорудила из хрусткой подарочной бумаги, оставшейся от какого-то подарка Армаля – я только сейчас это осознала, но было уже поздно. Впрочем, Эймери не отнюдь не горел исследовательским энтузиазмом, может быть, даже слегка утрируя, изображая утомлённого непосильным физическим трудом аристократа.
Осмотрел мою добычу, внимательно, но не касаясь.
- Почему тебя беспокоит её отсутствие?
- Потому что она моя подруга.
- И всё?
- Да. Нет. Ты ведь знал, что она скверная, так? Поэтому оставлял её после занятий в самом начале?
- Да. Нет, – передразнил меня Эймери. – Она просто симпатичная девчонка, которая прекрасно знает лайгон, в отличие от некоторых.
Его близость бессовестно кружила голову.
- Я серьёзно. Давай ближе к делу.
- Куда уж ближе. Симпатичная девчонка, которая умеет убивать одним словом, одним прикосновением. Я подумал, что это судьба – меня вызвали по делу об убийстве, и в первые же рабочие дни мне встретилась самая опасная беглая скверная из сгоревшего Джаксвилля.
- Вы были знакомы уже тогда?
- Виделись.
- Почему её вообще держали вместе с другими, раз она была так опасна?
- Мы были детьми, – Эймери облокотился о стену рядом со мной, – но скверные рано взрослеют. Подозреваю, её дар сильно недооценивали. Делали большую скидку на возраст, на откат от применения дара – в детстве он у всех у нас очень сильный. Вероятно, после Джаксвилля её бы изолировали… или использовали в индивидуальном порядке. Проблема в том, что условий для исследований и отдельного содержания таких подопытных практически нет. В Джаксвилле содержались дети с шести до двенадцати лет, думаю, в двенадцать она бы уже точно заинтересовала кого-то, а так…
- Она тоже тебя узнала?
- Нет. И я бы её не узнал, если бы не крысы.
- Крысы?!
- Двадцатая – это был её номер в Джаксвилле – обожала крыс. Многие мечтали о них, ну, чтобы съесть, конечно, а она вечно таскалась с ними, как с ручными зверушками, из крысоловок выпускала и вообще. Я попросил её рассказать на лайгоне что-нибудь на свободную тему, и она заговорила о крысах. У меня как будто в голове что-то щёлкнуло, и картинка сложилась.
Так спокойно говорить о том, как дети мечтали наесться крысятины… в голове не укладывалось.
- То есть в первый раз ты оставил её после занятия всё-таки потому, что понравилась? – уточнила я, злясь на себя, потому что к делу мой вопрос не относился.
- И знала лайгон в совершенстве.
Эймери выбрал из кучки вещей портсигар. Подержал в руках, чуть прикрыв глаза.
- Что он тебе говорит? – тихо спросила я, боясь отвлечь его или чем-нибудь помешать.
- Он говорит, что… - таинственным низким и тихим голосом начал Эймери, - его хозяйка… Курила! – последнее слово он почти выдохнул мне в ухо, и я раздражённо дёрнула его за чёрную прядь:
- Придурок!
- Это подарок, - уже нормальным голосом продолжил Эймери. – Ничего там особенного нет. Переживаний масса, обычные девичьи страдания из-за неразделённых чувств, но давние, привычные. Не думаю, что она ушла из-за этого. И не спрашивай, к кому, пусть личные тайны остаются тайнами.
- Ладно, – я помолчала, переваривая. – Ты понял, что она скверная. А потом?
- Потом я ей сказал, что узнал её, – Эймери вдруг опустился на корточки, всё ещё прижимаясь к стене спиной. Устало вздохнул. – Не должен был. Но сказал.
Чуть помедлив, я повторила его движение и уселась рядом, прямо на пол. На мгновение мне вспомнилась Коссет с её строгими нравоучениями: «благородная малье не должна сидеть на полу! Вы испортите ваше платье, подол платья благородной малье не должен быть мятым!», но мысленно махнула на них рукой.
- Ты хотел, чтобы она сама во всём призналась?
- Призналась… или опровергла… не знаю. Хотел дать ей время сбежать, наверное.
- Это она виновата? – я повернула голову и посмотрела-таки Эймери в лицо. Он тоже смотрел на меня. – Она убила мальёка Реджеса? Но зачем?
- Не знаю. Не думаю, что она. Двадцатая сказала, что не делала этого. Но выглядела нервной и расстроенной.
- Я заметила.
- Я ей не поверил до конца. Но добиться ничего не смог.
Эймери взял меня за руку и принялся поглаживать пальцы, ладонь, запястье. Я должна была отнять руку, но вместо этого положила голову ему на плечо.
Брачный браслет я благоразумно оставила в комнате, в своей тумбочке. Успеем мы вскочить и сделать вид, что всё нормально, если кто-то зайдёт?
- Ты – и не смог?
- Во-первых, она прекрасно знала о моём даре и скорее всего, позаботилась о том, чтобы уничтожить улики, вещи-свидетели. Во-вторых, ты бы стала спорить с человеком, который способен убить тебя, просто захотев этого? – я догадывалась, что он слабо улыбается в тот момент, когда говорил это.
Шум в коридоре окончательно стих. Время занятий, даже дополнительных, закончилось. Скоро могут прийти уборщики или… кто там ещё может прийти?
- Ты должен был сообщить о ней тем, кто тебя нанял.
- Должен был.
- А ты промолчал.
- А я промолчал.
- Потому что она тебе понравилась?
- Хортенс! – Эймери сжал мою ладонь чуть сильнее, а потом прижал её к губам. К щеке. – Она была одной из немногих в Джаксвилле, кто не был похож на зверёныша. Детские впечатления иногда бывают самыми сильными. Да, я о ней не сказал. И
