Герцогиня: ветер судьбы - Марианна Красовская
Прикусив мое ухо, мой покоритель прорычал:
– Так?
– Да!
Мощный удар бедрами, выбивающий дух и мысли, поднимающий из самых глубин моего тела всех страшных демонов-покровителей плотского наслаждения.
– Хочешь?
– Да!
Опустошение. Пальцы на складочках плоти, снова удар, очень медленно, неторопливо. Еще, и еще. Он разгонялся, как конь, уходящий от волка. Я скулила от каждого рывка плоти, от каждого выхода… глубже, быстрее, сильнее.
– Ах!
– Кричи, Ива.
– Да-а-а!
Удары, как в гонг, быстро, звонко, гулко. Меня втягивало в крутую воронку страсти и наслаждения, я гудела, как колокол.
Да! Мое тело свернуло в немыслимый узел, свет померк, мир пульсировал в ритме безудержной скачки мужчины.
Да! Последний удар, и муж с хриплым рыком излился, вжимаясь в меня, будто желая пробить меня насквозь своим грозным оружием. Бригантина моя затонула.А он пошёл на дно вместе со мной, утягивая меня на плоскость постели, накрывая всей тяжестью тела, словно океанской толщей воды.
Кто победил? Оба ли погибли в битве страсти, или оба получили, что хотели?
Он молчал, только повернулся на спину и увлек меня за собой. Не отпустил, когда я попыталась ускользнуть – о, исключительно к тазику с водой! Силой прижал мою голову к своей груди, гладил спутавшиеся кудри, глаз не открывая. Я слушала стук его сердца, по началу торопливый, но постепенно все более спокойный. Дыхание Армана стало глубже, рука в моих волосах расслабилась и соскользнула на шею, но мне уже не хотелось убегать. Я все же заполучила своего Арра целиком и полностью, но теперь кусала в волнении губы и никак не могла заснуть. Было отчего-то очень страшно.
Что он скажет мне завтра?
И как смотреть в глаза родителям теперь?
***
Проснулась от бесцеремонного тычка в бок.
– Просыпайся, лисица, ты мне руку отлежала.
Я мгновенно откатилась в сторону, села на постели, моргая.
– И сорочку накинь.
Арман выглядел неважно. Красные глаза, белесая щетина, и лицо такое недовольное.
— Вы в порядке? — осторожно спросила я, оглядываясь. Нашла сорочку на кресле, поднялась, потянулась к ней.
— Вот так и стой, — хрипло скомандовал Волорье неожиданно. — А ну, наклонись. Руки на спинку.
Я обернулась, ничего не понимая, захлопала глазами. Он крался ко мне, как тигр, весь напряжённый и сверкающий глазами. Тигра я видела несколько раз в Ниххоне — большой и очень опасный, но все же кот.
— Ив-ва!
И тут я вспомнила, что совершено голая. Ах! Котик хочет поиграть? Вчера не наигрался?
Уперлась ладонями в спинку кресла, коленку поставила на сиденье, прогнулась в пояснице, отставляя зад. Так, любимый? Ты так хотел?
Судорожный вздох у меня за спиной, легкое прикосновение пальцев к ягодицам. Чего он ждёт? Я уже вся в нетерпении! Но нет, Арр только гладит меня кончиками пальцев, по спине, по бёдрам, ниже. Поднимает и вторую ногу так, что я полностью оказываюсь на кресле. Нажимает ладонью на поясницу, ещё больше прогибая. Его руки обжигают, а предвкушение, смешанное со страхом — такое сладкое.
— Красивая, — еле слышно шелестит он, осторожно прижимаясь ко мне бёдрами и всем тем, что я сейчас жажду ощутить не снаружи, а внутри. — Скажи, почему?
— Что почему? — жалобно поскуливаю я, подаваясь ему навстречу.
Он чуть отстраняется, снова рисуя пальцами странные узоры на моем теле. Мне хочется уже взвыть от желания.
— Почему ты выбрала меня, Ива?
— Я тебя люблю, болван! — рыча я, пытаясь обернуться. — Ты до сих пор этого не понял?
— Ты или Виро? — очевидно, этот ответ его удовлетворил, потому что его член осторожно толкнулся внутрь.
— Я и есть Виро, — выдохнула, резко вихляя бёдрами и принимая его всего полностью.
Рывок, другой — и он снова покидает меня, заставляя всхлипывать.
— Ты училась в лунном доме, жена? — снова удар, глубокий стон (мой), еле сдерживаемая дрожь (его). — И много мужчин прошли через твои руки и губы?
— Нас учили на каменных фаллосах, — отвечаю я, выгибаясь и вздрагивая. — Единственный мой мужчина — это ты.
— А знаешь, я верю, — неожиданно сменяет гнев на милость он. Рука скользит вверх по позвоночнику, плотно обхватывая горло.
Он поднимает меня к себе, укладывая на грудь, двигается так мягко и неторопливо. Я вся дрожу и хочу быстрее и глубже, но ладонь на шее словно намекает — не стоит дергаться. Все, что я могу, это прикусить пальцы почти до крови, чтобы не рыдать и не выть в нетерпении. Ещё, ещё! Нет, только не останавливайся!
К завтраку мы безнадёжно опоздали. Мне было ужасно неловко за это, и за то, что было ночью, и вообще… родители же. Теперь они все знают, все понимают. Ничего не скажут, конечно, но сидеть с ними за одним столом…
24. Семейная жизнь
Я спустилась, краснея и пряча глаза. Пододвинула себе чашку с кофе. Родители смотрели совершенно невозмутимо, ни словом, ни видом не показав, что слышали наше ночное сражение. А ведь слышали, Волорье своего добился. Разговаривали тихо о погоде, о новых договорах на шелк, вспоминали общих знакомых. Арман вел себя, как гостеприимный хозяин, предлагая своим родственникам (а учитывая, что Авелин была вдовой его родного дяди, как ни крути, это были его родственники) жить у нас, сколько они пожелают.
– Спасибо, конечно, – тихо сказал отец, чуть морщась и касаясь пальцами виска. Выглядел он не слишком здоровым. – Но мы сняли дом за городом. Там тихо… особенно по ночам.
Я широко раскрыла глаза, чувствуя, как неудержимо краснею, а Арман ухмыльнулся самодовольно.
– Да, в центре города даже окна не открыть, – немедленно попыталась исправить ситуацию мама. – А мы сняли дом с большим садом, даже парком. Акихиро любит упражнения в саду, он ведь воин…
– Я вчера заметил этот факт, – серьезно кивнул Арман. – И левша. Слева бьет очень ловко.
Отец взглянул на него с насмешкой.
– И это я еще не слишком старался. Всё же морской крысе не сравниться с лесным охотником, хотя для Волорье парень совсем неплох.
– Давайте называть вещи своими именами, – живо откликнулся мой супруг. – Рядом
