Подработка на том свете - Татьяна Геннадьевна Абалова
– Директор цирка. Он как–то сумел отыскать свою труппу. Говорит, плутал в холмах целый век. А в журнале все его записи сделались красными. А еще от него воняет протухшим болотом.
Лицо Онфера потемнело.
С визгом затормозил мотоцикл, подняв в воздух пыль и заставив нашего коня дернуться. Фер придержал его крепкой рукой. Из припарковавшейся у крыльца машины выскочил Радис.
– Иди ко мне, – позвал он меня.
– Иди, – Фер спустил меня в протянутые руки Ви.
– Что такое, зачем? – я не понимала.
– Так надо, – буркнул Ви, передавая меня ангелу.
Радис поставил меня лицом к себе и распахнул крылья.
– Ты хоть объясни, – потребовала я, вцепившись в рубашку светлого Кристофера.
– Смерть идет, – шепнул он, и огромные крылья за моей спиной сомкнулись.
– Ви, с ним Маша! – выкрикнула я, понимая, что ничем хорошим для тех, кто увидит Дисе в истинном обличии смерти, не закончится, поэтому была обязана предупредить о заложнице на кухне. Только Ви, как старый друг, всегда приходящий поварихе на помощь, мог позаботиться о ней.
Я вся сжалась, когда подо мной вдруг всколыхнулась земля: будто огромный червь резко выгнулся и вновь распрямился. Поднялся сильный ветер. Было невыносимо слышать, как ужасно хлопает ставнями и дверями дом, и как тоненько воет Мария.
– Маша, не открывай глаза! – зычный голос Ви перекрыл треск и визг. Все в доме скрипело и ходило ходуном. Лопались на верхних этажах стекла и с шумом обрушивались вниз.
Тревожно каркали вороны. Я подняла голову и увидела через трепещущие перья ангела пятачок неба, по которому носились в хороводе сотни птиц. Солнце ушло, уступив место серой пыли, поднявшейся выше крыши.
Странное ритмичное позвякивание вмешалось в какофонию звуков. Оно родилось где–то возле меня и постепенно удалялось в сторону дома. Что–то щелкнуло по моей туфле, и я опустила голову вниз. У носка лежала золотая монета, чуть поодаль еще одна, помельче.
– Что это? – шепотом спросила я Радиса, застывшего с закрытыми глазами.
– Это звенят ключи Смерти, – так же тихо ответил он, думая, что я интересуюсь причиной звона. – Как символ того, что смерть не знает преград.
– Я о деньгах, которые рассыпались по земле, – уточнила я, уже зная, что скажет ангел. Нетрудно было догадаться по предыдущему объяснению.
– Смерть нельзя подкупить. Деньги для нее тлен.
Шаги Смерти слышались уже в доме.
Страшно закричал зверь. Я не узнавала голос Вертуччи, но это мог быть только он. Маша продолжала тоненько выть.
– Пощади! – перешел директор на визг. В нем слышались и ужас, и отчаяние, и боль.
Сверкнула молния, и мои глаза ослепли. Запахло палеными перьями. Следом пожаловал гром. Его раскат был так силен, что дрогнула земля, а я перестала слышать. Я чувствовала лишь одно – как сильно меня прижимает к себе ангел.
Меня трясли за плечи и что–то говорили. Но я не слышала и не видела. Лишь цветные круги плясали перед глазами. Кто–то поднял меня на руки и понес в дом. Внутри невыносимо пахло мертвечиной, хотя мои волосы трепал сильный сквозняк. Быстрый бег по лестнице, хлопнувшая о стену дверь и мягкая постель, что приняла мое тело. Я заплакала.
Теплые губы прижались к моему лбу.
– Тише, девочка, сейчас будет легче, – услышала я воркующий голос Ви. Жизнь потихоньку возвращалась ко мне. Я уже различала слова, но видеть мешали слезы. – Ты прости, что не увели тебя подальше. Не было времени. Надо было выручать Машу.
– Что он мог ей сделать? – я хлюпнула носом.
– Иссушить. Нечисть питается силами живых и мертвых. Чем больше на ее пути жертв, тем она сильнее.
– Почему в холле так сильно воняло тухлым мясом? Разве призраки пахнут? Или только те, у кого черные души?
Я вообще не помнила, чтобы от Маши или от той же Надежды как–то пахло.
– Вертуччи не был призраком, – Ви погладил меня по голове, осторожно убирая с лица растрепавшиеся волосы. – В этом все дело.
Прикосновения байкера успокаивали. Клонило в сон.
– Так кем же он был? – я усилием воли разлепила глаза.
– Личем. Дисе с Фером пришлось поднапрячься, чтобы обезвредить тварь, наделенную недюжинной магией. За годы блуждания лич сделался невероятно силен. Надо будет выяснить, сколько в округе пропало без вести людей, – Ви вздохнул. – Странно, что мы не замечали. Но на ту сторону холмов мы редко заглядывали, там есть свой дом. Да и лич действовал осторожно, лишнего шума не поднимал. Ты, Шапочка, пока на кухню не ходи, там все в кусках мертвой плоти.
– Черный флаг над крышей что означает? – я вспомнила о системе сигналов. – И почему меня не предупредили?
– Так ты на временной подработке, девочка. Я уже не раз тебе говорил, если останешься, узнаешь все наши секреты.
– Если только доживу до первого сентября. Хреновая у вас защита. Один дом молодец.
– Это я виноват, – Ви повесил голову. – Решил по холмам погонять, вспомнить время, когда был влюблен…
Байкер поднял на меня больные глаза.
– Прости. Впервые выбрался и на тебе… Теперь–то уж точно никуда не уйду.
– А остальные где были? – я устроила форменный допрос. Пользовалась положением, пока Ви себя виноватым чувствовал.
– Чистильщик целый автобус черных душ доставил. Фер и Радис сорвались к Дисе на помощь. А как флаг увидели, назад кинулись. Дисе даже переодеться не успел. Но я же, когда уходил, – Ви тяжело вздохнул, – ничего этого не знал. Все спокойно было. Клянусь, Шапочка, больше такого не повторится.
– К вам скоро новый администратор заявится. Семицветик. Ей и расскажешь про долгую и счастливую жизнь в окружении четырех оболтусов.
– Жаль, что ты уходишь, – Ви поправил одеяло, подтянув его до самой моей шеи. Мы старательно обходили тему мамы стороной. Как–нибудь потом поговорим, когда суета в доме уляжется.
– И все же расскажи о флагах, пока я здесь.
– Черный – это сигнал, что в гости пришла нечисть, восставшая из мертвых.
– Лич – это как зомби?
– Я слышал, у зомби нет мозгов, – Ви улыбнулся. – А лич хитер и сообразителен. И двигается так, что от него не убежишь. В отличие от зомби он
