Камилла. Жемчужина темного мага (СИ) - Штерн Оливия

— Что ты делаешь? — взвизгнула она.

С губ сорвалось мычание вперемешку с визгом.

Аларик молчал.

— нет, остановись! Пожалуйста!

Жуткое, мертвенное молчание. Входную дверь он распахнул так же, со всего маху, и Камилла сообразила, что ее попросту волокут по дорожке прочь. К улице, залитой призрачным светом луны.

— Аларик. нет!

— на этом все, — сухо объявил он, отпуская ее воротник, — можешь идти к дяде. Или к принцу Эдвину. Полагаю, он будет рад тебя видеть.

Камилла не успела опомниться, как темный маг резко повернулся, в два шага достиг двери и исчез за ней. она кинулась следом, дернула за ручку, раз, другой — заперто.

— Аларик! — в отчаянии крикнула она.

Из горла — привычное уже «ва-ва».

«нет, так нельзя. он не мог… он не мог так со мной поступить… не мог».

Камилла обхватила плечи руками и опустилась на крыльцо.

Выходило, что очень даже мог. И Аларик Фейр, оказывается, вовсе не был рыцарем в сияющих доспехах — разве истинный рыцарь вышвырнет даму в ночь, приказав отправляться куда подальше?

Вздохнув, она огляделась, как будто проснулась после долгого мутного сна. нет-нет, Аларик Фейр прав, ей совершенно незачем здесь оставаться. тем более, если он считает ее глупой и вообще разочарован. может, и глупая. но как его поймешь — то он утешает ее, то гонит прочь под любым предлогом. не хотелось бы, чтоб гнал. Хотелось, чтоб продолжал обнимать, и плевать на то, что он — темный маг, а она — наследная баронесса.

«Раз глупая — то пойду к Эдвину Лоджерину, и будь что будет», — мстительно подумала Камилла.

она поднялась с крыльца и медленно побрела прочь, надеясь, что дорогу до дворца как-нибудь найдет.

наверное, зря она попыталась ударить Аларика, наверное, нужно уметь давить в себе такие порывы, но… так получилось. Возможно, он сорвался потому, что за день до этого схлопотал от принца, и теперь видел в Камилле такую же… дамочку из благородных.

Было зябко, и луна насмешливо смотрела с холодного неба, утыканного гвоздиками звезд.

Камилла запахнула на груди пеньюар и решительно толкнула калитку. Выглянула на улицу — и не страшно ни капли, вон, даже фонари горят, разгоняя тени по щелям меж домами.

оставалось понять, в какую сторону идти — где здесь дворцовая площадь?

«однозначно, там, где светлее», — решила она, шмыгая носом. Все-таки хотелось расплакаться. Как-то нехорошо все получилось…

Камилла успела сделать несколько шагов до того, как из темной щели меж оградами выскользнула мужская тень — сгусток мрака в тусклом свете фонаря. она невольно попятилась к спасительной калитке. Ведь не сделают ей ничего дурного? А следом за первой тенью также незаметно из темноты вылилась и вторая, и третья.

Самое страшное, что они были совсем черные. Без лиц. По крайней мере, в скудном свете Камилла не видела ни намека на светлое пятно там, где у обычных людей находится лицо.

И двигались они… Словно плыли по воздуху. очень быстро, перетекая над мостовой. Прямо к ней.

И тут она не выдержала. Взвизгнув, подалась назад, к дому, но каким-то странным образом не успела. Запястье как будто попало в капкан, Камилла дернулась изо всех сил — и ее тут же дернули в обратную сторону, дальше от дома, в темноту.

— Аларик! — успела крикнуть она, изо всех сил.

но, понятное дело, ничего не получилось.

так может выть собака на покойника.

В следующее мгновение ей зажали рот. Перчатка из грубой кожи. темнота заглянула ей в лицо, и Камилла увидела…

Черный шлем. И совершенно дикий, сумасшедший блеск глаз в прорези. Даже, кажется, красноватый отсвет в черных радужках.

она забилась, завертелась, чувствуя, как ее тело ощупывают сильные руки. Из-под шлемов донеслось утробное рычание, так рычит голодная собака, которой бросили кость. Безумие в черных глазах затягивало, грозя поглотить и ее саму… Дышать стало тяжело, почти невозможно — потому что рот ей крепко зажали.

«Какая же я дура», — успела она подумать.

Дура — потому что пошла выяснять отношения к человеку, который ее спас. Потому что так и не научилась сдерживать собственные глупые порывы. И потому, что решила посреди ночи идти ко дворцу.

Ей показалось, что утробное рычание из-под шлемов сменилось на вполне удовлетворенное урчание.

«Что они со мной сделают?!»

Эта мысль промелькнула — и мгновенно утонула в том животном ужасе, что затопил сознание.

— нет! — прохрипела Камилла, крутясь в их руках, все ещё пытаясь выскользнуть, вырваться…

Дышать стало совершенно нечем.

Сердце заходилось, как сумасшедшее, перед глазами собирался туман. И этот ненормальный, безумный взгляд в прорезях черного шлема…

Что-то изменилось.

Как будто кто-то взял — и выключил свет в их глазах. они мгновенно стали мертвыми, тусклыми, как у снулой рыбины.

Камилла, хрипя, дернулась ещё раз. И ей показалось, что рука, держащая ее, попросту отвалилась от туловища. Да и само туловище внезапно утратило всю силу, покачнулось. теперь уже она без труда вывернулась из рук, уже ее не держащих, отскочила назад…

трое, что напали на нее, осели на мостовую. Казалось, что там, под одеждой и доспехами, просто комья сырой глины. А в следующее мгновение Камилла увидела еще один силуэт — высокий и стройный. В черной одежде мага.

Аларик Фейр спрыгнул с крыльца, в несколько мгновений достиг Камиллы и порывисто прижал ее к себе. она носом уткнулась в тонкую рубашку, вцепилась в его обеими руками. только бы не отпускал больше — и это были все ее мысли. Камилла с трудом понимала, что именно Аларик шепчет ей на ухо:

— не смотри. не надо. Господи, какой ты ещё ребенок. Да и я хорош… нашел, с кем выяснять отношения…

— Кто это был? — спросила она, и он понял без слов.

— Это же верги. Ума не приложу, что они здесь делали. нужно будет написать Светлейшему, да и в ковен. Столица вся прошита защитными заклинаниями, сквозь землю они не могли пройти… отпустишь меня, а?

она замотала головой и ещё сильнее стиснула пальцы. Казалось, что если она сейчас разожмет руки, то оступится и попросту провалится в бездонную черную яму, из которой нет выхода.

— ну, что с тобой делать, — пробормотал Аларик, — какая ты еще… Пойдем в дом, незачем здесь…

Камилла послушно двинулась вперед, все ещё цепляясь за мягкую ткань. Ее начинал бить озноб от пережитого, коленки подгибались, и если бы не Аларик — уже бы упала.

«А ведь он применил свою магию, и ему скоро тоже будет плохо!»

Сделалось совестно, как будто она могла чем-то помочь. Впрочем, могла бы. Зачем ещё Айшари? И договор у них заключен. но он… он, скорее всего, откажется, и прав будет. Хоть у кого-то из них двоих должна оставаться ясная голова. Хоть кто-то должен не идти на поводу у собственных чувств. Хотя, быть может, и нет у Аларика никаких чувств, это же у нее чувства, а у него — все холодно и продуманно.

— Вот так, садись, — он усадил ее на диван в гостиной и собственноручно запахнул пеньюар так, чтобы Камилла больше напоминала гусеницу в коконе. Аларик со свистом выдохнул сквозь зубы, — откат… начинается. Я их заклинанием уложил, быстро и эффективно. теперь придется полежать часок. ты… скажи, ты побудешь одна? ничего с тобой больше не случится?

И вымученно улыбнулся. Камилла смотрела на него и видела, что кровь отлила от лица, Аларик сделался серо-белым, и даже губы посинели. Верги! Почему он должен это терпеть? наверное, она могла бы… ее ведь спасал, и все для нее делал, ничего не требуя взамен…

И Камилла сделала то, что — как ей казалось — должна была. она поднялась, одновременно спуская с плеч скользкий шелк, заодно и бретельки тончайшей кружевной сорочки и, пока Аларик не сообразил, что происходит, поднялась на цыпочки и неловко поцеловала его. В губы. ощутив легкий привкус мяты.

он замер, как будто окаменел. А Камилла, пользуясь паузой, взяла его жесткую руку в свои и приникла щекой к тыльной стороне ладони, прикрыла глаза. Как еще можно дать понять, что она может — и хочет стать его айшари по — настоящему? Что так будет правильно и честно? она прикоснулась губами к тому месту на запястье, где под светлой кожей просвечивали синие вены. Стало так тихо, что было слышно только ее дыхание — Аларик, похоже, и дышать перестал.