Зеркальщик. Счастье из осколков - Наталья Алексеевна Мусникова
После ухода папеньки дочки тоже не стали засиживаться за столом, разноцветными бабочками вспорхнули, торопливо прощебетали слова благодарности за вкусный ужин и улетели к себе. Точнее, Варенька отправилась к себе, а сестрицы двинулись следом.
- Ну, давай, сестрица, рассказывай, каков твой дознаватель из себя? – Юленька кинулась на кровать, жадно пожирая глазами сестру.
- Не, лучше расскажи, видала ли ты какие-нито чародейства? – выпалила Аннушка, подбегая к зеркалу и кокетливо взбивая волосы у висков.
Варенька закружилась по комнате, раскинув руки, обняла Аннушку и вместе с ней рухнула на кровать рядом с Юленькой. Несколько минут в комнате царили визг и возня, потом барышни утихомирились, Варвара Алексеевна приподнялась на локте и принялась рассказывать, наслаждаясь тем, что, пожалуй, впервые в жизни сестрицы слушают её затаив дыхание и не перебивая.
- Как шрам на щеке?! – воскликнула Юленька, брезгливо поджав губы.
- Заклинание не смог развеять? – протянула разочарованно Аннушка. – Ну во-о-от, а я-то думала, он маг всемогущий.
- Всемогущий только Бог, - отрезала Варенька, обидевшись на сестёр. – А Всеволод Алёнович хоть и самый лучший, а всё же человек.
- Отчество у него какое чудное, - фыркнула старшая сестрица, перекатываясь на бок. – Это как же у него батюшку звали?
- Это маменькино имя, дурёха, - фыркнула Варенька.
- Так у него ещё и папеньки нету? – Аннушка наморщила нос. – Он что же, из байстрюков? Рождён вне брака?
Варвара Алексеевна хотела возразить, но смешалась. Имя-то своего отца Всеволод ей называл, а вот о том, венчаные были его родители или нет, промолчал. Да и какая по большому счёту разница, провёл отец матушку к алтарю или мимо алтаря, Всеволод Алёнович в любом случае очень и очень достойный человек! И вообще, сын за отца не ответчик, так-то.
Однако сестрицы расценили молчание девушки по-своему.
-Байстрюк, - припечатала Аннушка, а Юленька добавила, покачав головой:
- Какой ужас!
- Зато понятно, откуда у него дар Зеркальщика, - младшая барышня Изюмова закружилась по комнате. – Это клеймо, навроде тех, что на каторжных ставят. Метка, что он рождён вне брака. Я в книге читала, что у всех внебрачных такие метки есть, чтобы приличные люди от них подальше держа…
Пущенная сестрицыной рукой подушечка прилетела Аннушке прямо в грудь.
- Замолчи, - припечатала Варенька и с чувством добавила, - дура!
Младшенькая повлажнела глазами и посмотрела на старшую сестру в немом вопле о помощи, но Юленька неожиданно встала на сторону Варвары Алексеевны.
- Варенька права, Аннушка. Не большого ума люди подобные глупости писали. Те же, кто сии гадости разносит, и вовсе глупы безмерно. Александр Сергеевич, весьма почтенный человек и талантливый художник, тоже даром Зеркальщика наделён, а в законности и благородстве его происхождения самые завзятые сплетники ни за что не усомнятся. Так что, сестрица, прежде чем чужие гадости разносить, подумай как следует.
Аннушка хлюпнула носом, смахнула выступившие слёзки и широко улыбнулась:
- Ладно, сестрицы, признаю, неправа была. Может, не так и плох этот Зеркальщик. А даже если и байстрюк, что с того? Сказывают, - голос барышни перешёл на таинственный шёпот, - самого наследника воспитатель тоже вне брака рождён.
- Аннушка! – воскликнула Юленька и сжала виски. – Нет, это немыслимо! Наказание какое-то, а не сестра, честное слово! Под суд из-за неё пойдём.
- Не гневайся, Юленька, - Аннушка, погладила сестрицу по руке, льстиво заглянула в глаза. – Девочки, давайте лучше на женихов гадать!
Как всегда при упоминании женихов со старшей барышни Изюмовой слетела вся хандра и гнев. Барышня расцвела улыбкой, одёрнула платье и азартно блеснула глазами:
- И то правда. Начнём воск топить.
Варенька все гадания почитала за баловство, но от участия в них никогда не отказывалась. А что, забавно, весело, да и любопытно: а вдруг, какое предсказание и правда сбудется?
Барышни весело топили воск, с заливистым смехом пытаясь истолковать получившиеся фигуры. У Юленьки всё время выходило что-то такое большое и кудрявое, предвещающее богатство и веселье, из рук Аннушки, словно из рога изобилия, сыпались то сердца, то что-то вроде крылатых мальчишек, то ещё что-нибудь такое же амурное. А вот у Вареньки снова и снова выходило зеркало.
- И я даже примечаю мужской силуэт в нём, - со смехом воскликнула проказница Аннушка. – Всё, сестрица, попалась, теперь уж не отвертишься!
- Глупости это всё, - фыркнула Юленька, которой досадно было, что сестрица в обход неё суженого обрела. – И вообще, надоело мне воск лить, давайте золото хоронить. Аня, покличь горничных, пусть с нами позабавятся!
Сестрица быстро метнулась за горничными, и вскоре визгу и смеху в комнате стало в разы больше.
- А вот чьё колечко? – спросила Малуша, вытягивая с блюда небольшой перстенёк, который Аннушка подбросила в самый последний момент ради смеху.
- Моё, - пролепетала Варенька, глядя на украшение. – Только я его не ложила, честное слово!
- А это я положила, - проказливо хихикнула Аннушка. – Из ларца вытащила да на блюде спрятала. Я и не знала, чей он.
Малуша пожевала губами:
- Ну что ж, поздравляю, барышня. Свадебка у Вас в энтом году будет.
- И я даже догадываюсь, с кем, - не унималась младшая сестрица.
- Анька, - шикнула Юленька, тайком от сестриц тоже сунувшая на поднос колечко, - помолчи, егоза!
Но младшая Изюмова умолкать не желала. Отскочила подальше, пальчиком укоризненно погрозила:
- Ай-яй-яй, сестрица, не срамно ли раньше старшей Юленьки свадебный убор надевать! Был бы дедушка жив, ни за что бы не допустил подобного безобразия!
Варенька не знала, смеяться ей или плакать. С одной стороны, перед старшей сестрицей и вправду было стыдно, Юленька уж, почитай, годик в женихах, словно в шелках копошится, а с другой, какая же барышня не обрадуется известию о свадьбе!
- Ой, ишшо одно колечко, - Малуша всплеснула руками, чуть не выронив поднос, - ну и годик будет, хучь каждый день свадебные караваи пеки. А это-то чьё?
- Моё, - Юленька поспешно выхватила колечко, надела на пальчик, закружилась по комнате. – Моё колечко!
Собравшие в комнате девушки разразились аханьем, смешками и шуточными поздравлениями обеим сёстрам.
- Малушенька, - медовым голосочком пропела непоседа Аннушка, - а ты пошарь под платом как следует, вдруг, и мне колечко вытянешь.
- Розги я тебе, егоза, вытяну, -
