Мой мур-ррр-чащий господин - Ольга Вешнева
В который раз мы закончили ужин в тишине и разошлись по своим спальням, как посторонние люди. Но я чувствовала, что возникший между нами магнетизм и герцога тоже тянет за душу. Как бы ни боролся он с самим собой, а случайный взгляд или прерванный вздох – все выдавало его истинное отношение ко мне. Но я, как и герцог, понимала нечто важное. Для того, чтобы наши чувства могли крепнуть, расти и развиваться, им нужна мягкая, взрыхленная плодородная почва. А не та бесплодная пустыня с выжженной, растрескавшейся землей, по которой мы оба бродили, гоняясь за неуловимым миражом убийцы. Нужно решить опасную проблему, и только потом пытаться наладить личную жизнь. Мы оба не из робкого десятка, но точно не похожи на героев старого боевика, целующихся на фоне ядерного взрыва. Нам нужна уютная расслабляющая атмосфера для пробуждения чувственных желаний.
Глава 24. Визит тетушки Маджери
На следующий день, уже ближе к вечеру, когда солнце стало клониться к горизонту, я вышла из дома с тазиком постиранного белья, которое нужно было развесить на протянутые между вековыми дубами веревки. Оглянувшись на цокот копыт, увидела, как подъезжает к садовой калитке экипаж, запряженный парой вороных коней. Из повозки вышла одетая по последней моде полная женщина неопределенного возраста. В этом мире очень редкие дамы пользовались краской для волос, потому зрительно седина могла прибавить лишние лет десять, если не двадцать. Расплатившись с ямщиком, который помог ей выгрузить багаж, нежданная гостья подняла небольшой чемодан и с решительным, я бы даже сказала, грозным видом направилась к дому. Левой рукой она придерживала, присборив на бедре, серое в крупную клетку дорожное платье и в ней же несла серо-коричневый зонтик-трость.
Распахнув незапертую калитку, гостья зашла в сад. Я поставила тазик с бельем под дерево и приготовилась ее встречать, как подобает прилежной служанке. Помочь донести чемодан, скликать кухарку, чтобы подала на стол. Но не успела я и рта раскрыть для вежливого приветствия, как эта женщина, бросив чемодан, сгребла меня в объятия, давя на ребра своим жестким корсетом, и чмокнула в щеку.
– Как же я рада с вами познакомиться, леди Мира! – воскликнула она приятным мелодичным голосом. – Готова расцеловать вас за то, что вы спасли моего драгоценного племянника!
– Леди Маджери, – сдавленным голосом просипела я, выскользнув из ее крепких объятий. – Добро пожаловать в усадьбу. Вы не предупредили о своем визите, потому мы с Неридлой не успели подготовиться. Давайте я занесу ваш багаж в гостевую спальню и попрошу кухарку быстренько для вас приготовить ужин.
– Не суетитесь, моя дорогая, – тетя герцога живо подхватила свой чемодан. – Я вам не старуха немощная, которая не может о себе позаботиться. Я даже в доме прислуги не держу, да будет вам известно. И за маленьким садиком сама ухаживаю. А к ужину привезла много всяких кушаний. Сама испекла. Не переживайте, ничего не отравлено. Подумать только! Эти негодяи посмели воспользоваться моим честным именем для того, чтобы творить свои грязные делишки. Но я это, знаете ли, так не оставлю. Спуску им не дам. Потому решила приехать сюда, чтобы помочь следствию на месте, так сказать. Идемте скорее в дом.
Я удивленно смотрела на нее, подозреваю, что пресловутая “старая дева” на самом деле и впрямь не настолько стара, как можно подумать из данного ей определения. Ей бы седые волосы покрасить в светлый цвет и сделать элегантную прическу вместо строгого пучка. И на вид тогда не дашь больше сорока с небольшим лет.
Пройдя в холл, Маджери остановилась у портрета, с любопытством разглядывая одинокое изображение племянника и пустое темное место рядом с ним. Зеленые глаза у нее так и лучились азартным блеском.
– Никто не может понять, почему леди Эмма исчезла со свадебного портрета, – стала объяснять я. – Даже алхимик Файлип, который окончил заморскую магическую академию, не смог ответить на этот вопрос. Темная завеса пала, и леди на картине не стало. Возможно, маги что-то перемудрили.
– Чем на магов грешить все время, не лучше ли подумать вам с моим дорогим племянником вот о чем… – Маджери вскинула сложенный зонт, указывая на картину. – Может быть, Эмма, точнее дух ее, сама решила навсегда покинуть эти стены. Бедняжка при жизни любила тишину, избегала шумных сборищ. А теперь ее после смерти без конца дергают, по любому поводу поминают. Небось, ей на том свете икается. А может, она вдобавок к желанию обрести вечный покой еще и не хотела быть здесь третьей лишней? Все возможно… Так, леди Мира? – тетушка хитренько улыбнулась, глядя на меня в упор. – Душам праведников на небесах виднее, что и как у нас тут, на грешной земле, творится и к чему дело ведется. Я предлагаю оставить бедняжку Эмму в покое, прекратить ее мучить. Лучше в церкви свечку поставить за упокой, чем говорить о ней без толку.
Я не стала возражать напористой даме, что мы тут, к сведению, не просто так говорим об Эмме, а пытаемся найти того, кто убил эту женщину.
Придя в столовую, Маджери выложила из своего чемодана бисквитный торт, немного шоколадных конфет, бутылку вина, что-то похожее на жареную перепелку в фольге и пирожки с пончиками. Неридла подала чай, и мы с гостьей сели за стол.
– Племянник мне много рассказывал о вас и, поверьте, только хорошее, – загадочно улыбнулась Маджери. – Не стану выпытывать, по какой причине умная, образованная и благовоспитанная леди пошла наниматься в прислуги. Понятно, что не от большого счастья можно решиться на такой шаг. Но, я очень надеюсь, что черная полоса в вашей жизни останется позади. Какие бы тяжкие обстоятельства не привели вас сюда, вы появились в этом доме как раз вовремя. А ваш уникальный дар отталкивать магию – настоящее спасение для нашей семьи.
– Сердечно благодарю за теплые слова, леди Маджери, – ответила я будто по бумажке, чувствуя нарастающее смятение.
– Вместе мы непременно докопаемся до истины. Мы, кошки, по своей натуре невероятно дотошные…
Маджери коснулась своими горячими пухлыми пальцами моей холодной руки и понимающе заглянула в глаза… Так, словно я тоже была оборотнем. Неужели Маурисио не сказал, что я простой человек. О моем прибытии из другого мира он предпочел не говорить
