Рейчел Хокинс - Проклятая школа
Я удивилась.
— М-м… Нет. По крайней мере, я не слышала. А помнишь, на днях миссис Каснофф говорила за ужином: Честон хорошо себя чувствует, отдыхает с родителями на Ривьере или еще каком-то шикарном курорте. На будущий год вернется.
— Невероятно — сплетничают о мальчишках, когда одна девочка из их ковена умерла, а другая чуть не погибла всего три недели назад!
— Что ты хочешь — они пошлые дуры. Это не новость.
— Угу.
Я разделась, потом натянула синий, как вся одежда в «Гекате», топик на бретельках и пижамные штаны, которые мне на той неделе прислала мама. Штаны были из хлопка, на белом фоне — крошечные синие ведьмы на помелах. Думаю, это она так извинялась за нашу ссору. Мне тоже было совестно, и я специально позвонила, чтобы сказать ей об этом. Хорошо опять помириться.
Дженна села на постели.
— Ого, я тебе и впрямь синяки на плечах оставила!
Я скосила глаза вниз.
— А, точно. Да ладно, они даже не болят.
Вообще-то, они еще болели немножко.
Глаза у Дженны подозрительно блестели, как будто она вот-вот заплачет.
— Ты прости меня, Соф. Я тогда просто ужасно испугалась, мне было так плохо, и… Я иногда просто не могу удержаться.
У меня по спине пробежал холодок, но я старалась не поддаваться страху. Дженна — моя подруга. Да, один раз она кинулась на меня, но сразу опомнилась.
Да, ты ее подруга. А с Честон они не дружили. А с Холли… Кто знает?
Нет! Не буду об этом думать!
Я скорчила озадаченную физиономию.
— Не можешь удержаться? В каком смысле? Ты сходи к врачу, проверь мочевой пузырь. А то я тебе простыни одалживать не собираюсь, даже не надейся!
— Ну ты и скажешь, извращенка! — захихикала Дженна.
— От извращенки слышу!
Часа два мы мирно болтали и пытались учить историю магии. Когда пришло время отбоя, Дженна казалась почти такой же, как раньше.
— Спокойной ночи, Дженна! — сказала я, когда наконец погас свет.
— Спокойной ночи, Соф!
Я лежала и рассматривала скошенный потолок. В голове толпились мысли: Арчер, Элоди и Анна, Дженна, разговор с Кэлом у пруда… Засыпая, я гадала, знает ли Арчер, что ему суждено в скором времени удостоиться великой милости от Элоди.
Не знаю, в котором часу я проснулась и увидела, что в изножье кровати стоит девочка в зеленом. У меня сердце застряло в горле. Я была уверена, что сплю. Такого не бывает!
А она раздраженно вздохнула и произнесла с сильным британским акцентом:
— София Мерсер. Как же с тобой трудно!
Глава 21
Я села, тупо хлопая глазами.
Эта самая девочка являлась мне постоянно с тех пор, как я поступила в «Гекату», но она была совсем не похожа на привидение. Наоборот, казалась очень даже вещественной.
— Ну что? — спросила она, изогнув идеально ровную бровь. — Ты идешь или нет?
Я оглянулась на Дженну. Разглядеть смогла только темный комок на кровати. Судя по размеренному дыханию, Дженна спала.
Девочка заметила, куда я смотрю, и небрежно махнула рукой.
— О, не беспокойся, она не проснется и не поднимет тревогу. Никто не проснется. Я об этом позаботилась.
Не успела я спросить, что это значит — она повернулась и выплыла за дверь.
Я сидела в оцепенении, пока она снова не появилась в дверях.
— Черт возьми, София, идем наконец!
Вообще-то я понимала, что идти за привидением ни в коем случае не следует. Все во мне буквально вопило об этом. Кожа стала влажной, а в животе скрутился тугой узел. И все-таки я, словно против воли, откинула одеяло, схватила со спинки стула форменный блейзер и догнала незнакомку уже на лестнице.
— Хорошо, — похвалила она. — У нас масса дел и не очень много времени.
— Ты кто? — спросила я шепотом.
Она опять с досадой взглянула на меня.
— Я же объяснила, шептаться нет необходимости. Нас никто не услышит.
Остановилась посреди лестницы, запрокинула голову и крикнула во все горло:
— Каснофф! Ванди! София Мерсер не спит, а бродит по школе с призракооооооооооом!
Я непроизвольно пригнулась.
— Тише!
Но, как она и обещала, похоже, никто ничего не услышал. Только тикали приглушенно большие напольные часы в холле, да еще я громко дышала.
— Видишь? — ослепительно улыбнулась загадочная девочка. — Все учтено. Идем!
Она сбежала по ступенькам, и не успела я опомниться, как мы оказались на лужайке перед домом. Ночь была холодная и сырая, под ногами неприятно хлюпало. Я посмотрела вниз, — проверить, стою ли я на траве или еще на чем похуже, — и вдруг оказалось, что ноги у меня приобрели какой-то странный зеленоватый оттенок. Потом я обнаружила у себя тень, хотя луны не было.
Я оглянулась на здание школы и ахнула. Весь дом был заключен в громадный полупрозрачный пузырь, переливающийся тусклым зеленоватым светом. Пузырь непрерывно двигался, колыхался, от него разлетались бледно-зеленые искры. В жизни не видела ничего подобного, даже и не читала о таких чарах.
— Впечатляет, правда? — самодовольно промолвила призрачная девочка. — Это базовые сонные чары. Жертвы не воспринимают окружающий мир как минимум в течение четырех часов. Я просто немного… увеличила масштаб.
Мне не понравилось, как она сказала — «жертвы».
— А с ними… с ними все будет в порядке?
— В полном! Они просто спят, как в сказках.
— Но ведь миссис Каснофф тут все оплела защитными чарами. Никто не может просто так прийти и навести такое сильное колдовство.
— А я могу!
Она схватила меня за руку. Ее рука была на ощупь такой же реальной, как моя. Миссис Каснофф совершенно точно говорила, что привидения не могут нас коснуться. Спросить об этом я не успела — девочка потащила меня в сторону от дома.
— Подожди! Я с тобой никуда не пойду, пока не узнаю, кто ты и что здесь делаешь. Почему ты все время за мной ходишь?
Она вздохнула.
— Ах, София, а я надеялась, что ты более наблюдательна. Неужели не очевидно, кто я?
Я внимательно рассмотрела ее платье до колен, в мелкий цветочек, и ярко-зеленую кофту. Кудрявые волосы до плеч были прихвачены заколками. Опустив глаза, я увидела у нее на ногах преотвратные коричневые туфли. Мне стало ее немного жаль: привидение там или не привидение, никто не должен проводить вечность в безобразных туфлях!
А потом я заглянула ей в глаза — большие, широко расставленные, и хотя в них отражался зеленый свет, я все равно разглядела, что на самом деле они голубые.
Мои глаза.
Британка, из сороковых годов, с моими глазами.
— Алиса? — спросила я, а сердце сделало перебой.
Она улыбнулась.
