Анастасия Вернер - Босоногий друг (СИ)

Мы с Гервиком замерли, боясь даже вздохнуть.

Новообращённый непонимающе уставился на нас, видимо пытаясь осознать, что вообще происходит. Потом вдруг в ужасе округлил глаза и посмотрел на Гервика так, словно увидел в нем Дьявола. Спустя несколько секунд перевел такой же взгляд на меня. Парень открыл рот, чтобы что-то сказать, но не смог издать ни звука. Дрожащей рукой он дотронулся до собственных губ, а потом неверяще уставился на пальцы.

Он смотрел на них так долго, что мне стало страшно.

Дождь постепенно сбавлял свою силу, гром гремел где-то вдалеке.

Между всеми нами, находившимися в размокшей от дождя яме, повисла гнетущая тишина, нарушаемая лишь звуком разбиваемых о землю водных капель. Мы промокли до последней нитки, но в этот момент всем было глубоко плевать.

Перед нами происходило что-то невероятное, необъяснимое. И от этого бросало в дрожь – и меня, и Гервика.

Теперь я, наконец, поняла, что случилось.

Он был человеком. Вот почему у него был такой осознанный взгляд, пронизывающий до глубины души. Вот почему он всегда смотрел на меня с таким пониманием и мольбой.

Парень лежал на земле и разглядывал свои пальцы. Он медленно, очень медленно, согнул и разогнул их, словно так и не смог поверить, что они его. Чуть повернул костлявую руку, зачем-то посмотрел на свой локоть. И тут из его горла вырвалось что-то нечеловеческое. Это был ни рык, ни стон… этот звук так резанул уши, что меня передернуло. Парень хотел что-то сказать, но не мог. У него не получалось. Мне казалось, что кто-то проводит когтями по фарфору. Хотелось закричать: «Пожалуйста, хватит!», но я не посмела. У меня не было на это никакого права. И мы вместе с Гервиком слушали, как парень пытался вспомнить человеческую речь.

А потом я вдруг поняла, что он пытался нам сказать. Он не просил о помощи, не спрашивал, где он и кто он. Он просто не мог поверить.

Парень тихо шептал: «я человек?».

Мне очень хотелось сказать ему: «да, ты в безопасности. Мы не тронем тебя». Ведь ему нужна была помощь, утешающие слова, хоть какая-то поддержка. И я уже почти начала говорить, но неожиданно парень дернулся так, словно ему к коже приложили раскаленный металл.

Мы с Гервиком синхронно отскочили в сторону.

Парень резко прижался к стене и задрожал всем телом. Он дотронулся сперва до рук, затем провел пальцами по голове, ощущая под ними свои волосы. Потом пощупал колени, провел руками вдоль икр.

Он действительно не верил.

Тонкие струйки всё еще не кончившегося дождя медленно стекали по обнаженному и костлявому телу, заставляя и без того дрожащего парня, дрожать ещё сильнее.

Глубоко вдохнув, я выхватила плащ из рук застывшего Гервика, и подошла к парню. Очень медленно и осторожно присела рядом с ним. Я не спешила что-то делать, понимая, что должна дать ему время одуматься.

Парень посмотрел на меня так, словно глядел в бездонную пустоту. Кажется, он даже не понимал, кто я, и что тут делаю. А может, он и вовсе меня не видел – слишком уж отстраненный взгляд у него был. Я осторожно прикоснулась к холодному плечу, чуть приложила сил, чтобы заставить парня оторваться от стены, и не менее осторожно, и даже, наверное, заботливо, укутала его в плащ.

И хотя в этот момент по нам бил проливной дождь, стирая всю грязь с наших тел, заставляя тяжелеть одежду, пропитывая влагой каждый дюйм окружающего пространства, я предельно ясно могла различить капли воды и капли слёз.

У парня по щекам текли именно слёзы. И он даже не пытался этого скрыть. Он не всхлипывал, не шмыгал носом, не заикался. На его щеках просто виднелись прозрачные дорожки, которые всего лишь бежали намного быстрее других.

Чувствуя, как сердце сжимается от боли и жалости, я осторожно дотронулась сперва до плеча парня. Затем, не видя сопротивления, уже обняла полностью и, можно сказать, заставила чуть облокотиться на меня.

Для него это был один из тех моментов, когда не знаешь, что делать. Когда внутри смешиваются настолько противоречивые чувства, что просто не понимаешь, что ты сейчас чувствуешь. В такие моменты хочется, чтобы кто-нибудь был рядом. Хочется почувствовать поддержку, хоть какую-нибудь. Любую. Хочется знать, что ты не один. Что бы ни случилось, ты сможешь с этим справиться, но тебе нужно просто хоть одно успокаивающее слово.

Я это понимала, как никто другой.

Буквально всем своим нутром ощущала ту же боль, что и парень. Он не верит. Не осознает. Вернее, уже где-то на границе сознания начинает понимать, что происходит. Но ему так не хочется пускать эту здравую мысль в свой отключившийся от пережитого шока мозг.

Я понимала, насколько сильно он нуждается в поддержке, словно сидела сейчас на его месте. Слишком уж часто мне приходилось переживать это состояние. И каждый раз рядом со мной никого не было, чтобы сказать такую банальную, но все-таки нужную фразу: «всё будет хорошо».

Этот парень не должен был этого чувствовать. Тем более, в такой ситуации.

Я осторожно наклонилась к нему поближе и тихо прошептала:

– Всё хорошо. Всё будет хорошо. Всё уже закончилось, не бойся, всё позади.

Я не знала, что с ним случилось, не знала его истории. Но это было уже неважно. Теперь передо мной были лишь его боль и смятение, часть которых я могла перекинуть на себя. И разве что-то ещё могло иметь значение?

– Тише… всё хорошо. Всё будет хорошо.

Я понимала, что это звучит банально. Но иногда именно банальность помогает жить дальше.

Парень, кажется, начал приходить в себя.

Он недоуменно откинул голову, отстраняясь. Посмотрел на меня уже с полным пониманием в глазах. Теперь я могла с уверенностью сказать, что он меня не только видит, но и узнает.

Вот только что ответить на такой взгляд, я не имела ни малейшего понятия, и поэтому выдавила, заикаясь:

– Ты в порядке?

Хотя как можно быть в порядке в такой ситуации?

Парень недоуменно сдвинул брови, словно пытаясь вспомнить, что нужно говорить в таких случаях. А затем затравлено посмотрел на Гервика.

– Прости, прости! – Я примирительно подняла руки, поднимаясь на ноги. – Прости. Я не хотела давить.

И быстренько ретировалась к Гервику.

Мы стали наблюдать за парнем с расстояния. А парень стал наблюдать за нами.

– Слушай, мы не сделаем тебе ничего плохого. То есть, я на это очень надеюсь, – неловко начала говорить я. – Мы хотим помочь. Если тебе тяжело говорить, ты можешь просто кивать или качать головой, хорошо?

Секунду колебавшись, парень кивнул.

Но тут в нерешительности застыла уже я, поняв, что не знаю, о чём спросить. На языке крутились только два вопроса: «ты в порядке?» и «тебе что-нибудь нужно?», но первый был глупым, а на второй кивком головы не ответишь.