Бракованная жена. Я украла дочь ярла - Анастасия Миллюр
По коже прошелся колючий холод, будто на меня плеснули ведром ледяной воды.
Келленвайн.
Келленвайн здесь.
Я вся покрылась мурашками, а тревога выкрутила ребра.
Святой макаронный монстр и Хозяйка туманов!
— Госпожа Абигайль! Он уже здесь! — чуть ли не взвизгнул Ульв, цепляясь за мои рукава. — Скажите ему, что я пришел вернуть вас в замок, умоляю, скажите…
А у меня в голове не было ни единой мысли. В странном оцепенении я наблюдала за тем, как драккары становились все отчетливее и ближе.
— До сих пор думаешь, что он желает тебя убить? И поэтому пригнал столько кораблей? Думаешь одного умелого убийцы не хватило бы? — с чересчур довольной усмешкой обернулся ко мне Хельтайн.
Вот, значит, что он высматривал на горизонте!
Я сглотнула вязкий ком в горле и, вырвав руку у Ульва, сделала нетвердый шаг назад.
Прошлое нагоняло меня слишком быстро.
Зачем Келленвайн приехал? Что он хотел? Убить меня? Отомстить?
Ну, уж нет… Не дождется!
«Приди!» — скомандовала я Туману, и послушная мне вуаль тут же окутала Пустошь, укрывая за своей завесой и лишая возможности увидеть нас с драккаров.
— Уходим, — скомандовала я Хелю и, подобрав юбки, быстрым шагом направилась к холму.
С видом, будто упускал возможность насладиться занимательным шоу, тритон направился вслед за мной, но и Ульв вдруг с какого-то перепугу побежал за нами.
— А тебе чего? — осадила я его резко. — Возвращайся к своему господину, ты ведь доброе дело хотел сделать. Он тебя наградить должен!
И он, и я понимали, что это был сарказм.
— Г-госпожа, смилуйтесь! Госпожа Катарина наверняка оклеветала меня! У меня жена, дети!..
Ульв рухнул передо мной на колени и потянулся к подолу моего платья, но я отступила, презрительно скривив губы.
— Прочь! — чуть ли не зарычала я на него.
Думать надо было головой, а не одни местом, когда решался на предательство!
Больше не тратя на него время, я ускорилась.
— И что дальше? Будем теперь вечность прятаться от него в Пустоши? Они взяли нас в осаду, рано или поздно припасы закончатся, — проговорил на ходу Хель, без труда поспевая за мной.
— Сначала понаблюдаю за ним и узнаю, чего он хочет, — мрачно буркнула я, ощущая, как сердце колотится в самом горле. — И если он все же пришел меня убить, скажу ему, что я Дочь Туманов. Пусть тогда подавиться своей местью.
Внутри поднялось темное чувство, и мне даже стало интересно увидеть, как перекосится его лицо, когда он узнает, что мне вредить — себе дороже.
— Может, я смогу у него выторговать себе безопасный кусочек земли, — продолжила я. — И разойдемся на этом.
Несмотря на обуревающие меня чувства, слова звучали вполне здраво. Я даже сама себе подивилась.
Ведь и правда, если уж он меня так ненавидит, но не может погубить, то легче всего разойтись по разным углам и играть каждому в своей песочнице.
Однако Хель почему-то лишь фыркнул и покачал головой.
— Мне бы очень хотелось посмотреть на его лицо, если ты ему это скажешь, — пробормотал он себе под нос, но я сделала вид, что не услышала.
Часом позже я с колотящимся сердцем стояла перед расщелиной в скале, что вела к берегу. Вцепившись в острые и мокрые от Тумана камни и закрыв глаза, я протяжно выдохнула и положила ладонь на грудь, призывая себя к спокойствию.
Все будет хорошо. Келленвайн согласится на мои требования. Не может не согласится. Он не тронет ни меня, ни Лейлу. Все будет хорошо.
Только почему-то сделать шаг вперед и показаться из своего укрытия было все равно тревожно. Мурашками по коже бежало ощущение перемен. Я словно стояла на пороге перед чем-то неизведанным и знала, если перешагну этот порог — как раньше уже не будет.
— Абигайль! — вдруг услышала я голос, который не спутала бы ни с одним другим, и резко вскинула голову.
Сердце на миг сжалось, а затем заколотилось с оглушительной мощью. Келленвайн что, увидел меня? Но как? Как он мог заметить? Скалы надежно укрывали меня от взглядов с берега.
— Выходи, а иначе я выжгу Пустошь до тла, — прогремел его низкий, рокочущий голос.
Тревога стягивала грудь узлом, а надежда на здравомыслие ярла таяла на глазах. Он обезумел! Никто в здравом уме не решился бы угрожать сжечь землю ведьм! Кара за это окажется хуже любой смерти!
Что если, его злость на меня уничтожала любые доводы рассудка? Что если, он даже слушать не станет про то, что я Дочь Туманов, а сразу снесет мне голову с плеч?!
Все мое тело вдруг охватило непреодолимое желание подхватить юбки своего платья и дать деру, спасая свою жизнь. Бежать, бежать, бежать. Куда угодно — на острова, на материк, к тритонам. Куда угодно, лишь бы оказаться подальше от спятившего от горя мужчины, который жаждал моей крови.
Но тут же в ответ на это позорное желание умчаться, трусливо поджав хвост, по телу разлилась злость, придавшая мне сил.
Нет. Ни за что. Я не убегу.
Если он обезумел, я поставлю ему мозги на место. Но не стану прятаться и скрываться. Сегодня и сейчас мы решим все раз и навсегда, а после наши пути навеки разойдутся.
Сжав пальцы в кулаки, я резко выдохнула и решительно шагнула вперед, минуя расщелину в скалах и выходя на берег.
Мой взгляд нашел Келленвайна моментально, будто меня к нему притянуло магнитом.
Стоя на мокрых от воды камнях, он, щурясь от рассветного солнца, всматривался в черные скалы с болезненным нетерпением. Его пальцы барабанили по бедру, он стискивал челюсти и нисколько не напоминал разъяренной чудовище, живущее лишь предвкушением грядущей мести, которым я рисовала его в своем воображении.
Я шумно выдохнула, и Келленвайн тут же резко развернулся в мою сторону, и его потемневший от эмоций глаза встретились с моими.
Он вздрогнул, и кажется, началось землетрясение, потому что, клянусь, земля пошатнулась, а затем кусками стала отваливаться и исчезать в разверзнувшейся черной бездне, пока не осталась лишь одна полоска суши, на которой стояли он и я.
И мне ничего не оставалось, кроме как выдержать это взгляд, в котором было столько всего, что я невольно начала задыхаться.
Келленвайн смотрел жадно, словно поедая глазами каждую черточку моего лица, так, будто я была его, наконец, воплотившимся в реальность бредом.
Я оказалась не готова к этому. Не готова к интенсивности тех чувств, что убийственным торнадо прошлись по мне. Внутри завопили все сигнальные сирены разом, поднялась тревога, а в сердце зажглась красная надпись «СПАСАЙСЯ».
