Бракованная жена. Я украла дочь ярла - Анастасия Миллюр
— У них два драккара и тридцать человек в каждом. Кто-нибудь из этой своры не удержит язык за зубами, даже если заплатить.
— Ни одна тайна не стоит человеческой жизни, — ответила я и, поднявшись, крикнула Ульву: — Я выслушаю тебя. Но спуститься на берег можешь только ты. Твои воины останутся на суднах.
— Но ведь если они заплутают в Тумане и умрут от голода, это не убийство? — сверкнул улыбкой Хельтайн, и я закатила глаза.
Он неисправим.
* * *
На улице смеркалось.
Непривычно молчаливая Бальба помешивала похлебку в котле, Хель расположился у огня, покачивая спящую на его руках Лейлу, а мы с Ульвом сидели у входа в пещеру.
Он отдыхал после долгого пути и непростого разговора, а я от этого самого разговора отходила…
Запустив пальцы в волосы, я старалась уложить все сказанное в голове. По словам Ульва после моего побега, Катарина подбросила трупы в северную башню и выставила все так, как будто я сожгла нас с Лейлой в башне. А потом велела Ульву подослать ко мне убийц, но он как верный подданный ярла решил найти меня, сообщить об опасности и забрать назад в замок.
В целом к этому рассказов вопросов было много. Например, мне как-то слабо верилось в то, что хрупкая белоручка-Катарина самостоятельно умудрилась притащить тела на место пожара. Как пить дать, в этом ей кто-то помогал.
Ох, и кто же это мог быть интересно? Уж точно не максимально подозрительный Ульв, примчавшийся за мной на всех парусах!
Задумчиво прищурившись, я бросила косой взгляд на воина, который как раз делал глоток пойла Бальбы.
Нет, сомнений не было. Они с Катариной были сообщниками, но потом что-то не поделили, и Ульв решил выслужиться перед господином и найти его беглую жену.
Да, это явно пойдет ему в плюс. Ярл будет рад самолично свернуть мне шею. Только вот Ульву все равно стоило придумать что-то правдоподобнее великой скорби Келленвайна по мне и Лейле.
Я скорее поверю в то, что солнце станет ядовито-синим, чем в то, что убитый горем муженек упал на колени перед алтарем с «нашими с Лейлой останками» и был готов разрыдаться.
Келленвайн. Разрыдаться. Да, я сейчас живот от смеха надорву. Ничего абсурднее в жизни не слышала!
Муженек был способен оплакивать лишь одну женщину — ту самую, чью комнату я спалила. И в отместку за содеянное он должен был танцевать на моих костях, ну, или хотя бы бросить их собакам, но никак не падать перед ними ниц.
Бред. Бред-бред-бред.
На губах показалась саркастичная усмешка, и я, закрыв глаза, оперлась затылком о камни, решая, что мне со всей этой тонной лжи делать.
По хорошему, послать бы Ульва известным пешим маршрутом. На кой черт он мне тут сдался? В замок с ним я все равно не поеду, хотя что теперь делать с убийцами, которых подослала змеюка было неясно.
— Госпожа Катарина не остановится, она нацелилась сгубить вас, — произнес воин, будто прочтя мои мысли. — Оставаться здесь опасно, вернитесь вместе со мной.
— Мне, к слову, всегда было любопытно, — раздался неожиданно близко голос Хеля, — почему ты сбежала, а не прикончила главный источник своих бед?
Спрашивал он с такой интонацией, будто интересовался, не ходила ли я утром за хлебом. Ох, уж эти тритоны…
Я заглянула в пещеру и, убедившись, что Лейла мирно спала на шкурах, фыркнула.
— Ее подушкой нужно было задушить по-твоему, или что?
— Подушка, нож, яд — способов множество, — пробормотал он, склонив голову набок и глядя на меня сверху вниз с ленцой. — Но ты просто сбежала.
Ульв одарил его хмурым взглядом.
— Может, я лезу не в свое дело, госпожа Абигайль, но кто это?
— А ты догадливый, это и правда не твое дело, — улыбнулся Хель.
— Госпожа Абигайль? — настоял Ульв с такой интонацией, будто имел какое-то гребаное право требовать от меня ответа.
Я перевела на него мрачный взгляд.
— Тебе уже все сказали, разве нет?
Лицо воина потемнело то ли от оскорбления, то ли от смущения, а Хельтайн хмыкнул.
— Нет, похоже ты все-таки не из догадливых, а просто из тех, кто вечно путается под ногами.
Воин резко вскочил и схватился за меч, видимо посчитав, что тритон лез на рожон. И может, так оно и было. Только дело в том, что Хель — нареченный моей дочери, а Ульв — предатель, который в последний момент, как крыса сбежал с корабля в попытках спасти свою шкуру.
Я поднялась вслед за ним и посмотрела на него в упор.
— Тебе пора, Ульв, возвращайся к своим людям. Я вернусь с ответом завтра утром.
— Но госпожа Абигайль, у нас заканчиваются припасы, и…
— Это не мое дело, — резко осадила я его. — Будь благодарен, что я собираюсь подумать над твоим предложением, а не отправляю восвояси сразу же.
Воин недовольно скривился, но все же кивнул и медленно направился к берегу. Я же снова опустилась на камни, возвращаясь мыслями к надоедливой любовнице.
Она была лживой, прогнившей насквозь сукой. Может, Хель был прав. Может, вместо того, что бы сжигать комнату Дафны, мне нужно было расправиться с Катариной. Я не была сторонницей жестокости, но эта змея заслуживала смерти в муках за то, что чуть не сгубила Лейлу. Если бы тогда Хельтайн не спас кроху… Даже думать о подобном исходе было жутко.
Но этой твари было мало того, что она успела натворить, теперь она в открытую посылала к нам с дочерью убийц. Какая же она дрянь! В замок с Ульвом стоило вернуться хотя бы за головой Катарины.
— О чем думаешь? — спросил меня Хель, садясь рядом и мягко толкая плечом.
— О том, что ее и правда стоило задушить, — процедила я, вглядываясь в набегающие на берег волны и темнеющие невдалеке драккары.
— Она в какой-то степени оказала тебе услугу, — усмехнувшись, произнес он.
— Какую?
— Помогла ярлу осознать чувства к тебе.
Я закатила глаза.
— Хотя бы ты не подкармливай словами эту сказочку. Я в нее не верю. Келленвайн ненавидит меня.
— Раз ты так говоришь…
Люблю я вот эту интонацию… Она прямо-таки кричала: «Ты тут единственная, кто ошибается. А я прав».
Но нет, не в этот раз. Хельтайн просто не видел, с каким отвращением Келленвайн смотрел на меня, не был рядом со мной, когда Катарина поливала меня грязными и лживыми обвинениями, а ярл даже не попытался меня выслушать.
Но следом в памяти отчего-то вспыхнул наш поцелуй, и то, с каким неистовством и голодом муж
