Я твоя (не) желанная истинная, дракон! - Юна Ларк
Вопрос о том, сможет ли такая самоучка, как я, пройти его, оставила на потом.
Зато загадка леса, кажется, понемногу стала распутываться. Значит, ему нравятся маги. Я не маг земли, конечно, но, возможно, боевые маги или маги сознания тоже в его вкусе?
От моего пробуждения прошло по крайней мере полчаса, за окном стало светлее. Всё-таки оказалось утро, значит, я проспала целую ночь. За это время моё состояние оставалось плачевным, но наверняка за день я восстановлюсь.
Как раз вернулась хозяйка дома и принесла скромный завтрак — пару поджаренных яиц, ломоть хлеба и несколько нарезанных овощей в миске. Над цветастой чашке со сколом поднимался пар.
— Не роскошно, но чем богаты, — сказала она, ставя передо мной деревянный, грубо сколоченный столик с тарелками. Я тут же принялась за пищу, не обременяя себя ответом, и с невероятной скоростью умяла весь завтрак. — Ох, надо было тебе две порции сготовить.
— Нет-нет, — помотала я головой, комкая салфетку. — Вы и так очень много для меня сделали. Спасибо вам огромное.
— Ой, — поморщилась она, забирая поднос, — захотела и сделала, не надо меня благодарить. — Затем она хитро улыбнулась. — А если очень хочется, то приходи после учёбы, мне бы очень понадобилась помощь земельного мага!
Она вышла из комнаты, а я вновь ощутила укол совести, ведь на самом деле я не могла ей помочь. Но всё равно, я найду чем отплатить за доброту…
Вспомнила, как хотела так же отплатить Вереску и всей их компании. С того дня ядовитое сомнение каждый день травило мне душу: я стала сомневаться, действительно ли они хотели мне помочь — или же на самом деле подставили, отправив на верную смерть на той дороге.
По сердцу вновь растеклась тьма, образы лекарей, няни, посыльного и девушки-подмены виделись теперь зловещими, их улыбки казались заговорщическими, скрывающими общую тайну.
А если Лорель ничего не знала — может, на другой дороге в тот день она тоже подверглась нападению. Возможно, она уже мертва…
Тревожные мрачные мысли плавали, смешивались, крутились в тёмном омуте моих подозрений. Я снова погружалась в них, ощущая холод по всему телу, почти как когда лишалась магии, почти как когда умирала.
Я ненавижу это ощущение. Ненавижу, когда у меня отбирают что-то важное. С этим холодом уходят силы. С ним уходит жизнь. А теперь я понимаю, что с ним уходит и доверие.
Если когда-нибудь эти холод и тьма поглотят меня окончательно, что со мной будет? Кем я стану?..
Вздох получился наполненным дрожью.
Я насильно выдернула себя из мрака, окутавшего мысли и следом осознала, что после еды наконец прибавилось сил. Слабость отпустила, позволяя мне подняться с постели. Слегка закружилась голова. Несмотря на это я размялась, пустила искры магии, проверяя силы, и погасила их прямо перед тем как дверь снова открылась, впуская Инэнку.
— Вот, держи, — она протянула мне грубоватую ячеистую ткань, на поверку оказавшуюся платьем. Я развернула его, подмечая, что оно мне будет широко. — Это сестры моей, она носила его до свадьбы. Конечно, ты помельче её будешь, ну да что-нибудь сообразим.
— Мне точно можно?.. — спросила я, разглядывая платье. Инэнка махнула рукой.
— Раз дала, значит можно! Моя сестрёнка знаешь как раздобрела после родов, ей точно это платье уже не пригодится, — она хохотнула.
Без лишних слов я принялась переодеваться, пока Инэнка тактично отвернулась, прибирая постель. Платье действительно висело на мне мешком, но я безжалостно оторвала очередную полоску от своей бывшей одежды и повязала на пояс. Подумав, ещё один ровный лоскут обвязала вокруг запястья, скрывая чёрный браслет на коже.
Под лохмотьями, оставшимися на полу, нашлись белые ленты, и меня прошиб холодный пот. Я совсем о них забыла!
Затолкала их в остатки платья и свернула всё комком. Я не хочу, чтобы Вереск имел возможность за мной следить. Вероятно, он и следил… пока я носила это. Но теперь у меня не осталось ничего, на чем могли бы быть его заклинания.
Во всяком случае, о моём местонахождении он не знал, раз до сих пор не нашёл.
Платье слегка кололось, однако несмотря на это я ещё раз сердечно поблагодарила женщину. Она ответила, забирая постельное бельё и ведро со шваброй:
— Я уже сказала, как ты можешь меня отблагодарить! А сейчас выходи на первый этаж, там будет Оллин, я ему сказала, что тебя надо проводить до Академии.
Я захватила с собой порванную одежду и спустилась вслед за Инэнкой, рассматривая обстановку. Неровные доски стен и пола, шерстяные свалявшиеся коврики возле дверей и на ступенях лестницы. В воздухе стойко витал запах выпечки, который я почувствовала, когда проснулась. Скорее всего, хлеб, который мне дали, был их собственный, только из печи.
Несмотря на общую бедность дома, он дышал какой-то теплотой. Самодельные плетёные шторки на окнах, неровно-круглые соломенные салфетки говорили о том, что хозяйка любыми подручными средствами старается навести уют. Крепкое дерево стен как будто впитывало жар солнца днём, чтобы затем в такие утренние часы греть тех, кто проснулся до рассвета ради работы.
Я не смогла удержаться и коснулась пёстрого полотна занавески, как будто это бы помогло мне хоть капельку приобщиться к быту здешних жильцов.
Так захотелось пожить в доме, фундамент которого не составлен из кровавых тайн и забытых скелетов… в отличие от поместья дяди и, должно быть, любого дома аристократии.
Отчего-то возникла мысль, что, быть может, уезжать мне не так уж и надо. Но я погнала её от себя — если лес, принадлежащий драконам, расположен так близко, то и самих драконов будет не избежать. И мне нужны учителя в магии. Я не смогу остаться, даже если очень захочу.
На первом этаже за столом сидел невысокий плотно сложенный парень, его короткие тёмные волосы смешно топорщились на макушке. Он тут же поднялся, увидев нас, его лицо забавно вытянулось, когда он увидел меня.
— Мам, — прошептал он, когда Инэнка подошла к столу, — ты не говорила, что это будет знатная дама. И почему на ней платье тёти?
— Знатная? — Инэнка и не подумала опускать голос до шёпота, поворачиваясь ко мне. Она оглядела меня с головы до ног и повернулась обратно к сыну: — Нормальная она! Знатная, ишь ты. Да разве ж раскрашенная аристократишка была бы благодарна таким, как мы? И надела бы одежду твоей тётки? Хорошая девчонка, не наговаривай, — и, ворча что-то про бледных снобов, она потащила свою ношу в кладовую.
Я неловко поглядела ей вслед, понимая, что вообще-то парень не ошибся. Но
