Путешествие Иранон (СИ) - Альсури Мелисса
Простой и, казалось бы, мимолетный вопрос, заставил Каина сжать побледневшие губы, скрипнуть челюстью, а Аван заметно занервничать, переводя взгляд с брата на мать.
— Мам, давай не будем об этом, у нас не так много времени.
Лилит дрогнула, отстраняясь и, стиснув в руках подол, постаралась сохранить хотя бы внешнюю беззаботность, сглотнув ком в горле.
— Он… он хотя бы жив?
— Жив и, полагаю, счастлив.
Аван сообщила это не слишком радостно, но Лилит все же украдкой улыбнулась, быстро вытерев выступившие слёзы.
— Главное, что жив, мой бедный мальчик, он остался там совсем один, надеюсь, Ньярл дождался хотя бы его взросления, прежде, чем мстить Адаму за мою смерть.
— Почти. Три года не хватило.
Каин посуровел еще больше, на его лице заиграли желваки. Лилит задумчиво повела плечом.
— Что ж, это уже неплохо. Да… в следующий раз приходите вместе, я хотела бы на него посмотреть. Он, наверное, вырос очень славным.
В повисшем молчании Лилит несколько нервно встрепенулась и, потянувшись к детям, обняла их, притягивая к себе и нарочито бодро объявила:
— И правда, для грусти времени нет, нас ждет виноград и мой фирменный малиновый пирог. Не отпущу вас, пока не попробуете его, я уверена, вам понравится.
Оставив семью наедине, я предпочла отойти к каменному пруду с прозрачной прохладной водой, покрытой россыпью белых кувшинок. Подвязав одежду и закатав рукава, я присела на краю, опустив ноги в зеркальную гладь и наслаждаясь контрастом ощущений под теплой лаской солнца.
— Здесь должен был быть кто-то еще?
— Да, она едва его увидела перед смертью.
Передернув плечом, я почувствовала горечь на кончике языка, словно в сладкое вино угодила косточка, испортив вкус.
— Может быть, стоит найти его?
— Я скажу, если он встретится нам по пути.
— Хорошо.
Склонившись над водой, я попыталась рассмотреть собственное отражение, но оно неуловимо менялось и плыло, не в силах остаться в единой форме, будто полузабытое воспоминание, маячащее на краю сознания.
— Все говорят, я необычная здесь.
— Ты очень красива.
— Наверно. Что-то постоянно бренчит.
— Это украшения.
— Их не делали мои тети.
— Да, они от других людей.
— Надо же.
Выпрямившись, я вытащила ноги из воды, подтянув их к себе и обняв колени. Вопрос, мучавший меня на протяжении этого странного сна, все же сорвался с языка.
— Интересно, скучает ли по мне моя мама? Или она тоже где-то здесь?
— Иранон…
— Не важно, забудь, найду ее и сама узнаю. Когда-нибудь.
Я, как могла, растягивала время сна, давая семье воссоединиться, но даже так, увы, не могла удерживать его бесконечно. Дождавшись слёз и прощания, развеяла образ Лилит, погружая в общие воды ее память. Каин и Аван скрылись в потемневших облаках грёз, давая и мне пробудиться.
— Бо-оги…
Шевельнувшись в постели, я невольно всхлипнула и замерла, словно напуганный суслик, пережидая резкий приступ боли. Голова, тяжелая словно чугун, пульсировала от затылка к лбу, заставляя меня чуть ли не задержать дыхание в попытке хоть как-то уменьшить мучительные последствия злоупотребления чужой магией. Тошнота, как наипротивнейший партнер подобного явления, медленно подступала к горлу, норовя выплеснуть содержимое желудка.
Стало себя так жалко, что захотелось взвыть, но едва ли это помогло бы моему состоянию, скорее даже наоборот. Как бы ни было плохо, придется сосредоточиться и хотя бы на ощупь найти трубку с нужными травами. Открыть глаза сейчас тоже казалось непосильной задачей, поэтому практически не двигаясь, безумно осторожно и почти не дыша, я потянулась к полке у постели, где должна была храниться трубка. Пальцы, став моими проводниками и заменой зрению, ощупали шершавую поверхность дерева, наконец-то коснувшись резного узора на чаше. Схватив свое спасение в руки, я, также не глядя, достала из мешка на поясе нужную щепоть трав, кое-как затолкав ее в трубку. Крошечный огонек, потребовавшийся для раскурки, пришлось сделать самой, используя остатки сил, но оно того явно стоило, избавив меня от поиска спичек, лежащих не пойми где.
Едва оторвав голову от подушки, я вдохнула спасительный дым, втайне умоляя, чтобы новая волна боли от неловких движений не успела коснуться меня, прежде чем подействуют травы. Сладкий привкус мелиссы и мяты осел на губах приятной вуалью.
Домик чуть дернулся на очередной кочке, звеня банками и поскрипывая половицами. Пока я спала, мы наверняка преодолели немалый путь, стоило бы уточнить, где сейчас находимся.
Сделав еще пару затяжек, я ощутила, как головная боль окончательно отпускает меня, а моя маленькая комната окончательно наполнилась дымом, пропитывая вещи и без того стойким ароматом лекарств. Сев в постели, я смогла приподняться и, отдернув шторы, открыть окошко, впуская в домик свежий воздух и прогоняя из него сгустившиеся облака. В лицо ударил холодный ветер, чуть не потушив трубку, бледное солнце ослепило на миг, вызвав слезы. Затянувшись последний раз, я выбила остатки трав на улицу, не глядя, и убрала инструмент подальше, опасаясь потерять.
Ты так простынешь.
— Ой я ненадолго, посмотрю только, где мы.
Потерев слипшиеся веки уже замерзшими ладонями, я сощурилась и вновь высунулась из окошка, рассматривая открывшийся пейзаж.
Ветер оглушил меня, снежинки колким ураганом защекотали лицо, но представшая картина стоила таких неудобств. Передо мной во всей красе раскинулся недавно покинутый лес, величественный и пугающий своими тайнами. Темные сосны чуть покачивались в знакомом только им такте, щекоча спустившиеся к ним облака, укрывшие всё пространство за чащей. На миг показалось, будто нету в мире ничего, кроме этого заколдованного, вечнозеленого моря, но там, сбоку, на самом краю, виднелось море настоящее, серой наледью облизывающее каменистые берега. Мягкие волны набегали лениво и благосклонно, будто что-то нашептывая своему бесконечному, таинственному соседу, но я, увы, уже не могла бы расслышать их тихих слов. Домик плавно забирался все выше в горы, позволяя мне оценить красоту этого древнего ведьминого края.
Скоро станет совсем холодно, ветер в этих местах очень злой.
— Я знаю, но хочу полюбоваться на горный хребет.
Растянув губы в улыбке, я почувствовала, как последствия ночи окончательно перекрываются внутренним восторгом. Закрыв окошко, спрыгнула с кровати, подхватив трубку. Комнату вновь тряхнуло. Пучки трав, подвешенные под потолком, качнулись, разнося по комнате аромат лаванды. Нестерпимо захотелось чая и позавтракать наконец, желательно чем-то сладким.
Налив воду в пузатый чайник, раскрашенный под стать зарским коврам, я легко прикоснулась к пластине плиты, наполняя ее необходимой магией. Узор заклинания на металлическом блине засветился, пробуждаясь и плавно нагреваясь. В одном из шкафов нашлись рис и сухофрукты, в ящике для хранения — небольшой запас молока. Закатав рукава, я быстро коснулась второй плитки и поставила рядом с чайником маленькую кастрюльку с длинной ручкой. Можно, конечно, было разогреть все и вовсе в тарелке, на завтрак все равно много не нужно, но я решила оставить немного каши на потом.
Замочив курагу в горячей воде, я достала с полки керамический заварник, бросив туда сушеные плоды смородины, шиповника и черные чайные листья. Залив все кипятком, выставила на столик любимую глиняную чашку с неровными краями, а под заварник предупредительно подложила салфетку, не давая нагретым стенкам оставить следы на столешнице.
Закончив колдовать над кашей, я наконец-то села за стол, сдобрив тарелку кусочком масла и парой ложек меда. К этому времени в противоположном от кровати окне показалось что-то кроме каменной стены, припорошенной снегом. Горная дорога наконец-то начала уходить вглубь хребта, а не тянуться по его краю, извиваясь, словно исполинская змея. Теперь за стеклом можно разглядеть одинокие кустарники, вцепившиеся своими корнями в, казалось бы, бесполезные булыжники, и мелкие тропы, ведущие к старым руинам давно забытых замков и башен. Они, словно памятники давних времен, говорили, о том, что помимо жизни нынешней в мире была когда-то первая цивилизация, от которой едва остались воспоминания.
