Дженнифер Арментраут - Тени
— Ты уверенна? — взволнованно спросил он.
— Да, я просто не думаю, что когда-нибудь была так высоко.
Доусон улыбнулся.
— Мы не так уж и высоко, Бетани.
В ее горле запершило.
— Мне так не кажется.
Боялась ли она высоты? Ох, черт, если это так, все это было плохой идеей.
— Мы можем спуститься вниз, если ты хочешь.
— Нет, — она потрясла головой, посылая ему неуверенную улыбку, пока отцепила свои пальцы от его руки. — Я хочу сделать это с тобой. Просто… просто давай помедленнее, ладно?
Часть его хотела подобрать ее и спустится вниз к лугу, но она настояла, и он доверял ей, что она скажет, если больше не сможет.
Двадцать минут спустя он поднялся на уступ и опустил голову вниз.
— Давай руку, я втяну тебя наверх.
Глаза сузились в решительности, она разместила свою руку в его руке.
Тепло растянулась в его груди в ответ на ее доверие. Таща ее вверх, он держал ее пока, она не готова была встать. И когда она встала, он заметил, что ее ноги немного трясутся, пока она поворачивалась
Бетани схватилась за камеру, весящую на ее шее.
— Как красиво.
Он поднялся на ноги, уперев руки на бедрах, пока рассматривал все это. Небо было того самого редкого голубого цвета, облака были пушистыми, как будто нарисованными. Верхушки старых вязов возвышались, скрывая землю внизу
— Да, — сказал он медленно. — Это потрясающе. Другой мир здесь, наверху.
Она глянула через плечо на него.
— Было бы так круто иметь возможность рисовать сидя здесь.
— Мы можем это сделать. Бетани рассмеялась.
— Я сомневаюсь, что смогу доставить свои вещи сюда.
— Ты — маловерно, — поддразнил он ее. — Я могу поднять твои принадлежности сюда и сделать это за 3 секунды.
Она ухмыльнулась.
— Это так странно. Иногда я просто забываю… кто ты такой.
Большинство людей не знали бы как это принять, но он понял это так, как это было. И поэтому он… поэтому он любил ее.
Смотря в сторону, он держал свой рот на замке. Слова были в его груди неделями, может месяцами, требуя быть произнесенными, но каждый раз, когда он пытался их сказать, его рот запирался. Бетани не говорила этих слов также, и если она не чувствовала также, он боялся отпугнуть ее.
Уголком своего глаза он заметил, как она аккуратно подкрадывается к краю.
— Осторожнее, — сказал он.
— Я всегда осторожна.
Доусон развернулся и перешел на другую сторону скалы. Оттуда, где он стоял было почти наравне с тем местом, где была колония. Он вздохнул, закрывая глаза. Ни он, ни Деймон не слышали о них с начала года. Скоро, он понимал, скоро он должен столкнуться с ними, и они захотят говорить о спаривании. Что он скажет? Он не мог даже думать о том, чтобы быть с кем-то еще. Но и не мог сказать им о Бетани. Он не смог бы ничего им сказать и это перешло бы…
Острое чувство страха пронзило его, заставляя открыть глаза. Он посмотрел вниз под ноги. Кристаллы в отложениях мерцали. Поверхность блестела после недавнего дождя.
Вздох прошел через него, едва слышный, но громкий как молния. Крик, что пришел сразу после, заморозил его тело.
Не было даже секунды — время, казалось, остановилось. Сердце колотилось в груди, пока он разворачивался, хватая затуманенные падающие руки Бет.
Будто свинец опустился в животе, но он прыгнул вперед, выскальзывая из его формы и не думая об этом. Он был быстр, но все, что требовалось это секунда, секунда для гравитации сделать ее дело. Достичь и затянуть Бетани вниз в ничто.
Но это было хуже, чем просто пустой воздух, потому что тогда он бы успел поймать ее.
Он пошел к краю слепо, зная, что со стороны, где она соскользнула, были неровности, которые сломали бы кости.
И один уступ 10 футов длинной и 6 футов шириной остановил ее падение около тридцати футов вниз.
17
Доусон не думал.
Две секунды прошли. Две долбанные секунды, чтобы скинуть свою человеческую форму и дотянутся до ее тела, которое лежало под странным углом, одна нога под другой и рука безвольно весела за уступом
Бетани не двигалась
Что-то красное сочилось с левой стороны от ее головы. Не кровь, это не могла быть кровь. Чтобы это не было, потому что это не могло быть тем что это было — текло из ее ушей. Камера пропала, вероятно, упав еще дальше.
Он не мог думать.
Часть его мозга, человеческая часть, отключилась. Достигнув Бет, он прижал ее к своей груди, поглощая ее своим бело-синим цветом
Бетани. Бетани. Бетани. Ее имя на повторе. Он облокотился на гладкую скалу, и кричал и кричал. Весь его мир пошатнулся. Открой глаза. Пожалуйста, открой глаза.
Она не двигалась.
Она не могла двигаться. Часть его понимала, что человек не мог выжить после такого падения, но не Бет… не его Бетани
Это… не могло происходить
Его свет вспыхивал вокруг них до тех пор, пока он больше не мог видеть ее лицо, а только контур.
Он обещал, что не позволит ничему случиться с ней. Он обернулся на секунду — чертова секунда. Это его вина. Ему не следовало приводить ее сюда после того, как столько дождя впиталось в землю, покрывая низ ее кроссовок. Ему не следовало подниматься выше после того, как он увидел, насколько она нервничала и как тряслись ее ноги.
Он должен был остановить это — спасти ее. Какую, черт возьми, силу он имел, если не может ее спасти.
Доусон кричал снова, звук горя и гнева. Но Бетани не могла его слышать. Никто не мог его слышать. Что-то мокрое было на его щеках. Слезы, наверное. Он не был уверен. Он не мог видеть сквозь пульсирующий свет.
Он разместил свою голову рядом с ее головой, его рот в дюймах от ее раскрытых губ. Его тело трясло. Он вдыхал и выдыхал и мир, кажется, снова остановился.
Проснись. Проснись. Пожалуйста, проснись.
Незнакомый инстинкт толкнул его вперед, шепот поколений до него. Картинка появилась в его голове, Бетани снаружи и внутри в свете — его свете. Он сочился из ее тела, часть его присоединялась к ее коже, мускулам, костям. Он наполнял ее кровь, оборачивая себя вокруг нее на клеточном уровне, чинил и ремонтировал и лечил порванную кожу и мускулы, сшивая раздробленные кости. Это продолжалось и продолжалось секунды в минуты, минуты в часы. А может не прошло и минуты. Доусон не знал. Но он не дышал, не терял изображение.
Проснись. Проснись. Пожалуйста. Проснись.
По началу, он не был уверен, что происходит. Он думал, что почувствовал ее движение в его руках. Потом, он подумал, что услышал вздох. Слабый вздох.
Проснись. Проснись. Пожалуйста, проснись.
Он трясся и его свет пульсировал хаотично.
— Доусон?
