Если хочешь, останься (СИ) - Шервинская Александра Юрьевна Алекс

– Какая восхитительная недальновидность, – яд звучал в каждом слове королевы, он словно окутывал её, захватывая окружающее пространство и подбираясь к колдуну, который почему-то не уходил. – Ты сам пришёл на мою территорию, Кристофер, здесь я королева, и всё совершается исключительно с моего согласия. Это не ты вторгся в болото, это я позволила тебе это сделать. А теперь ты пойдёшь со мной, хочешь ты того или нет.

Блайвиль в отчаянии что-то прокричал, но летящее от него тёмное облако бессильно рассыпалось, коснувшись женской фигуры.

– Твои заклятья рассчитаны на живых, Кристофер, а я благодаря тебе уже давно к ним не отношусь. И, поверь, я все эти годы ни на минуту не забывала, кому я обязана своим нынешним состоянием. Идём!

Лимейна протянула руку, и колдун попытался сделать шаг назад. У него это даже получилось, но королева улыбнулась и, вынув откуда-то из складок плаща нож, полоснула себя по запястью. В чёрную воду упали тяжёлые капли, и Огюсту показалось, что по всему болоту прошла волна дрожи. То, что, стекая по руке королевы, падало в воду, не было кровью в привычном понимании слова: юноше казалось, что это превратившаяся во что-то концентрированная сила.

– По праву древней крови, по праву мести, – слова падали так же, как стекающие капли: весомо, тяжело, страшно, – приказываю тебе следовать за мной, Кристофер Блайвиль. Я в своём праве!

Огюст, затаив дыхание, смотрел, как колдун отчаянно старался противиться той силе, что неумолимо и безжалостно тянула его к закручивающемуся вокруг Лимейны водовороту. Он что-то выкрикивал, но его слова словно разбивались в пыль, не причиняя королеве ни малейшего вреда.

Шаг… ещё шаг… искажённое ужасом лицо колдуна… Вот он замер на границе водоворота, а затем неведомая сила словно швырнула его в воронку.

Лимейна повернулась к Огюсту, и он увидел её побледневшее лицо, резче обозначившиеся морщины, тени под глазами… И в то же время это было лицо человека, выполнившего тяжёлую, неприятную, но необходимую работу.

– Мы закончим без тебя, мальчик, – глядя на него сквозь купол, проговорила королева и мягко улыбнулась, – иди туда, где ты нужнее. Помоги Теодору и остальным, а я… у меня есть неотложные дела.

С этими словами она погрузилась в воду, а сотни болотных тварей набросились на почти не сопротивляющихся нападавших. Оставшись без командиров, они откровенно растерялись, и часть просто повернула назад. Надо сказать, что слуги и подданные Лимейны не преследовали тех, кто добровольно опустил оружие и старался поскорее уйти. Куда? Этого Огюст пока не знал.

Проводив взглядом отступающих воинов, Огюст огляделся в поисках старика-лодочника, так как прекрасно понимал, что до берега самостоятельно не доберётся.

– Нет, ты видел? Ты видел?! – глаза Сусанны, выбравшейся на самую вершину кочки, сверкали от восторга. – Это надо вот так, а?! Раз – и нет колдуна! Вот это королева у нас, вот это я понимаю!

– Не могу с тобой не согласиться, уважаемая Сусанна, – не стал спорить Огюст и попросил, – а ты не могла бы позвать того старичка, что с лодкой. Мне очень нужно на берег, там может понадобиться моя помощь.

– Да тут он я, – дедок выковырялся из травы чуть ли не под ногами у Огюста, – не шуми, отвезу я тебя. Но ты уж всем расскажи, парень, как тут наша королева болото защищала, себя не жалея!

– Обязательно, – пообещал Огюст, – и не только потому что ты попросил, а просто потому что я сам видел, что она сделала для защиты всех нас. Я преклоняюсь перед леди Лимейной и при первом же удобном случае скажу ей об этом.

– Залезай тогда, – старик взглянул на юношу уже без прежнего раздражения, – отвезу тебя к берегу. Чую, дела там жаркие творятся…

– Тогда давай побыстрее, если можно, – Огюста и без того съедала тревога, а после слов лодочника вокруг сердца словно ледяной кокон вырос: вроде и не болит, а дышать не даёт.

– Не ковёр-самолёт у меня, а лодка, – ворчливо отозвался дед, демонстрируя хорошее знание сказок, – уж как смогу.

Огюст выпрыгнул из лодки, как только появилась такая возможность, и, торопливо поблагодарив старичка в шляпе, бегом бросился в сторону замка. Его грызла страшная тревога за оставшихся там друзей, и было жутко стыдно из-за того, что он просто наблюдал, пока другие рисковали собой. И то, что он выполнял приказ Теодора, как-то уже не слишком успокаивало.

Бегом преодолев несколько сотен метров, юноша вынужден был уступить дорогу двум потрёпанным демонам, которые на руках тащили ещё одного, залитого кровью.

– Отойди, – услышал молодой человек сердитый голос и отпрянул в сторону, чтобы не мешать, – сюда его давайте, да аккуратнее!

Огюст смотрел на принцессу Элеонору, зелёная форма целителя на которой уже давно потеряла первоначальный цвет, покрывшись пятнами крови и каких-то зелий. Лицо девушки было сосредоточенным, и она, торопливо шагая рядом с несущими раненого демонами, прямо на ходу смешивала в плошке какие-то травы. Ничем не напоминала эта серьёзная девица взбалмошную и легкомысленную принцессу, которую Огюст многократно наблюдал на различных приёмах и балах.

Услышав, как она распоряжается где-то за поворотом, юноша стряхнул неуместную сейчас задумчивость и бегом направился туда, где раздавался шум, крики и звон оружия.

Зрелище, представшее перед ним, как только он выбежал за ворота замка, заставило Огюста сначала замереть на месте, а потом лихорадочно найти в сутолоке боя высокую фигуру императора демонов.

Лорд Аш-Рибэйл сражался с наседающими на него людьми в странных доспехах, словно отлитых из мрака: падающие на кольчуги или шлемы солнечные лучи не отражались, как должно было бы быть, а словно тонули в темноте. Неподалёку точно так же бился Теодор, чуть дальше Огюст заметил Кармайкла, отбивающегося одновременно от трёх врагов. Огромный меч летал в мощных руках демона так стремительно, словно ничего не весил.

Врагов было очень много, и сначала Огюст не мог понять, кого ему не хватает, а потом посмотрел в сторону и не смог сдержать горестного вздоха. Весь горизонт был словно затянут туманной дымкой, но при внимательном рассмотрении становилось понятно, что это не туман, а сошедшиеся в своей, казалось бы, невозможной битве призраки. Оттуда не доносилось звона оружия, но тем страшнее выглядело это почти безмолвное сражение.

И, словно демоны возмездия, впереди всех бились двое: человек и демон. Они буквально прорубали в рядах нападающих целые просеки, сметая всех, кто пытался к ним подобраться. Их движения были слаженными и отточенными, видно было, что так сражались они не один и не два раза.

Поудобнее перехватив меч, который всё это время находился в ножнах, Огюст без раздумий ринулся в сторону императора демонов, помня приказ Тео: защищать Аш-Рибэйла любой ценой.

Правильность тезиса, что понять тяжесть настоящего боя можно лишь приняв в нём участие, Огюст осознал очень быстро: уже через час ему стало казаться, что меч весит килограммов двадцать, на ногах висят кандалы, а в голове нет ничего кроме нарастающей усталости. Но юноше и в голову не приходила мысль, что он может покинуть своё место возле императора. Правитель Освэша тоже очень быстро понял, что его спину надёжно прикрывают, и врубился в схватку с ещё большей энергией и какой-то совершенно непонятной молодому человеку радостью.

Постепенно мир для Огюста сузился до нескольких квадратных метров, а руки стали существовать как будто отдельно от тела. Они, словно став продолжением меча, кололи, рубили, рассекали воздух, в общем, жили своей жизнью. Огюст знал, что его несколько раз задели, но в горячке боя практически не чувствовал боли, лишь как-то отстранённо заметил, что левая нога стала подламываться, а бок с левой стороны словно заморозили, потому что юноша просто перестал его ощущать.

Наверное, поэтому, когда чей-то меч пронзил ему грудь с правой стороны, он не упал, а лишь с каким-то удивлением почувствовал, что дыхания стало не хватать, и перед глазами закружились чёрные мошки, которых с каждой секундой становилось всё больше и больше, а потом они заслонили всё.