Моя дурацкая гордость (СИ) - Эр Анастасия

На прогулку мы так ни разу и не сходили, зато дважды потрахались.

Я снова перевернулся на спину и зажмурился.

Наверное, стоило пригласить Елизарову куда-нибудь еще тогда, на День Осеннего Круга. Куда угодно. А то получилось так, что я ее отымел и все. Ну или позавчера надо было. Когда-то я реально хотел сходить на свидание с Елизаровой. Наверное, потому что подразумевал под свиданием секс.

Я посмотрел на часы: три ночи. Парни спали.

Страшно подумать, что один-единственный засос на шее Бакурина породил столько шлака в моей башке.

Я видел Елизарову голой, я видел почти голым Бакурина, плюс у меня хорошая фантазия, поэтому я с легкостью вообразил, как они закрылись в каком-нибудь кабинете, и как Елизарова, сидя на парте, раздвигала ноги.

Кулак с силой смял подушку, когда я повернулся на бок.

Меня все бесило. Бесило предположение, что Елизарова спит с Бакуриным. Бесило, что Елизарова красивая. Бесило, что она нравится мне. Бесило, что я не могу уснуть из-за того, что меня все бесит.

Я ревновал.

Эта мысль пришла в голову (бесила) и испортила мне все предстоящее воскресенье. И всю неделю. И я потратил целый день, чтобы избавиться от этой мысли.

Мне не было все равно.

***

Утром я, не выспавшийся и злой, отправился в ванную, включил холодную воду, умылся и уставился на себя в зеркало. Прошедшая ночь меня измотала, ненавижу бессонницу. Я надеялся, что утро вынесет из моей башки все поганые мысли об Елизаровой, но их, кажется, стало еще больше.

Прогноз варил очередную порцию Перевертыш-эликсира, но на приготовление требовался месяц, а значит, еще недели три у меня не будет возможности забраться в женские спальни.

Я попытался сравнить. Проанализировать.

Светку, как и Елизарову, я тоже хотел, но о ней я не думал так часто. Наверное, потому что Светка давала мне охотнее и без уговоров. Нет, ну я, конечно, лапал ее на перерывах, подъебывал намеками, подмигивал на парах (как это обычно делается, чтобы показать, мол, я о тебе помню, и вечером жду в пустой аудитории), но вот чтобы думать о Светке — такого не было. Ну, то есть не было такого, что я иду куда-нибудь с Псарем и ни с того ни с сего вспоминаю о Дубравиной. Хотя, пожалуй, дело в том, что мы учимся на разных факультетах, и Светка не маячит перед глазами, стало быть, думать о ней поводов особых нет.

Елизарова же мельтешила вокруг постоянно. Мало того, что мы изучали практически одни и те же предметы, так еще и вечером, и во время еды находились в непосредственной близости. Я на нее смотрел и, естественно, думал.

Как оказалось, удовлетворения от траха с Елизаровой хватало ненадолго. Уже на следующий день хотелось еще, а воспоминания о вчерашнем рождали новые мысли, и эта муть казалась бесконечной.

Я набрал в рот воды, прополоскал и выплюнул.

Я не мог избавиться от паршивого чувства, что мне нравится смотреть на Елизарову, на то, как она ложится на парту, растягивается на ней, и длинные волосы свисают с края. Она могла бы лежать так передо мной и с голыми сиськами.

Я глубоко вдохнул и медленно выдохнул.

Меня грызло желание собрать всю команду и объявить, что нам нужен новый нападающий.

Охуенный анализ, Эмиссар.

Стук в дверь заставил меня очнуться.

— Эй, Эмиссар, ты там утопиться решил? Хватит дрочить, выходи давай.

Мы с Псарем разошлись в дверях, и я сел на свою кровать. Хотелось повидаться с Елизаровой, непонятно, правда, зачем. Да просто полапать ее для начала или подоводить.

Хьюстон всхрапнул, и я решил, что у меня есть еще время.

Вчера вечером, вернувшись в усадьбу после тренировки, я встретился со Светкой, и мы схлопотали наказание за «несоблюдение приказа номер один». Необходимость выяснить, как Главный Наблюдатель ловит нас, не совершая лишних телодвижений, становилась все явственнее, и мы с парнями решили заняться этим с утра пораньше. Но пока Прогноз проснется, наступит обед.

Я оделся, сказал Псарю, что скоро буду, и поперся в общую комнату. Спустя минут пятнадцать бесцельного шатания между креслами я наконец-то дождался, пока девчонки проснутся.

— Эй, Челси, Елизарова спит еще? — быстро спросил я, завидев на лестнице Чумакову.

— Не знаю, — пожала плечами та и начала красить губы, бухнувшись на диван.

— В смысле, не знаешь? Вы живете вместе.

— Ну и что? Ева не здесь ночевала, поэтому я не знаю, что непонятного? — она закатила глаза и посмотрела на меня как на отсталого.

Я вида не подал, пожал плечами и уселся в кресло. Потом встал и вышел из общаги, достал из кармана Поводырь, который весьма кстати прихватил из комнаты, и начал искать.

Елизарова нашлась около деканата.

— Елизарова. — Я добрался до нужного этажа быстро, миновав потайной ход.

— И тебе привет, Исаев. С тобой все в порядке? — Она выглядела уставшей. — Ты искал меня или просто?.. — Елизарова была в школьной форме, и на плече ее болталась сумка. — Исаев?

— Просто шел мимо, зачем мне тебя искать, мы и так постоянно видимся. Чумакова сказала, что ты где-то шлялась ночью, — грубо рубанул я, скрестив руки на груди.

Елизарова усмехнулась, зевнула и передернула плечами.

— И сейчас я очень хочу спать.

— Ну пойдем, поспим. — Я достал сигареты, заглянул в пачку и вернул их обратно в карман.

— Вряд ли, — коротко отбрехалась Елизарова и шагнула в сторону, чтобы обойти меня.

Дверь деканата открылась, и на пороге показался Меркулов.

— Все, Елизарова, свободна, — небрежно бросил он. — К завтрашнему дню напишешь отчет для Разумовской.

— Не указывай мне, — скривилась Елизарова. — Свой отчет напишешь сам.

— Следи за выражениями, Елизарова, — прошипел Меркулов, проходя мимо нее и заглядывая в вырез блузки. — А сиськи что надо. Даже жаль, что мы не воспользовались моментом. Елизарова. — И он пошел прочь.

Я выхватил палочку.

— Стоять, мразь. Стоять, я сказал.

— О, Исаев, я тебя не видел, — лениво протянул он, обернувшись. — Занял очередь с утра, чтобы вставить Елизаровой к вечеру?

Я бы размазал его, не будь рядом Елизаровой. Она схватила меня за руку, но я вырвался и запустил в козла заклятием, от которого гнойники должны вырасти на яйцах (наша с Псарем формула), после чего Елизарова психанула, и мы переругивались всю дорогу до общаги.

— Исаев. — Мы стояли у статуи Дворецкого Рубербосха, и Елизарова на одном дыхании выпалила: — Не будь ты таким треплом, у Меркулова не было бы дополнительного повода прохаживаться на этот счет, так что успокойся и не трать силы. И время. Сам виноват. А сейчас я иду спать.

— В мою кровать, — громко сказал я.

Елизарова с жалостью посмотрела на меня, заржала и быстро назвала пароль.

Я выругался.

Глава 14

За завтраком Хьюстон как обычно развернул «Чародейский Вестник» и углубился в чтение.

Мы с Псарем тем временем ржали над двадцатисантиметровым Родей, который умудрился опрокинуть на себя тарелку овсянки и теперь сидел, будто обделался.

— Большой хер и кончает по-крупному, — выдавил рыдающий от смеха Гордей.

Родя покраснел до кончиков ушей, схватил со стола салфетки и начал вытирать брюки. Вытирал, пока Маркова не сжалилась над ним и не применила нужные чары.

— Придурки, — прокомментировала Чумакова.

— Эмиссар, — перебил нас Хьюстон, — читай. — Он пихнул мне газету и ткнул пальцем в небольшую заметку на одиннадцатой странице.

Я пододвинул к себе стакан, тосты и принялся за чтение статьи под заголовком «Кто или что подрывает моральные устои магической академии Виридар?»

«Статистика, самая лживая наука из всех точных, утверждает, что среди молодежных интересов лидирующие позиции прочно занимают учеба и спорт. Так считают те, кто якобы опирается на данные опросов студентов Виридара, на самом же деле, этих данных не существует. Единственный опрос, проведенный нашим специальным корреспондентом, показал, что, во-первых, никто и никогда не спрашивал нынешних студентов об их увлечениях, а во-вторых, юные неокрепшие умы тревожат отнюдь не пары и домашние задания.