Лиза Смит - Черный рассвет
– Очень плохо.
– Мы должны остановить их.
– Мы не сможем.
– О чем ты? – заволновалась Мэгги.
– Мэгги, послушай меня, – заговорил он, чеканя каждое слово и не позволяя ей возражать. – Мы не сможем остановить их. Они сильнее.
А она подумала о том, что он впервые произнес вслух ее имя – Мэгги! – и у нее закружилась голова. Она сжала голову руками и сосредоточилась на его словах.
– Это не просто заклинания, они навели на меня порчу. Кроме того, мой замок тоже в их власти. – Дилос горько усмехнулся. – Ты не жила здесь и не можешь всего понять. Большинству придворных уже сотни лет. Им не нравится, что ими правит не по годам развитый ребенок со сверхъестественной силой. И как только сюда прибыл Хантер, они все переметнулись к нему.
– Но…
– Они преклоняются перед ним. Он совершенство, идеальный вампир и первородный хищник. Он не ведает жалости, жаждет крови и стремится превратить весь мир в свои охотничьи угодья. Никто из придворных не устоит перед таким соблазном. Неужели ты думаешь, что они, озверевшие от долгих лет постоянной охоты, смогут остановиться в одно мгновение и отказаться от своих развлечений? Да все с готовностью последуют за ним!
Мэгги молчала. Ей нечего было сказать.
Дилос был прав, и это многое меняло и не оставляло надежды.
– Это еще не все, – беспощадно продолжал он. – Хочешь услышать пророчество?
– Не особенно… – Мэгги уже наслушалась пророчеств, кажется, на всю оставшуюся жизнь.
Казалось, он даже не услышал ее возражений.
– Мой старый учитель говорил:
…Четверо встанут меж ночью и солнечным днем,Дети из синего пламени, сила в их древней крови.Те, кто рожден в год видения Девы слепой, —Только лишь всем четверым предначертано Тьму одолеть.Если погибнет один, то рассвет не придет никогда.
– Обалдеть! – оценила Мэгги пророчество, прозвучавшее для нее бессмысленным набором слов.
Ее заинтересовало лишь упоминание о слепой Деве. Это, вероятно, Арадия. Она настоящая знаменитость среди колдунов.
– Что там сказано про «рожденных в год Девы слепой»? – спросила она.
– Все Обладатели Неукротимой Силы одного возраста, все мы родились семнадцать лет назад. Но не в этом суть. Главный смысл заключается в последней строке: «Если погибнет один, то рассвет не придет никогда». Царство Ночи одержит победу, Мэгги.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Мрак неизбежен. Ни люди, ни ведьмы не смогут перетянуть все четыре Неукротимые Силы на свою сторону. А если окажется на одного меньше четырех, Тьма победит. Вампирам нужно просто убить одну Неукротимую Силу, и все будет кончено. Неужели ты не понимаешь?
Мэгги понимала, и от этого стало еще страшнее.
– Но нельзя же нам просто отказаться от борьбы? – Она старалась разгадать, куда клонит Дилос. – Если мы сдадимся, все будет кончено. Мы же не можем позволить им победить нас.
– Конечно, нет! – Было ясно, он принял решение. – Мы должны примкнуть к ним.
– Что?!
– Мы должны оказаться на стороне победителей, то есть на стороне вампиров. – Он смотрел на нее желтыми глазами леопарда, чужими и незнакомыми. – Мне жаль твоих друзей, но у них нет шансов выжить. А единственный шанс для тебя – стать вампиром.
Мэгги не поверила своим ушам.
До нее дошло наконец, что он задумал. Обида придала ей силы. И хотя Дилос двигался молниеносно, она успела вскочить до того, как он сомкнул вокруг нее руки.
– Ты рехнулся!
– Нет.
– Ты собираешься убить меня?
– Нет. Я хочу спасти тебе жизнь единственно возможным способом.
Он поднялся, преследуя ее со зловещим спокойствием.
«Я не могу поверить в это! Я… действительно… не могу… поверить… в это», – думала Мэгги.
Она долго бегала от него вокруг кровати, потом остановилась. Бесполезно, он все равно настигнет ее.
Она заглянула ему в лицо, увидела, что он совершенно серьезен, и беспомощно уронила руки. Но тут же собралась, постаралась успокоиться и смело встретить его взгляд.
– Дилос, речь идет не только обо мне и не только о моих друзьях. Речь идет обо всех рабах в долине и о людях Внешнего Мира. Если ты превратишь меня в вампира, кто им поможет?
– Мне жаль их, – равнодушно проговорил он. – Но только твоя жизнь имеет для меня значение.
– А для меня не только! – Мэгги не сдержалась, и горькие слезы хлынули в три ручья и полились по щекам. Она сердито вытерла их и заявила: – Я не дамся.
– Ты не можешь противиться мне.
– Я буду драться и заставлю тебя убить меня. Лучше умереть, чем стать вампиром. Если ты хочешь действовать силой – валяй! Пусть это будет твоей лучшей охотой.
Дилос пронзил ее взглядом и… опустил глаза.
– Ах, так! Превосходно! – И лицо его вновь застыло. – Ты не желаешь принять мою помощь. Ладно, будешь сидеть в тюрьме, пока не поймешь, что для тебя лучше.
Мэгги открыла рот от удивления:
– Не надо… Ты же не посадишь меня за решетку?!
– Посмотрим.
Тюремная башня оказалась невероятно древней постройкой. В ней было все, о чем Мэгги читала в рыцарских романах: на полу охапка сена, узкая каменная лавка, выбитая прямо в стене, и маленькое, закрытое решеткой оконце – высоко, примерно в пятнадцати футах над головой.
Мэгги пошуровала солому и обнаружила, что предпочитает не знать, что может оказаться в этой куче. Подергала железные прутья, перегораживающие дверь, внимательно изучила каменные плиты, из которых были сложены стены, и влезла на скамейку, стараясь дотянуться до окна. Все! Больше ей нечем заняться. Она с досадой плюхнулась на скамью. Идиотская ситуация!
Ее действительно посадили в тюремную камеру. Дилос не шутил. А мир, настоящий, реальный мир вне долины, будет действительно уничтожен.
Конечно, она понимала, почему он с ней так обошелся. Она ясно чувствовала его желание защитить ее.
Но нельзя же просто забыть обо всем. О родителях, друзьях, учителях… Если она позволит Дилосу отказаться от борьбы, что случится со всеми ними?
А с рабами из Королевства Тьмы? Прачкой, Старой Штопальщицей, Бельевой Замочкой, Мойщицей Ночных Горшков и другими… Они рисковали жизнью, помогая Мэгги, она восхищалась их стойкостью и отчаянным бесстрашием. Она не могла предать их.
«Дилос ничего не понимает. Они для него второй сорт. Всю свою жизнь он заботился только о себе. Теперь – обо мне. Он не способен на большее. Значит, надо его заставить. Но как?»
В тишине камеры время замедлило свой ход, и бесконечные часы действовали на Мэгги угнетающе. Она тщетно пыталась придумать хоть что-нибудь.
За окном стемнело, в камере становилось все холоднее.
Мэгги задремала, скрючившись на холодной скамье, и вдруг услышала звяканье ключей. Она вскочила и бросилась к решетке в надежде увидеть Дилоса.