Тайные хроники герцога Э - Татьяна Геннадьевна Абалова
– Из–за язв на лице меня не брали на работу. Я голодала. Но в тот вечер мне повезло встретить вашего хрониста. Разговорившись с ним, я поняла, как мы можем помочь друг другу. Он собирался дезертировать, но боялся, что его поймают и накажут. А я хотела крова и еды. Мы помогли друг другу.
– Так вот куда делся мой хронист. Не думал, что он окажется трусом. Его так хвалили за ум и рассудительность.
– Одно другому не мешает, – я настолько осмелела, что села без приглашения в соседнее кресло. Что простилось бы Адель Корви, могло не сойти с рук нищенке, которой я представилась. Но герцога смолчал. – А как вы догадались, что произошла подмена? Ведь именно на это вы намекали, когда писали в хрониках, что под рясой монаха скрывается ложь?
– Ты неумелая актриса. Ну и куча ошибок, которая выдала тебя. Я сразу заподозрил неладное: небрежный грим еще можно списать на плохое самочувствие, но как объяснить изменившийся почерк? Я утвердился, что ты женщина, когда ты подслушивала нашу ссору с Иллисой. В следующий раз знай, что свет за спиной легко выдает под рубашкой фигуру.
Я закусила губу. Он играл со мной с первого дня!
– Что будет со мной дальше?
– Я еще не придумал, – его взгляд скользил по моему лицу, спустился к открытым плечам, потом переместился на оголившуюся из–под покрывала коленку. Я быстро поправила сползшую ткань. – Я еще не все о тебе выяснил, но устал слушать ложь. Пока могу предложить только одно – роль моей… – его взгляд вернулся к моим губам.
Я не выдержала паузу, сама наполнила ее очевидным.
– Вашей любовницы?
Герцог обидно изобразил брезгливость.
– Я люблю женщин, но не рискну положить к себе в постель неизвестно кого.
– Вы противоречите сами себе. Я проснулась в вашей постели.
– Так ты не против?
– Еще как против!
– Опустим спор. Я хотел предложить тебе остаться на должности летописицы. Черт, как правильно? Хронистки?
– Хрониста. Не надо коверкать рогувердский язык.
– У тебя хорошо получается писать.
– Совсем недавно вы, сказали, что я неумелая…
– Актриса – да, но хронист вполне годный. Ничего не понимая в армии и войне, ты отлично описываешь все, что происходит вокруг, и самое главное – ищешь ответы. У нас получится отличный тандем. Хроники будут живыми, если один будет глупым, но пытливым, второй умным и поучающим.
– Мне не нравится, как вы распределили роли.
– Не тебе оспаривать мое решение. Пока только так. Хроники должны писаться. Это приказ императора. Когда я найду опытного хрониста, тогда перестану играть в умного и глупого и займусь, наконец, своим прямым делом.
– А что будет со мной? – мне не понравилось это «пока».
– Я же сказал, что еще не решил. Насчет Фельстана можешь не беспокоиться.
– Зачем мне о нем беспокоиться… – начала я, но герцог одним взглядом заставил меня заткнуться.
– Лорд Корви–Дуг не узнает о моей странной находке, прячущейся под рясой монаха. Он рано утром отбыл.
– Вместе с Иллисой? – не удержалась я.
– Нет.
Ему не пришлось объяснять: с конца коридора, как раз оттуда, куда вчера вечером удалилась целующаяся парочка, послышался возмущенный крик заморской принцессы.
– Эльбер! Эльбер! Как ты мог?!
Ее быстрые шаги и требовательный стук в дверь заставили меня напрячься. Я, предчувствуя беду, поднялась и заозиралась, сделавшись похожей на суриката. Почему–то я не испытывала уверенности, что Их Светлость кинется на мою защиту. Как я поняла, ему нравилось быть зрителем увлекательного представления: хотя давно раскусил, продолжал наблюдать за моей плохой игрой, а теперь собирался насладиться дуэтом лже–хрониста с его бывшей любовницей. В отчаянии я вцепилась зубами в костяшку указательного пальца.
– Ныряй в постель, дверь не заперта. Сейчас она это обнаружит, – подначил меня герцог. Его веселили бьющаяся в дверь женщина и мечущаяся с выпученными глазами девица, чувствующая, что если не спрячется, отхватит леща. Трепка мне, конечно, не помешала бы. За глупость, за доверчивость, за то, что легко поддаюсь внушению и панике. А еще за то, что необдуманно ввязалась в игры сильных, которые охотно меня используют.
«Мужчины вертят мной как хотят», – подумала я и, не обнаружив сколько–нибудь просторного шкафа, наскоро одернула полог и нырнула в герцогскую постель под одеяло. Накрылась с годовой и перестала дышать.
– Где? Где она? – распахнувшаяся дверь ударилась о стену. – Хочу посмотреть на мерзавку, которую ты внес к себе на руках. О, с какой с радостью мне об этом доложили!
– Илли, не унижайся еще больше.
Но разгневанная принцесса не слушала, подлетела к кровати и попыталась стащить с меня одеяло. Но я держала его крепко. Тогда Иллиса дернула мою хлипкую защиту с другой стороны. Прохладный воздух и страх заставили меня поджать ноги.
– Как ты мог? – теперь принцесса рыдала. – Как ты мог? Постель еще не остыла после меня, а ты уже уложил туда обозную шлюху!
Хотелось крикнуть «Я не такая!», но рыдания Иллисы, переместившиеся ближе к креслу герцога, успокоили, и идея вновь вызвать огонь на себя пропала.
– Скажи, почему Фельстан не взял тебя с собой? Вы ведь так славно вчера поладили.
– А, так ты притащил эту девку из ревности! – голос принцессы торжествовал. – А раз ревнуешь, значит, любишь! Всем известная истина!
– Нет, эти женщины сведут меня с ума, – пробормотал герцог и сказал кому–то четвертому, появившемуся в комнате: – Важерд, лично отвезешь Их Высочество во дворец. Я напишу записку брату, что возвращаю его подарок. Его ценность слишком велика, я не могу принять его.
– Да как ты смеешь?! Я же не вещь!
– Я тоже. Поэтому не хочу, чтобы мной вертели.
Я откинула краешек одеяла, чтобы рассмотреть все действующие лица. Важерд – один из медведей, застыл у порога. Я не сомневалась, что Иллисе с ним не справиться. От одного сурового взгляда хотелось протянуть руки,
