Горничная для Мага (СИ) - Богатова Властелина

Парализующий, горячий, отчаянный поцелуй вспышкой молнии ударил в голову, череда воспоминаний прошлой жизни предстали так бурно и ощутимо, будто не было этих полгода заточения в Ристоле, а ещё вчера они с Игнэс, теряя разум, предавались порывам той бешеной, ненормальной, болезненной страсти, в которой жили оба —  грязной, отвратительной, мерзкой, что его выворачивало наизнанку острым спазмом.

Он жёстко перехватил её запястья и грубо оттолкнул, но Игнэс проворно обвила его шею руками, прижавшись ещё теснее.

— Ну поцелуй же меня, — выдохнула в губы, — Хэварт, пожалуйста, ты же этого хочешь, очень хочешь, нам же так хорошо было вместе. Какой же горячий, безумно красивый, любимый. Мой.

Она и в самом деле была одержима, одержима всей этой идеи жить вот так, одержима им. Вспышка гнева была настолько оглушительной, что Хэварт не понял, в какой миг оказался в ловушке собственного вихря чувств. Он обхватил её лицо в ладони и впился в её губы, целуя страстно, горячо, жадно, как того она хотела, назло всему.

Как же ему это всё надоело! Осточертело по горло!

Она схватилась за обручи на его запястьях царапая кожу, будто порываясь их сорвать, отомстить, убить, Хэварт не сомневался что она на это способна. Языки сплетались в возбуждающем ритме, заставляя девушку стонать и содрогаться, когда Хэварт кусал её губы, и его встряхивало от омерзения того, что она могла делать этими губами не с ним. Игнэс терпела этот напор жестокости, отвечала со всем пылом, готовая страдать, идти на всё, лишь бы добиться ответа.

Стерва.

Он обхватил её плечи и глубоко толкнул от себя, Игнэс отлетела в сторону, ошарашенно глянула на него, растрепавшиеся от его натиска волосы упали на её распалённое лицо, она дышала глубоко, яростно, взгляд безумный и горящий, на её алеющие от укусов губы наползла кривая ухмылка, странная, безликая, не принадлежащая ей.

— Я знала… — прошептала она глухо, — как бы ты ни скрывал, я тебе не безразлична. И ты никуда от меня не денешься. Ты мой, Хэварт. Если ты хочешь видеть своего брата, ты не прогонишь меня. Ты же хочешь его видеть, да? Я знаю, кто они…

Это невыносимо, она невыносима.

Хэварт огляделся, контроль обладания собой терялся за шквалом ярости, он готов её был придушить, впервые он готов был убить.

Ламмерт развернулся и направился к выходу. Уйти подальше, подальше от безумия, которое горячими толчками билось в груди, сотрясая всё тело. Пусть остаётся в Ристоле сколько ей влезет. Дрянь.

Громко хлопнув дверью, он вылетел на улицу, почти не видя ничего перед собой.

Глава 12

Фабиана

Фабиана вышла из кабинета, ругая себя за собственную слабость, что позволила волю слезам. Как опрометчиво с её стороны, глупо и нелепо. И что она пыталась тем самым показать? Теперь Ламмерт точно станет смеяться над ней и давить на уязвимые места — это у него хорошо получается. Получается заставлять делать и говорить то, что она никогда бы себе не позволила. И, что ужасно, она не слишком сопротивляется.

В какой-то момент она поддалась этому завораживающему взгляду карих глаз, этому спокойному глубокому голосу, который будто усыпил её, касался самого сердце, пуская по телу тепло и тяжесть.

Нужно взять себя в руки, в конце концов, в ней должно быть какое-то достоинство. Только всё эта стойкость распадалась на осколки, как старая хрупкая ваза. И почему так гадко стало внутри, когда услышала об Игнэс? Как бы она хотела отгородиться от всего этого. Не думать, не чувствовать. Убежать бы куда-нибудь подальше, чтобы не наблюдать этого всего.

Фабиана поднялась по лестнице и остановилась, когда услышала, как хлопнула дверь, и из кабинета вышел Аскил. Отвернулась и, не задерживаясь, пошла дальше, как дверь снова глухо хлопнула. Сжав перила, Фабиана замерла, заставляя себя немедленно уйти, но ноги не слушались, как и всё тело.

«Что ты делаешь, Фабиана?» — укорила себя.

Развернулась и, встав за стену, выглянула вниз. С лестничной площадки хорошо обозревался гостиный зал. Хэварт вышел вперёд и остановился посередине. Видимо, милорд вышел встретить гостью. Фабиана затаила дыхание, рассматривая издали стройную фигуру Ламмерта, чёрные волосы, широкие плечи. Он стоял расслабленно, но это только казалось с первого взгляда. Когда вернулся Аскил, молодой мужчина заметно напрягся, чуть приподнимая плечи.

В зал вошла Игнэс. Внутри у Фабианы что-то сжалось, видя, как хороша собой в вечернем свете молодая госпожа. Точёные черты лица, тёмные разлёты бровей, выразительный взгляд с тёмными ресницами, пухлые губы мягко улыбнулись, когда она встретилась взглядом с Хэвартом.

Управляющий ушёл, оставив гостью наедине с хозяином Ристола. Наверное, это нехорошо, даже очень плохо подглядывать и слушать чужой разговор, и Фабиана никогда бы не позволила себе такое, но в какой-то момент всё пошло не так, где-то она свернула не в ту сторону, и всё, что делала, было неправильно, так стоит ли сейчас думать об этом? Когда всё зашло в тупик.

Игнэс что-то сказала, но держалась в стороне, как и милорд, их встреча явно была прохладной. На лице Игнэс отразилась тень обиды и непонимание.

— Ты даже не поздороваешься? — начала первой Игнэс.

— Прошло не так много времени, как ты покинула Ристол, — голос милорда звучал ровно.

— Благодаря тебе, — ответила она.

— Ты снова начинаешь? Зачем ты приехала? — теперь в голосе Ламмерта явно чувствовалось раздражение.

— Знаешь, я ведь переступила через свою гордость и приехала, чтобы помочь, несмотря на то, что ты выставил меня…

— Я не сомневался в твоей бескорыстности, — Ламмерт отвечал в тон своей собеседнице, и ей это не нравилось.

— Я не настолько плоха, как ты придумал себе, — усмехнулась Игнэс, — как быстро ты забываешь обо всём хорошем! Но ладно, не будем ворошить прошлое и открывать заново раны, правда? Будем считать, что я хочу помочь тебе из старой дружбы. И я закрою глаза на то, что ты взял в жёны эту… Эту… — лицо Игнэс изменилось, ожесточилось в одночасье. — Почему, Хэварт? Я не понимаю. Она ведь тебе совсем не подходит. Это бледная моль... Когда вы успели познакомиться? Ты меня разочаровываешь с каждым разом, Хэварт, что с тобой случилось? Что?

Фабиана горько пождала губы, хотелось закрыть уши и уйти, уйти далеко от этого места, а лучше — немедленно покинуть Ристол, прямо сейчас, пока они разговаривают.

— Во-первых, не забывай, что ты в моём доме, — голос Ламмерта доносился теперь будто через толщу, — а во-вторых, моя личная жизнь и мой выбор тебя не касаются…

В следующий миг Хэварт покинул своё место, и испуг толкнулся в груди Фабианы, казалось, что он сейчас что-то сделает, но он остановился, нависая над застывшей молодой леди, которая кажется тоже испугалась.

— …Не смей так больше говорить о ней, ты ей в подмётки не годишься. Ты продала своё тело, свою душу и смеешь оскорблять других, — Хэварт смолк, но это молчание как угроза.

— Ну же, договаривай, скажи, кто я — потаскуха, продажная шлюха? Или ещё хуже. Кем ты меня ещё считаешь, говори же! Но чем ты лучше, Хэварт? Ты продал душу Бездне и пытаешь стоить из себя честного и чистого? Ты вор без морали и принципов, ты преступник, вот ты кто. Интересно твоя нынешняя жёнушка знает об этом, нет? — прошипело зло Игнэс. — Как быстро ты забываешь то, в чём сам по горло в грязи, ты в ней по уши, Хэварт! И всё становится только хуже. Тебе не выбраться из этого никогда. Никогда! — в следующий миг, Фабиана даже не ожидала, Игнэс поддалась вперёд и, обвив шею Ламмерта, прильнула к его губам.

Сердце оборвалось и ухнуло в пропасть, а потом забилось так быстро, горячо и больно, что Фабиана невольно схватилась дверной косяк, не в силах пошевелиться. Хэварт жёстко перехватил хрупкие запястья Игнэс и резко оторвал от себя, но девушку это не остановило, она что-то прошептала горячо — не разобрать, только обрывки на грани слышимости.

— Ну поцелуй же… Ты же этого хочешь… нам же так хорошо было вместе. Горячий, безумно… любимый… Мой.