За час до рассвета - Наталия Корнеева
Детектив Айри Вэнс, народная героиня, должна со всем справиться. Ей сразу вспомнилась яркая улыбка Нио, который непрестанно хвалил ее, и на душе стало теплее от того, что в нее верили.
«Это придумала ты сама», — сказал ей Кеймрон.
Тот разговор она боялась вспоминать, боялась размышлять над ним и предпочла сосредоточиться на самом Кеймроне. Как было просто ненавидеть его, злиться, ругать! И как сложно принять его слова, принять, что он беспокоился за нее.
Больно и стыдно было от того, что он не испытывал злости в ответ, что бы она ни делала. Он, точно как годы назад, был готов поддерживать ее и помогать.
И помогал.
Увидел ее в городе — предложил подвезти.
По ней потоптался монстр — привел доктора.
Она не хотела показаться родителям испуганной и израненной — он увез ее к себе.
Он был точно таким, как раньше.
И сегодня ведь она улыбалась ему. Улыбалась тому, на кого злилась столько лет.
Злилась ли?
Обида была, сильная, ведь Айри оказалась детективом в глухом углу, в то время как он попал в Шестое отделение. Но не было ли это к лучшему? Айри давно признала, что именно в участке третьего округа пришла в себя после убийства на площади Прейн.
Что с ней случилось бы, останься она без работы? А что было бы, если бы она продолжила трудиться патрульным в первом округе? Она и думать не хотела об этом. Этого не было — и точка.
Глухая, застарелая обида на Кеймрона, который решил за нее и сделал по-своему, еще оставалась, но она быстро бледнела.
«Я почти его простила», — и Айри коснулась губ.
Еще недавно все было просто и понятно.
Она — детектив-одиночка.
Он — агент Шестого отделения, которого она ненавидела.
Прошлое — перечеркнуто, забыто.
А теперь… Теперь…
Кто она?
Детектив, который обязан распутать любое преступление? Героиня, которая не имеет права пройти мимо человека в беде? Та, что должна поймать лендейлского палача и исправить ошибки прошлого?
Или человек с правом выбора?
Что-то новое, что много времени зрело глубоко в душе, тонкими и упрямыми ростками пробивалось наружу сквозь удушливый кокон долга, разрушая все то, к чему она привыкла.
Лунный свет ушел с цветов, и они перестали казаться чем-то нереальным и сказочным, а от их запаха отяжелела голова. Айри открыла форточку, запустила свежий ночной воздух.
Время позднее.
И, раздевшись, она легла спать — рухнула на кровать, прогнала все мысли, которых боялась, и заснула.
Глава 14
В их с Кеймроном расследовании настал тот самый период — время, когда требовалось думать, собирать крохи информации и связывать в единое логическое полотно, поэтому они сидели в кабинете над отчетами.
Он молчал, просматривал бумаги, иногда тер глаза и намного чаще — заправлял волосы за ухо. Она, нахмурившись, читала каждую строку по два раза, иногда даже вслух, а все, что привлекало внимание, выписывала в блокнот, рисовала в нем стрелочки, что-то обводила, что-то помечала вопросительными или восклицательными знаками.
Расстроенный Рэт доложил, что ему ничего не удалось узнать о пуговице — ни один портной не видел подобных.
Мид задержал несколько человек, но после допроса их пришлось отпустить — у каждого нашлись неопровержимые доказательства их отсутствия во втором округе в ночь убийства.
Айри чихнула, и то был первый громкий звук, раздавшийся в кабинете с самого утра.
— Смени форму на более теплую одежду, — попросил Кеймрон. — В здании не топят, так как в случае пожара могут сгореть архивы.
Айри поправила воротник, под которым гармошкой собралось горло свитера. Ногти у нее на руках немного посинели.
— Мне и в форме нормально, — ответила она недовольно. — Продолжим, — и вновь опустила взгляд в бумаги.
Кеймрон куда-то вышел и вернулся с пледом, который набросил ей на плечи.
— Так будет лучше, — заметил он и сел за свой стол.
Айри кивнула и закутала руки в плед так, что остались торчать одни пальцы.
— А ты не мерзнешь? Сидишь в одном пиджаке.
Сколько Айри ни всматривалась, но не видела ни покрасневшего носа, ни каких-то других признаков того, что Кеймрону холодно.
— Драконья кровь греет, — зло усмехнулся он.
— Ненавижу, когда ты так говоришь, — поморщилась она и прикусила язык.
Кеймрон поймал ее взгляд и неожиданно светло улыбнулся:
— В этом ты не изменилась. Почему тебе не нравится упоминание крови? Ведь кто-то из моих предков был драконом, иначе бы я не стал магом.
— Хоть и маг, но ты — человек. И кровь у тебя человеческая, — покачала она головой.
— Моя рука в недоумении.
— Ты давишь на жалость? — Айри вскинула бровь и скрестила руки на груди, однако из-за пестрого пледа у нее не получилось выглядеть грозно.
— Может быть? — Кеймрон наклонил голову к плечу. — Кроме тебя меня никто не жалел.
Айри опустила взгляд на правую перчатку, которая скрывала чешую. Она не понимала, что жуткого в его руке. Особенность — не больше. И все же так думало малое число людей, даже в патруле за спиной Кеймрона шептались, называя подобное уродством.
Айри отложила бумаги, сбросила плед, подошла к Кеймрону и, как когда-то давно, положила свою руку на его. Как и прежде, она была горячей.
Как и прежде… Прошлое неумолимо возвращалось, захлестывало, и отступать уже было поздно. Сколько раз она так делала? И не вспомнить.
— Рука как рука. Обычная, — сказала она.
Кеймрон наклонил голову, и волосы выскользнули из-за уха, блеснули светлым золотом. Его голубые глаза были оружием — Айри всегда замирала под его взглядом, она всегда была бессильна против него. Скрыты ли у Кеймрона в предках еще и феи, от которых ему досталась способность зачаровывать одним взглядом? Вот и теперь она застыла, словно пойманная в силки птичка, увидевшая охотника.
— Неужели я дожил до дня, когда Айри Вэнс меня утешает?
Она дернула головой и хотела отойти, но Кеймрон удержал, положив левую руку поверх ее.
— Возвращаю долг за мое спасение, — и Айри с усилием освободила свою руку, вернулась за стол, закуталась в плед сильнее прежнего.
И до конца дня она больше не смотрела в глаза Кеймрону.
Ей повезло, что, когда она собиралась уходить, к нему пришел барон Олден.
— Оставлю вас, — кивнула она мужчинам и, сложив плед, сбежала из кабинета и из здания так быстро, что дежурный в спину ей крикнул что-то про сквозняк.
Остановившись на другой
