Овладевая минотавром - Эми Райт
— О, милая. Мне жаль, что мы не можем купить тебе Куклу-Солнышко. Я знаю, ты действительно ее хочешь. Может быть, если тебе действительно повезет, у Санты найдется что-нибудь для тебя на Рождество, хорошо?
Она глубоко вздыхает, но кивает.
— Это не имеет значения. К тому времени у них, вероятно, будет что-то еще, не так ли?
Она кладет свою руку в мою, и я сжимаю ее, улыбаясь, когда она сжимает в ответ. Когда она стала такой умной?
— Возможно. Неужели нет других людей, с которыми ты хотела бы поиграть?
К тому времени, как мы добираемся до детского сада Дэмиана, Эльза чувствует себя немного лучше, и обещание бургеров на ужин бодрит их обоих. Они так взволнованы, что оба вбегают прямо через дверь, крича о том, сколько наггетсов они съедят и что они хотят добавить в свои бургеры. Они даже не видят листка бумаги, и, признаюсь, я тоже чуть не наступила на него.
Я замолкаю, глядя на слегка помятую грязно-белую бумагу. Я уверена, что не оставляла ее там сегодня утром. Вероятно, что-то выпало из сумки кого-то из детей. Записка из школы с просьбой выделить деньги на какую-то экскурсию, которую я не могу себе позволить.
Я вздыхаю, протягиваю руку, беру его и разворачиваю.
У меня сводит живот, когда я узнаю неряшливый почерк Джеймса.
Ты грязная шлюха. Удачи тебе с твоим юридическим дерьмом сейчас. Держу пари, они не отдадут тебе детей, когда узнают, какая ты шлюха.
Я роняю школьные сумки прямо в коридоре вместе со своей сумочкой. И я рву эту дурацкую записку на тридцать два крошечных кусочка, ненавидя то, как дрожат при этом мои пальцы. Я иду прямо к мусорному ведру и выбрасываю все туда.
Я знала, что он найдет способ отомстить мне. И зачем? Ему даже не нужны дети. Он просто хочет контролировать мою жизнь, как и всегда. Я вручила ему эту возможность?

25
Джарра
Было чертовски поздно, когда я, наконец, оторвался от катастрофы в моей предвыборной кампании, чтобы навестить Мел. В моих ушах звенит предупреждение Стюарта о том, что мне не следует этого делать, но я паркую свою машину, хлопаю дверью и свирепо смотрю на каждого ублюдка, которого вижу ошивающимся возле ее многоквартирного дома.
Это был парень в коричневой куртке и грязных джинсах, который сидел на скамейке и курил сигарету? Это он сделал это гребаное фото?
Или это та пожилая леди, что выгуливала свою большую пушистую собаку? Маловероятно, но я пялюсь и на нее.
Я едва помню, что должен наклониться и повернуть голову в сторону, и чуть не повредил дверь своими рогами, когда входил. Больше всего я ненавижу по-настоящему долгую, по-настоящему тихую паузу, когда я стучу в ее дверь.
Я не написал первым. Я должен был написать или позвонить. Я просто хотел увидеть ее, заключить в объятия, пока буду рассказывать ей, как плохо прошел сегодняшний день. Я хочу, чтобы она погладила меня по ушам и сказала, что я не самый большой клоун на свете, и, возможно, я смогу спасти эту кампанию, насколько бы маловероятным это сейчас ни казалось.
Больше всего на свете я хочу обнять ее.
За дверью слышится шарканье ног. Мгновение спустя она открывает ее и почти падает мне на грудь.
— Джарра! Это ты. Я думала…
Она выпрямляется и втаскивает меня внутрь, быстро закрывая дверь.
— Что ты здесь делаешь? Тебе не следует быть здесь!
Я опускаю голову. Конечно, она не хочет, чтобы я был здесь. Она, должно быть, так зла на меня из-за того, что фотография и все остальное стало достоянием общественности.
— Прости. Мне уйти?
Она не отвечает. На заднем плане я слышу телевизор и что-то булькающее на кухне.
— Не уходи пока. Не сейчас, когда ты здесь. Боже, я рада, что ты здесь.
Она обнимает меня за талию и прижимается головой к моей груди в яростном объятии, которое застает меня врасплох. Когда она снова поднимает голову, я почти уверен, что она сейчас заплачет.
— Джарра, что я наделала? Я потеряю детей, — шепчет она. — Он собирается забрать детей просто назло мне.
Я качаю головой.
— Я думал, они уже с тобой насовсем?
— Нет, — она берет меня за руку и тянет на кухню, где бросается к плите, чтобы проверить, что-то в кастрюле и помешать. Она принюхивается. — Я пошла и наняла адвоката, который собирался помочь мне получить полную опеку, но дело все еще находится на рассмотрении мирового судьи, а теперь всплыла эта история с секс-работой и…
Она прижимает руку с ложкой ко рту, явно сдерживая слезы. Капля апельсинового соуса падает на пол, и я наклоняюсь, чтобы смахнуть ее пальцем. Затем я иду к раковине за тряпкой.
Она смотрит на меня так, словно у меня выросла еще одна пара рогов.
— Спасибо. Почему ты такой милый?
Я моргаю, глядя на нее.
— Что ты имеешь в виду? Из-за этого?
Я вытираю мокрые руки о брюки, не заботясь о сшитой на заказ ткани. Затем хватаю ее, кладу ложку на столешницу и притягиваю к себе для поцелуя, который должен был подарить ей раньше. Она не сопротивляется.
Когда я отстраняюсь, то на минуту прижимаюсь своим лбом к ее.
— Прости. Мне жаль, что никто не позаботился о тебе так, как следовало. Ты это заслуживаешь. Ты заслуживаешь того, чтобы не иметь со всем этим дела. Со мной, с этой историей, с чем угодно.
— Джарра, я хочу тебя! Я просто думаю, что облажалась.
Я качаю головой.
— Это моя вина, и я все исправлю, если ты позволишь мне, но я не могу понять, как это сделать, чтобы не показалось, будто я беру контроль. Я не хочу брать контроль.
Я сажаю ее к себе на колени на ближайший стул. Он стонет под нашим весом, но это того стоит, чтобы она была именно здесь.
— Если ты скажешь мне, я оставлю тебя в покое и никогда больше не свяжусь с тобой. Я
