Охотники за душами - Крис Брэдфорд
Он разражается безобразным каркающим смехом. Уильям захлопывает внутреннюю дверь донжона у него перед носом, и мы отходим подальше от входа, в крохотный внутренний дворик. Я окидываю взглядом высокие стены, за пределы которых нам теперь не выбраться.
– Что дальше? – спрашиваю я.
– Продержимся здесь… – морщась от боли, Уильям пытается осмотреть кровоточащую рану, – сколько сможем.
– Но чем нам это поможет, капитан? – мрачно спрашивает привратник. Он с тяжелым вздохом опускается на землю рядом с другими измученными солдатами, которые, как и мы, нашли убежище в донжоне. – Комендант поднял белый флаг. Битва проиграна.
Мы с Уильямом обмениваемся встревоженными взглядами. Оба мы понимаем, что, если ворота откроются вновь, битва за мою душу будет безвозвратно проиграна.
21
– А это точно наш замок? – с сомнением спрашиваю я. Посыпанная гравием дорожка широкой петлей проходит по нижнему саду и поднимается ко входу в замок Арундел. – Совсем не узнаю это место.
Здание из серого камня, все в башенках и старинных дымоходах, возвышается перед нами на холме, засеянном зеленым газоном. Внешнюю стену украшают ряды сводчатых готических окон, а крепостные стены теперь кажутся нужными скорее для украшения, чем для защиты. Среди всех этих сооружений больше всего похожа на настоящую крепость огромная круглая башня c узкими прорезями бойниц, которая возвышается у юго-западной стены. Остальные строения больше напоминают о богатом особняке восемнадцатого столетия, чем о крепости.
Феникс в изумлении хмурит брови:
– Наверное, после гражданской войны замок сильно перестроили.
Мы оставляем мотоцикл на парковке для туристов и поднимаемся вверх по склону холма, под ногами поскрипывает гравий. Мне кажется смутно знакомым изгиб старинной каменной ограды у подножия склона, но никаких других воспоминаний ко мне не приходит.
– А бывают ложные Отблески? – спрашиваю я.
– Они настолько же надежны, насколько любое другое воспоминание, – отвечает он, потом снова морщит лоб: – Хотя, конечно, и воспоминания иногда могут быть неточными.
Я начинаю думать, что мы зря потратили время и нужно было сразу ехать к Габриэлю, но тут мы поворачиваем за угол, и взгляду внезапно открываются две квадратные каменные башни. Меня вдруг накрывает сильнейшим ощущением дежавю. Как будто две фотографии накладываются одна на другую, и я могу видеть сразу и прошлое, и настоящее. И то, что было прежде, и то, что есть теперь. Зрение словно обостряется, я вдруг вижу, как отреставрировали стены квадратных башен, различаю восстановленные части в каменной кладке башни над воротами. Взгляд скользит дальше, вверх по склону, и я замечаю, как были перестроены крепостные стены донжона. Неизменной осталась только его круглая башня – она выдержала и штурм, и осаду.
– Это оно! – выдыхаю я. – Мой прежний дом…
Феникс кивает:
– Да, это одна из многих твоих жизней… Возможно, одна из самых великолепных.
От радости мы ускоряем шаг. На входе нас останавливает усталая контролерша с мышино-серыми волосами.
– Замок закрывается через полчаса, – предупреждает она.
– Спасибо, – вежливо отвечает Феникс, протягивая ей билеты. – Нам вполне хватит и получаса.
Контролерша мельком смотрит на билеты, но мне кажется, что ее водянисто-зеленые глаза что-то слишком надолго останавливаются на моем лице. Я нервно ей улыбаюсь. Она не отвечает на улыбку, поджимает губы и морщится, как будто только что прожевала лимон, потом все же машет нам, чтобы мы проходили.
Через ворота мы входим во внутренний двор, и я шепчу Фениксу:
– Мне кажется, она меня узнала.
Феникс быстро оглядывается на контролершу – она все еще смотрит за нами из-за ворот.
– Думаешь, эта тетка – Наблюдатель? – спрашивает он.
– Не знаю, может быть, она просто видела мою фотографию в новостях.
– Тогда все равно нужно торопиться, а то вдруг она вызовет полицию? Помнишь, как идти в спальню?
– Кажется, да, – похоже, я в самом деле могу показать дорогу.
Мы поднимаемся по ступеням в вестибюль. Там не выставлено почти ничего, кроме старинных доспехов, и комната не будит во мне никаких воспоминаний. Судя по кладке, вестибюль построили не так давно: когда восстанавливали замок. Я замечаю музейный указатель к лестнице в донжон. По крутым ступеням мы поднимаемся на второй этаж, поворачиваем налево, в широкий дверной проем, и оказываемся в сводчатой комнате с охотничьими трофеями на стенах. Мы пробираемся через толпу идущих на выход посетителей, снова поднимаемся по винтовой лестнице, проходим по узкому коридорчику, опять поднимаемся…
По пути Феникс с любопытством рассматривает роскошные комнаты.
– Ты здесь что-нибудь узнаешь?
Я качаю головой – сейчас мы просто идем по указателям к донжону.
Феникс проводит рукой по аккуратным гладким кирпичам из бледно-коричневого песчаника.
– Будем надеяться, что хоть в нашей надвратной башне не все перестроили, – бормочет он себе под нос.
Я понимаю по его интонации, что его тревожит судьба тайника – да и меня тоже. Вдруг и эта попытка окажется неудачной?
Коридор тянется дальше, песчаник постепенно сменяется старинным красным кирпичом и булыжной кладкой. В прохладном воздухе начинает немного пахнуть плесенью, и кажется, будто вокруг нас сгущается само время. Я словно делаю шаг в прошлое и вспоминаю, как шла по этому же коридору – на мне платье с голубым корсажем и нижней юбкой, светлые волосы собраны на затылке, в фарфорово-белых руках – букетик дикой лаванды. Я прикрываю глаза – почти чувствую терпкий запах, и призрак гражданской войны снова встает передо мной. Я почти слышу страшный…
…грохот пушек и вопли умирающих солдат. Быстрые испуганные шаги по лестнице, нежный запах лаванды сменяется серной вонью от горелого пороха…
Я открываю глаза, едва ли не ожидая, что сейчас в комнату войдет мой отец, комендант замка, отчитает меня за неосторожность и отправит обратно в донжон. Я шумно вдыхаю и замираю как вкопанная при виде высокого представительного мужчины с остроконечной бородкой – до того он похож на моего умершего четыреста лет назад отца. Но это всего лишь турист с фотоаппаратом. Он увлеченно фотографирует интерьеры, и, кажется, ему нет до меня никакого дела.
– Ты как, все в порядке? – встревоженно спрашивает Феникс.
– Да, все нормально, просто новое воспоминание, – объясняю я, и мы продолжаем поиски.
На входе в башню над воротами я автоматически поворачиваю направо, к винтовой лестнице в свою старую спальню. Ужасно странное ощущение – комната кажется одновременно знакомой и чужой. Ее старательно отреставрировали – аккуратно залатали потолок с поперечными балками, отполировали и перестелили дубовый паркет. Каменную стену украшает ало-золотой гобелен, подвешенный на металлическом карнизе. В глубине комнаты стоит простая деревянная кровать, у камина – деревянное же кресло с высокой спинкой. На грубом столе глиняный кувшин с букетом засушенной лаванды, в подсвечниках горят две свечи.
Глядя на все это, я не могу удержаться от смеха:
– У меня же не так все было!
На меня изумленно оглядывается пара пожилых туристов. Они поспешно отходят к двери, а я продолжаю носиться по
