Кресли Коул - Поцелуй короля-демона
Ланте прошептала:
— Аби?
Сабина услышала ее даже сквозь шум сражения — громоподобного топота копыт, пения тетивы, звуков ударяющихся друг о друга мечей.
Ближе… Что сказать сестре? Как защитить ее?
Конец приближался… вампиры, мчавшиеся вперед… почти достигли их… и внезапно стали… пеплом.
Ветер рассыпал сажу по ботинкам сестер.
Сила изрешетила все вокруг. Сабина обернулась к замку. Оморт стоял на крепостной стене, раскрыв рот, с маниакальными глазами и вскинутыми руками.
Как и все остановившиеся воины Правуса, Сабина шокировано смотрела на Оморта.
Внезапно над искореженном и истекающем кровью полем битвы повисла тишина. Ветер развивал косы вокруг лица Сабины, и она могла слышать шелест листьев. И пение ночных птиц вдалеке.
Пепел рассеивался.
Оморт перевел свой убийственный взгляд на Хеттию. Она в слезах пала на колени.
Ланте встала рядом с Сабиной.
— Это то существо, чью жизнь ты хотела забрать?
Сабина сказала ему, что пошла сражаться.
Он хотел бы помешать этому, чтобы ее не убили. И помешать ей убивать, вероятно, его собственный народ. Он подозревал, что они узнали о его пленении и взбунтовались.
Она там, незащищённая. Он в отчаянье с силой дернул руками, закованными в кандалы, и каждый его заживающий мускул буквально вскричал в знак протеста. Теперь, когда он смог вставать с кровати, они вновь стали сковывать его руки за спиной. Хотя кожа на его груди уже почти зажила, затянувшись, словно свежий шрам, он все еще страдал от боли всякий раз, когда стоял или резко двигался. Он вышагивал по камере, желая, чтобы она вернулась.
Я могу изменить ее. Я могу помочь ей отличить правильное от неправильного. Как только я сбегу…
Он говорил о невозможном, но вне зависимости от всего этого, он хотел свою пару. Он вспоминал свою мечту. Тот прекрасный мир. Он жаждал его, как ничего прежде. Он хотел Сабину с их прошедшей ночи, женщину, которая заставляла играть его кровь.
Она моя. Хорошая или плохая, но она моя женщина.
Только не умирай… не умирай.
Когда он ощутил ее аромат, его глаза в облегчении закрылись. Вскоре после этого она вошла в камеру, встав перед ним. Она запыхалась. Ее облаченная в металлическое бюстье грудь вздымалась и опадала. Она была одета в головной убор, покрытый шипами, который плавно переходил в воротник; в чулки, сплетенные из металлических нитей и длинные перчатки с острыми, как бритва, когтями.
Зрачки расширены, а радужка светится синевой. В уголках губ скопилась кровь. Она пришла к нему прямо с поля боя? Он сузил глаза. Она казалась потрясенной. Ридстром знал, что чувствует солдат, которому пришлось отражать нападение. И она пришла ко мне…
Когда кровь стекла к подбородку, она стерла ее рукой.
Такая красивая. Такая опасная. Моя. В ту же секунду он стал твердым для нее. Нет! Как я могу хотеть ее, когда она только что после сражения — с моими собственными людьми?
Все же, когда она подбежала к нему, ничто не смогло остановить его рвануться ей на встречу. Ее руки взлетели к его лицу, обхватив его, и она привстала на цыпочки, чтобы поцеловать его. Ее губы были мягкими и дрожащими.
Он сходил с ума от необходимости видеть, что она в безопасности, и продемонстрировал в поцелуе все свои чувства. Облегчение. Он проник в нее языком, жестко сминая ее губы своими, пока она не сжала его плечи. Со стоном он наконец оторвался от нее.
— Что произошло сегодня вечером?
Задыхаясь, она произнесла:
— Рискованное положение, — она стянула с руки сначала одну перчатку, потом другую и отбросила в сторону.
— Я боялся, что ты умрешь.
Она расшнуровала бюстье по бокам:
— В определенный момент я была в этом уверена, — ответила она, кидая на пол снятую часть доспехов.
Как только он почувствовал, что ее твердые соски коснулись его груди, ее рука заскользила по его телу вниз.
— Освободи меня, Сабина. — Его член еще больше напрягся от ее прикосновения.
— Не могу.
— Позволь мне защитить тебя.
— Сначала поцелуй, разговоры потом.
Он задрожал, когда она запустила руку в его штаны и легко пробежала пальцами по гладкой головке. Она взяла его член в руку, потирая кончик подушечкой большого пальца в медленном умопомрачительном ритме.
Слишком умопомрачительном. Он резко выдохнул, со стоном наклоняясь к ее губам, чтобы снова поцеловать. Он собирался заняться с ней сексом в любом случае.
Их дыхания сбились, стали неровными. Он смутно уловил иллюзию огня, вспыхнувшего в камере. Свободной рукой она расстегнула его штаны, столкнув их, чтобы они упали на пол.
Потом слегка потянула его за член к кровати. Все еще целуясь так, как будто их жизни зависели от этого, они оба дошли до нее и упали на матрац. Со связанными запястьями он не мог удержаться от падения. Тем не менее ему удалось в последнюю минуту перевернуться, чтобы не упасть на нее.
Между поцелуями они крутились, пока она не оказалась опять под ним. Не обращая внимания на боль, он резко поднялся на колени. Но затем в нем колыхнулось разочарование. Он не мог стянуть ее юбку, сдернуть ее трусики, приласкать ее…
— Сними юбку для меня.
Сильно возбужденная, она развязала узелок сбоку юбки, и та спала.
— Теперь их. — Он указал головой на черные трусики.
Она стянула их до лодыжек, а затем швырнула в сторону, оставшись только в головном уборе и чулках. Ее сияющие синим металлическим светом густо подведенные глаза были прикрыты.
— Между бедер, — прохрипел он, — покажи мне.
Она раздвинула перед ним ноги, и ему показалось, что она всхлипнула. Грубый рык вырвался из его груди, когда он пристально посмотрел на ее медные завитки и блестящую плоть.
— Потрогай себя. Позволь мне видеть тебя.
Ее рука немедленно повиновалась, и тонкие пальцы стали скользить по мягкой плоти. Он шумно выдохнул. Никакого стыда. Никакого колебания. Впервые в течение его долго жизни с ним был тот тип женщины, который он тайно желал.
Она была великолепна, лежа под ним, — с разметавшимися по кровати косами, с играющим в глазах огнем, с дрожащим от мастурбации телом.
— Дай мне свою клятву, демон. Сделай меня своей королевой.
Королевой тех людей, которых она убивала? Он, нахмурившись, посмотрел на две струйки крови, сбегающие вниз по ее шеи к груди.
— Из-за чего это?
Она отмахнулась, скрывая это иллюзией.
— Вампир попытался вонзить в меня свои зубы. Но моя броня укоротила их.
— Почему вампир?
С яростным раздражением она убрала руку и приподнялась на локтях, сдунув с лица волосы.
— Мы на войне. Он не собирался рисовать меня пастелью, ожидая, пока я умру.
