Ирина Молчанова - Вампиры - дети падших ангелов. Голоса дрейфующих льдов

Вильям удручено кивнул.

- Я знаю… какая любовь.

Катя тронула его за локоть.

- Возвращайся. Не волнуйся обо мне, это мой выбор. Я справлюсь.

Он улыбнулся и осторожно погладил ее по голове, как маленькую.

- Неужели ты в самом деле думаешь, я могу бросить тебя тут одну?

- Но как же…

- Я передал правление Георгию, знал, что не уговорю тебя вернуться. - Он вынул из бокового кармана сумки сложенную бумагу и развернул. - Тебе необходима карта.

Девушка взяла ее и с изумлением уставилась на огромную схему подземных ходов.

- Вот это да! Где же находится Тартарус? Нам еще далеко?

Вильям посмотрел на нее так, словно увидел привидение.

- Ты не знаешь, где находится Тартарус даже примерно? - недоверчиво спросил он, сверля ее взглядом.

Катя задумчиво наклонила голову так, что волосы скатились по плечу, и брякнула наугад:

- В Тибете?

Вильям забрал у нее карту, сложил и убрал в карман. Затем взглянул на девушку и со вздохом произнес:

- В Антарктиде.

Анжелика жадно отпила из пластмассового бокала, предложенного Павлом, и яростно прошептала:

- Как же он мне надоел!

- Спокойствие. - Холодный приподнял свой бокал. - Одним больше, одним меньше, какая в сущности разница?

Девушка смиренно опустила ресницы.

- Он вечно мешается под ногами. Терпеть его не могу! От его положительности меня тошнит!

- Не тебя одну, - хмыкнул Павел. - Подписывая указ о назначении, Лайонел подписал смертный приговор своему братцу!

Анжелика одарила собеседника улыбкой.

- Разделаемся и с ним, и с девчонкой!

Холодный тихо рассмеялся.

- Двойные похороны!

Девушка брезгливо оглядела стены тоннеля и ткнула ногтем в карту, которую Павел держал перед собой.

- Полагаю, они двинутся через Москву.

- Вряд ли, - возразил Холодный. - Скорее Вильям поведет ее вдоль Балтийской лужи.

Анжелика закатила глаза.

- Это бессмысленно! Они выберут самый короткий путь. У них наверняка есть план пещер. - Девушка провела по карте ногтем от Петербурга до Тулы и сообщила: - Мне известно, что около двадцати лет назад между Тулой и Воронежем произошел обвал. Кого-то завалило.

- Предлагаешь вытащить беднягу из-под завалов? - усмехнулся в усы Павел.

Девушка вскинула брови, дивясь несообразительности своего спутника.

- Нет, вообще-то я предлагаю устроить несчастный случай для нашей парочки!

Павел положил руку ей на талию и наклонился к шее, но девушка ледяным тоном напомнила:

- Удовольствие имеет свою цену, не забывай.

Вильям смотрел на затылок идущей впереди девушки, и воображение прокручивало перед глазами одну и ту же сцену неудавшегося поцелуя.

Молодой человек старательно переводил взгляд на землю, стены, потолок, лишь бы не видеть перед собой пышные длинные волосы в мелких колечках, до которых ему так хотелось дотронуться.

Мучительность нестерпимого желания поцеловать кого-то против воли состояла в том, что миг - он растает, как ледяная скульптура по весне, не успеешь оглянуться, а в объятиях мокрая пустота.

Катя обернулась и весело попросила:

- Расскажи что-нибудь!

- Все-таки нам следовало через Литву идти, - проворчал Вильям.

Она засмеялась.

- Мы пойдем самым коротким путем! Не хочу прийти в Антарктиду где-то к своей пенсии!

- Безопасность важнее! - молодой человек вздохнул, решив, что больше не станет убеждать. Он уже сам напоминал себе строгого папочку. Кому такое вообще понравится? Может, она не считала его интересным именно поэтому?

- Вильям, а расскажи, каким Лайонел был в детстве! - воодушевленно воскликнула Катя.

- Исчадием ада, - коротко охарактеризовал молодой человек.

Девушка задорно посмотрела на него через плечо.

- Подр-ро-обнее!

- Даже не знаю, что рассказывать. - Вильям призадумался. Ему никогда не нравилось обсуждать брата, но и Кате отказывать не хотелось, поэтому он сказал: - Помню, был однажды случай… Отец впервые взял нас на охоту. У нас с братом уже были собственные лошади… на самом деле у Лайонела рано появился конь, матушка всегда потакала всем его прихотям. В тот день мы выследили молодого оленя. Лайонел тогда натянул уже тетиву, но отец предложил ему уступить мне. А я…

Катя обернулась.

- Подожди-подожди, угадаю! Расплакался и убежал?

Вильям хмыкнул.

- Я встретился взглядом со своей жертвой. Ты видела когда-нибудь оленьи глаза? Они трогательные и печальные одновременно, в них можно увидеть лес, как в зеркалах. От одной мысли, что я должен убить это существо, мне стало дурно. Я хотел слезть с лошади, а олень услышал меня, навострил уши и… и Лайонел, ни у кого не спрашивая, прицелился и выпустил стрелу. Та угодила оленю прямо в глаз и убила. Пока меня выворачивало в кустах, а отец пытался напоить меня водой, Лайонел стоял над оленем и смотрел на содеянное, как мне показалось, без единой капли жалости.

Вильям ждал, что скажет Катя, но та почему-то молчала, и он предложил:

- Рассказать еще?

Девушка его изумила, спросив:

- А отец похвалил его за меткое попадание?

- Не помню. Но, на мой взгляд, это как раз та ситуация, которая характеризует моего брата: извечный хладнокровный победитель.

- Непросто быть победителем, когда твоих побед не ценят самые близкие люди, - с упреком заметила Катя.

- Ну прости, что не смог похвалить его за убийство оленя! - съязвил Вильям. - Не нужна ему была ничья похвала. Тому, кто знает, что он лучший, - это незачем.

Катя ничего не сказала, но молодой человек понял, что она с ним не согласна.

К счастью, через несколько метров они увидели справа в стене железную дверь, и тему можно было сменить.

- Пойдем, - пригласил молодой человек, дергая за ручку.

Комната оказалась обставлена мебелью: диван, кресла, стол.

- Тебе следует поспать.

- Не хочу, - заявила Катя.

- Когда ты спала последний раз?

- Наверно, дня четыре назад, - пожала она плечами.

Вильям усадил ее на диван - сам сел в кресло и вынул из сумки одну из двух канистр крови из погреба Лайонела. Налил в пластмассовый стакан и подал. На лице девушки промелькнуло удивление, когда та поняла, что кровь человеческая, а не привычная для него - животная. В место, куда они направлялись, такого понятия, как вегетарианство, просто не существовало. А подчеркивать свое отличие от всех остальных перед старейшинами, Вильям счел крайне плохой идей. Для расправы над ними Создателю было достаточно и того, что они вышли из дома с преступной целью навестить его. Не хотелось усугублять и без того шаткое положение глупостью из разряда: «Ко всему прочему, у нас еще и разные вкусы!»