Александр Арбеков - О, Путник!
— Клянёмся верой и правдой служить Императору Трёх Островов, защищать и оберегать его и Империю до последней капли крови! — мощно и слаженно прогремел хор взволнованных голосов, перекрывая завывания бешенного ветра за окном.
Пламя свечей тревожно затрепетало. Портвейн заискрился густым янтарём в хрустальных бокалах. Гора Фудзияма на картине приобрела какую-то волшебную, дымчатую и мистическую ауру. Воздух внутри помещения сгустился. Мокрый мерзкий снег вне его продолжал истерично, злобно и безнадёжно биться в толстое оконное стекло, обессилено стекал по нему мутными струями, в которых причудливо отражался тёплый и дрожащий свет свечей.
Я вдруг с удивлением обнаружил, что ГРАФИНЯ и МАРКИЗА плачут! О, как!? Ах, мои милые и любимые девочки! Ах, бедный, бедный я!!!
— ГРАФИНЯ, — весело прервал я затянувшееся молчание. — А что следует после победоносного окончания войны и принятия Присяги!?
— Пиры, балы и охота, Сир!
— Умница! Ну, охоту я вам пока не обещаю, а пир сегодня и чудную рыбалку завтра гарантирую, — усмехнулся я, поднял бокал и воскликнул. — За Империю!
— За Императора!!!
За официальной частью последовало бурное веселье. К этому времени внезапно зажёгся свет, ослепив всех нас. Мы выключили его, оставив гореть только тёплые жёлтые лампы над барной стойкой. ПОЭТ поколдовал над проигрывателем, заиграла весёлая танцевальная музыка в стиле диско. ШЕВАЛЬЕ и ГРАФИНЯ напряглись, недоумённо посмотрели друг на друга, поморщились, потом стали внимательно прислушиваться, расслабились… Я подошёл к столику ГРАФИНИ, присел рядом с девушкой и удовлетворённо усмехнулся, увидев, что она слегка подёргивается в такт мелодии. Моя лебёдушка неплохо адаптировалась к новым условиям и к неожиданным обстоятельствам жизни.
МАРКИЗА вдруг вышла на танцпол. Её тонкая, хрупкая и лёгкая фигурка завораживала своим изяществом и совершенством. Девушка как бы слегка расслаивалась в трепетном дрожании свечей, резко контрастируя с мощными и мутными завихрениями мокрого снега за окном, на фоне которых она выглядела как несгибаемая тростинка посреди спелого пшеничного поля, поверженного ураганом и неожиданными заморозками… МАРКИЗА начала танцевать. Движения её были то мягки и плавны, то резки и отточены. Стройность длинных ног подчёркивало лёгкое короткое платье, которое девушка периодически слегка приподнимала на бёдрах, являя миру маленькие фрагменты тонких кружевных и почти прозрачных трусиков.
ГРАФИНЯ, приоткрыв свой чудесный ротик, удивлённо и заворожено смотрела на танцовщицу. ШЕВАЛЬЕ был ею восхищён и очарован. Он раскраснелся, слегка притоптывал ногой, ловя ритм движений. БАРОН улыбался, медленно и чувственно поглаживая крепкой и узловатой рукой свою седую бороду. Глаза ПОЭТА были слегка затуманены и влажны, он пребывал в глубокой эйфории. Все другие инопланетяне также с огромным удовольствием наблюдали за МАРКИЗОЙ, хлопали ей, и громкими криками выражали свой искренний восторг. Между столиками почти незаметно, деловито и довольно легко для своей комплекции, сновал ТРАКТИРЩИК, меняя блюда и напитки.
Музыка закончилась, я сделал знак ПОЭТУ, он торопливо выключил проигрыватель. Я включил верхний свет. Все в один голос ахнули.
— Господа, приглашаю приступить к трапезе! Чем богаты, тому и рады, так сказать, — весело произнёс я.
Столы ломились от всяческих блюд. Всевозможные салаты, бутерброды с икрой, маринованные и солёные овощи, фрукты, Мундир-Фиш, Пьяная Свинина, золотистые перепёлки в каком-то белом соусе, портвейн То-То, красные и белые вина, и, конечно же, Его Величество ЗВИЗГУН! Начался пир духа и тела!
Я встал, все немедленно последовали за мною. Воцарившуюся тишину нарушали только едва слышные порывы утихающей бури за окном и слабый, прерывистый свист ветра в оконной раме.
— Господа, я вдруг вспомнил одну притчу из «Эллинских сказаний». Да, да ШЕВАЛЬЕ, ваши любимые греки… Они самые. Так вот, как-то один путник спросил мудреца, задумчиво сидящего на краю дороги: «Далеко ли ещё до Мегары?». Мудрец ответил: «Иди!». Путник в недоумении посмотрел на него. «Иди!», — повторил мудрец и, увидев, КАК тот идёт, сказал: «К вечеру ты будешь в Мегаре!», — я усмехнулся и посмотрел на БАРОНА. — Как вам эта притча, сударь? В чём её суть?
— Сир, она великолепна и полна глубины, — серьёзно ответил мужчина. — Для меня её суть заключается в том, что прежде чем ставить перед собой какие-либо цели, необходимо здраво оценить и рассчитать свои силы.
— Браво, браво! — восторженно захлопала в ладошки МАРКИЗА. — Тот муж более всего достоин славы и любви, кто умён и зрел! БАРОН, вы никогда не бывали на Второй Планете, которая вращается вокруг солнца по имени Глизе 581? Там такие чудные места: белоснежные пляжи, изумрудные пальмы и сапфировый океан. Приглашаю вас туда после того, как мы покинем этот мерзкий остров, как его…
— Хоккайдо, сударыня, — БАРОН подошёл к МАРКИЗЕ, слегка наклонился к ней и чувственно поцеловал её тонкую нежную ручку. — А вообще-то, я не бывал нигде, кроме Островов и пары-тройки мест на планете Земля.
— И что же вас привлекло на ней? — МАРКИЗА решительно взяла БАРОНА под локоть и усадила его рядом с собой.
— Меня заинтересовали Великие Пирамиды в Гизе, Тибет и пустыня Сахара. Знаете, честно говоря, не люблю путешествовать. Я классический домосед. Меня полностью поглощают простые и понятные во все времена занятия: чтение книг, охота, рыбалка, созерцание восходящего и заходящего солнца на фоне нереальных и призрачных гор, сбор грибов и ежевики, турниры, битвы, дуэли, изучение флоры и фауны Океана, развешивание пиратов на реях, полночные философские беседы под треск камина, любовная маета до утра.
— О, мой друг, меня так заинтересовали два аспекта вашей насыщенной и бурной жизни! — воскликнула МАРКИЗА, не выпуская своей изящной ручки из лапищ БАРОНА.
— Каковы же они?! — сухо, негодующе и насмешливо спросил ПОЭТ.
— Безумно хочу увидеть процесс развешивания на реях пиратов и вникнуть в суть любовной маеты до утра!
— Ваше Сиятельство, но пираты истреблены все до одного, — вежливо вмешался в разговор ШЕВАЛЬЕ. — Боюсь, что первый аспект не подлежит выполнению по этой простой и бесспорной причине.
— Эх, что значит молодо-зелено, — ухмыльнулся БАРОН. — Нельзя до конца уничтожить зло, ибо оно бессмертно! Злачно место пусто не бывает, мой юный друг!!!
— Боже мой, как хорошо сказано, как тонко подмечено! — МАРКИЗА прильнула к плечу БАРОНА. — А у вас есть замок?
— Ещё какой! Не замок, а конфетка! Произведение фортификационного искусства! Шик, блеск, красота! — я решительно встал и поднял рюмку со Звизгуном на уровень глаз. — За наших прекрасных дам! Виват!
