Кейт Ринка - Страсть Маргариты
- У меня нет гарема, - зло выплюнула я, совсем не согласная с такой постановкой ситуации. - И перестань меня так называть!
- Как? Мамулька?
Я зашипела - еще одно его слово, и я начну выцарапывать кому-то глаза.
- Роберт, - одернул его Глеб, - помолчи, ладно?
- А что я такого сказал? Весь дом только о Марго по углам и шепчется.
Прекрасно... это была самая "прекрасная" новость, которую мне не хватало для полного расстройства. Глеб же вслух больше ничего не добавил, но, похоже, сказал что-то лично Роберту, который тут же выпалил:
- Ну, ладно-ладно, все, молчу. Извини.
Извинения были приняты, но это не сглаживало отвращения от того обстоятельства, что я была матерью этого неотесанного вампира. Он был человеком весьма странного поколения, о котором я начала узнавать благодаря Жанне. Ох, Жанна! Опять я забыла об этой милой девочке. И Эдуард, он же меня попросил об одном одолжении. И кстати, забыла я еще и о том, что Роберт был братом Жанны.
Я снова посмотрела на мужчину, который не стеснялся и молча разглядывал меня. Он натянул на лице улыбку, и открыл уже рот, чтобы что-то сказать, но тут же вмешался Глеб. Похоже, он мысленно одернул Роберта, потому что тот так и застыл с открытым ртом, и, посмотрев на Глеба, медленно сомкнул челюсть.
- Ты ведь приходишься Жанне братом, верно? - спросила я у Роберта.
- Теперь-то я могу говорить? - с усмешкой спросил он у Глеба.
Тот закатил глаза и отвернулся к окну.
- Да, - ответил мне Роберт, - было дело, но это все в прошлой жизни.
- А можно узнать, почему ты ее так ненавидел? - спросила я о том, что мне уже давно было интересно.
Роб пожал плечами:
- У нас была разница в возрасте в десять лет, и мать умерла, когда рожала эту девчонку. Я так и не простил ее. Но это все такая фигня. Прошлая жизнь осталась в прошлом, и мне наплевать, что было в той жизни.
- А как же твои друзья? Не скучаешь по ним?
- Это странно, но я не чувствую ничего. Я не помню тех чувств, которые у меня были раньше.
- Такое бывает, - ответила я, вспоминая о том, как было у меня. Правда, воспоминания были очень смутные. Помню, что мои чувства после перерождения были нестабильны и могли меняться кардинально, то появляясь, то угасая яркими вспышками. Первые месяцы я была очень непостоянной, вспыльчивой и эмоциональной. И именно Юлиану пришлось это все терпеть. Я ведь даже была обручена до того, как Юлиан поймал меня в свои сети. И помню, что очень переживала потерю любимого, и в то же время периодически просто забывала о его существовании. Но Юлиан очень быстро все сгладил, подарив мне массу новых впечатлений. И мысли о том, что очень скоро снова окажусь в его объятьях, вызывали такое трепетное предвкушение, что я едва могла усидеть на месте.
- Извините, а мы не можем ехать побыстрее? - со злостью в голосе обратилась я к водителю.
- Да, мэм, - ответили мне, и машина стала набирать обороты, как и мое волнение.
Первый удар
Клуб "Маргарита" встретил нас громкой музыкой, адреналином, и запахами плоти и крови. Здесь как всегда царил праздник, который создавала атмосфера и десятки пьяных, веселых и танцующих тел. Но рассматривать их, и облизываться на толпу мне было некогда. Я спешила к Юлиану. Я знала, что он был где-то здесь, я чувствовала его близость. Но стоило мне влететь в зал, окинуть его взглядом и увидеть Юлиана на втором этаже возле перил... Внутри ощутимо перевернулись все чувства, царапая душу острыми когтями. Это не было неожиданностью, но это было больно. Больно было видеть, как Юлиан воркует с другой женщиной, пригвоздив ее к перилам и так близко наклоняясь к ней, что губы в лукавой улыбке почти касались ее губ... И взгляд. В его обещающем взгляде стояла нежность... к другой. К той самой поганой смертной. И эта нежность в его взгляде тут же схлынула, как уходящая волна прибоя, стоило Юлиану почувствовать мое присутствие и повернуть голову в мою сторону. Мне только удалось заметить, как сузились его глаза, и как вздрогнула девушка... Я резко развернулась, натыкаясь на Роберта и вышибая из него дух от внезапного столкновения. Он устоял на месте, обхватывая мои плечи так крепко, как будто зажал тисками.
- Ты чего?
Но я была слишком потрясена, чтобы отвечать на его дурацкий вопрос. Перед глазами так и стояла картина влюбленной пары. Вот черт! Юлиан... Юлиан?! Как он мог?! Нет, я, конечно, знала о том, что он с ней, но смотреть на такое своими глазами... это было слишком! Одно дело что-то знать, и другое - видеть.
Роберт слегка встряхнул меня, снова что-то спрашивая, и я почувствовала, как моя злость, боль и обида сосредотачивается на одном этом вампире. Повинуясь этим чувствам, я толкнула его в грудь, с удовольствием наблюдая, как Роберт влетает спиной в стену. Воздух вокруг меня стал плотнее, а на ладонях уже плясали тугие шарики чистой силы и энергии. Люди вокруг разбежались, освободив пространство. Я со злостью смотрела на Роберта, с нетерпением ожидая, когда он даст мне последнюю каплю повода разойтись по-настоящему. Мне так сильно захотелось кого-то лишить жизни, так сильно хотелось буйствовать и выплеснуть все свои эмоции, которые накопились за сегодня, за вчера, за месяц, за всю мою жизнь... пустую, беспокойную... надоевшую. Но как назло, Роберт стоял на месте, прожигая меня непониманием и злобой, а за спиной, почти над самым ухом, прозвучал сдержанный голос Юлиана:
- Маргарита, успокойся, прошу тебя, давай поднимемся в мой кабинет, нам есть о чем поговорить.
Я даже не обернулась, бросив в его сознание:
"Я не хочу с тобой разговаривать, видеть тебя не хочу".
И в то же время сама себе противоречила - я хотела его видеть, хотела говорить, и как же я хотела иметь право предъявить все свои претензии. Но я имела это право ровно настолько, насколько мне позволял мой эгоизм и моя наглость. А они мне это позволяли достаточно, чтобы устроить сцену ревности. Только лишь один внутренний голос теперь уверенно убеждал, что не мне винить Юлиана в других связях. Но, черт возьми! Это Юлиан! Который их никогда не имел. Он был только мой, он принадлежал одной мне!
Я даже не заметила, что из глаз текут слезы, пока не почувствовала, как тонкая алая струйка защекотала подбородок и поползла по шее в декольте. Стерев их ладонями, я развернулась, но на Юлиана даже не взглянула, я посмотрела на девушку, которая так и стояла у перил, испуганнее загнанного кролика. Внутри сильнее вспыхнула ненависть. Я хотела ее смерти, хотела высушить ее до последней капли из той жилки, которая бешено билась на ее шее, хотела стереть ее из жизни Юлиана. Да как она смеет быть рядом с ним!
