Выбор Скарлетт Блэр (СИ) - Юлия Арниева
— Нет еще, ее соседка сообщила, что травница уехала к сестре, кажется, та заболела.
— Хм... Молли отбыла к тетушке, которую со слов Мэттью не выносила. Травнице внезапно потребовалось помочь сестре, — задумчиво протянула, пытаясь поймать ускользающую мысль.
— Я могу выяснить, где живет сестра травницы, и мы вместе с Джорджем к ней съездим, — предложила Грейс, с полуслова меня поняв.
— Да, нам стоит лично побеседовать с этой дамой, — кивнула, вновь обхватив кружку обеими руками, пытаясь согреться. Фарфор был все еще теплым, но даже его жар не мог прогнать внутренний озноб. Пробежавший от дурного предчувствия холодок по спине собрался тугим комком в груди, мешая дышать. Казалось, даже теплый свет ресторанчика померк, а за окном тени сгустились еще сильнее, словно предвещая что-то недоброе. В воздухе повис аромат корицы от свежеиспеченного пирога, который только что пронес мимо официант, но даже этот уютный запах не мог развеять тревогу. Я смотрела, как последние капли чая оставляют янтарные разводы на стенках чашки, а в голове вертелись обрывки мыслей, складываясь в какую-то пугающую мозаику. Пальцы, сжимающие кружку, побелели от напряжения, а на поверхности остывающего чая отражалось мое искаженное беспокойством лицо...
Из ресторана мы вышли, когда вечерние сумерки окончательно сгустились в ночную темноту. Дождь почти прекратился, оставив после себя влажный воздух и поблескивающие в свете фонарей лужи. Подруга настояла на том, чтобы проводить меня до экипажа, ее каблучки звонко цокали по мокрой брусчатке, и только когда девушка, убедилась, что я благополучно устроилась в карете, она поспешила к ожидающему ее Джорджу.
Дорога домой казалась бесконечной. Я глядела сквозь запотевшее стекло экипажа на проплывающие мимо освещенные окна особняков, за каждым из которых протекало свое, безмятежное и неторопливое существование... как давно казалось в моей жизни не было такой простой обыденности...
Особняк встретил меня привычной тишиной и теплом. В холле мягко мерцали настенные светильники, их теплый свет отражался в начищенной до блеска латунной фурнитуре и создавал уютные тени в углах. Старинные часы на стене размеренно отсчитывали время, а из кухни доносился аромат свежезаваренного чая — насыщенный, с легкими нотками бергамота и ванили. Мисс Роуз, как всегда, ждала моего возвращения. Она никогда не ложилась спать, пока не убеждалась, что все обитатели дома благополучно вернулись под его крышу.
— Миссис Скарлетт, — экономка появилась в холле, стоило только входной двери тихо стукнуть. В ее седых волосах поблескивали отсветы от настенных ламп, а в глазах читалось неприкрытое беспокойство. — Как прошел визит к мистеру Мэттью?
— Он держится. Условия ужасные, но он старается не падать духом, — мой голос дрогнул, в глазах предательски защипало, и я поспешила отвернуться, вешая влажное пальто на крючок. И только вернув самообладание и расправив плечи, преувеличенно бодрым голосом, в котором все равно проскальзывали нотки грусти, произнесла: — Передавал вам привет и сказал, что скучает по вашим булочкам с малиной.
— Я приготовлю их к его возвращению. Господин вернется домой, вот увидите, — уверенно проговорила мисс Роуз и, чуть помедлив, будто не решаясь, спросила: — А как продвигается расследование?
— Появились новые зацепки, — коротко ответила, подходя к подножию лестницы. Старые дубовые ступени, отполированные годами до медового блеска, казались сейчас непреодолимой высотой. Я машинально провела рукой по резным перилам, чувствуя, как усталость тяжелым плащом наваливается на плечи. — Надеюсь, нам вскоре удастся снять ложное обвинение, — тихо добавила, и эти слова эхом отразились от высоких потолков, растворяясь в полумраке холла.
— Я молюсь, чтобы все скорее разрешилось, — промолвила женщина. На мгновение ее напускная строгость исчезла, обнажая искреннюю тревогу за Мэттью.
— Спасибо... я, пожалуй, пойду отдыхать.
— Конечно, миссис Скарлетт. Я принесу вам теплый чай с медом, — ласково улыбнулась женщина, по-матерински погладив меня по плечу.
В спальне все оставалось таким, как утром: смятая подушка на кушетке, где я провела бессонную ночь, раскрытая книга на прикроватном столике, недописанное письмо. Только теперь к этому добавился легкий аромат лаванды — Майли положила саше под подушку, чтобы помочь мне уснуть.
Я долго лежала в постели, наблюдая, как по потолку скользят отблески от пламени свечи. Их замысловатая игра света и тьмы создавала подобие кукольного представления, где оживали картины минувшего дня. Мысли путались, перескакивая с одного на другое — измученное лицо Мэтта за решеткой, требование Луизы, беседа с мистером Флетчером, внезапный отъезд травницы... Где-то в этом клубке спрятана разгадка, но глаза слипались, а тело постепенно погружалось в вязкую дремоту, словно в трясину...
Глава 32
— Мистер Вильям! Нет! Я должна доложить о вашем приходе миссис Скарлетт! — раздался недовольный окрик мисс Роуз, эхом прокатившийся по холлу. — Мистер Вильям, что вы себе позволяете?!
— Кхм… кажется, и сегодня мне не дадут спокойно позавтракать, — глубокомысленно пробормотала, отставляя в сторону чашку с чаем, от которой все еще поднимался тонкий ароматный парок. Я выжидающе посмотрела на дверь, которая вскоре широко распахнулась с такой силой, что едва не слетела с петель. На пороге возник взволнованный Вильям — его обычно безупречно уложенные волосы были растрепаны, а на бледном лице проступили красные пятна. За ним, шурша накрахмаленными юбками, спешила возмущенная экономка, чей чепец слегка съехал набок от быстрой ходьбы.
— Миссис Скарлетт, он...
— Я все слышала, Роуз, ступай, — прервала женщину, ободряюще ей улыбнувшись, я перевела свой взгляд на незваного гостя, отметив, как нервно подрагивают его руки и как часто вздымается грудь от прерывистого дыхания.
— Скарлетт, я не подставлял Мэттью, — с жаром заговорил мужчина, стоило только Роуз выйти из гостиной, напоследок окинув его предупреждающим взглядом, что будь он менее взволнован, наверняка бы съежился под этим строгим взором преданной дому служанки.
Я промолчала, откинувшись на спинку стула, наблюдая, как Вильям нервно переминается с ноги на ногу, словно не находя себе места. В утреннем свете, проникающем сквозь тяжелые портьеры, особенно была заметна его бледность и круги под глазами, выдающие бессонную ночь. Его некогда безупречный костюм выглядел помятым, словно в нем спали, а на манжете виднелось пятно от чернил — мелкая, но красноречивая деталь, говорящая о его душевном состоянии. Вильям то и дело бросал тревожные взгляды на дверь, будто прикидывая путь к отступлению, а его пальцы, судорожно теребили пуговицу на жилете, того и гляди грозя ее совсем оторвать.
— Я проигрался и задолжал приличную сумму одному человеку, — не
