Хорошая примета - Катя Матуш
Тихомир развернулся и побежал вдоль кромки.
Я потянулась к уху. Вот она у меня получит… Таких узоров на халат налеплю, что будет пересдавать десять раз! Все выложила?! И кто у нас, интересно, за телеграфный столб? Белогор?! Но тут ж еще пришлось через одни руки проходить, у этого и телефона нет, а значит какой-нибудь Данияр доложил. Все теперь в курсе, что я курицу вареную не люблю?! И откуда он название рушника узнал, неужели на выставку сходил?..
Тихомир прибежал обратно, показал “класс” тренеру, который с него глаз не сводил, и опять подошел к трибунам.
— Мне теперь даже обидно, ведь ты, похоже, вообще обо мне ничего не знаешь, — ворчал он, приступая к растяжке.
Я прикусила язык. Даже номер мой уже наизусть выучил, а я почему не стала справки наводить?.. Подумает сейчас еще, что я какая-то ветреная или легкомысленная, и у меня таких, как он, на неделе по три.
Тихомир постучал рукой по перегородке:
— Милослава, я пошутил. Я не обижаюсь.
— Обижаешься, — отрезала я в его чрезмерно отрешенное лицо.
— Ладно, если только чуть-чуть, — шепнул волк.
Я нахмурилась:
— А у меня времени не было устраивать твоим друзьям допрос, Тихомир. Я всю неделю кокошники примеряла, чтобы выбрать самый красивый, а потом сарафан, а потом пришлось каждую бусинку отполировать. И еще, если уж мы на чистоту, пару дней назад я присмотрела очень красивый торшер в детскую. Там на абажуре волчата на цветочной поляне бабочек гоняют, и меня даже не смутило, что он фиолетовый. Понял? Люблю я или не люблю, теперь не имеет значения, с тобой я готова хоть курицу вареную есть, хоть смотреть на фейерверки всю ночь!
Пусть только вякнет! Нашел из-за чего обижаться. Каждый день только о нем и думаю, в голове такой список вопросов, что нам и выходных не хватит.
Тихомир дрогнул, но я впилась глазами в табло и не могла понять, радостно ему или он просто в ужасе.
Ну хоть парням со скамейки наш диалог понравился, сейчас умрут от смеха…
Глава 12
Второй период закончился еще быстрее, чем первый, перерыв после него был короче, в раздевалки никто не уходил и скоро начнется “планерка”, так что на этот раз Тиша крался к основанию трибун без зазрения совести. Лицо блестит от пота, левая рука подрагивает, дышит через раз, а пока по полю носится, так и не скажешь, что устал…
В памяти опять всплыл фиолетовый абажур. Теперь бы со стыда не сгореть, хотя этому на первый взгляд вообще по боку, ори я хоть “хочу от тебя детей!”. Тиша уперся спиной в ограждение, постучал себя по груди и оттянул ворот кофты:
— Сегодня я, кстати, впервые понял, что клюшкование не такая идеальная игра, как мне всю жизнь казалось, — похрипывая сказал он.
— Грудь болит до сих пор? — испуганно уставилась я.
— Ничего не болит. Я быстро отхожу, здесь своя наука, подставляться тоже нужно уметь.
— Ну да, я заметила…
Тренер глянул в нашу сторону и махнул папкой.
— Лестницы. Клюшкование, это всегда арены, а я теперь ненавижу лестницы, — рыкнул он, направляясь на построение.
Я надулась и опустила глаза. Неужели сейчас он прорычал “хочу тебя обнять”?..
Меня только лестницы и спасают от преступления против чести. Мне уже не то что обниматься, жить с ним не терпелось. Еду готовить, убираться, ругать его за бардак. Хотя здесь вопрос, плед он вроде бы как аккуратно сложил, но если не получится за бардак, так за что-нибудь другое, ведь он наверняка не идеальный, как бы мне сейчас не казалось.
Не идеальный, как клюшкование. Уж пара “лестниц” в нем точно найдется. Может он храпит, например.
Мне, почему-то, никто инструкций на подобный случай не выдал, но если припомнить, тот же Даник с Каролиной на смотринах липли к друг другу, как два банных листа, и никто не мог их по углам разогнать, а Белояра с Олегом вообще со школы в любви друг другу клянутся, в жизни не поверю, что они только рукопожатиями на переменках обменивались и скандалили. Понятно, что я вроде как девочка, и себя держать надо, но многие теперь до свадьбы съезжаются, и ничего. Это ж нормально, что влюбленные люди всегда хотят вместе быть…
У меня зазвонил телефон. И вот пеняй на этот прогресс сколько влезет, а смартфоны хоть черта проделки, хоть Перуна, а жизни без них даже представить теперь нельзя. Двойственность мира во всей красе, или мы просто пытаемся усидеть на двух стульях…
— Алло.
— Алло, Мила, Бел говорит, они их сейчас за три минуты раскидают, че дальше-то делать будем? Планы есть? Вадик приглашает в “Овсянку” посидеть. У Данияра вроде какие-то планы были, а что там у волка твоего?
Я посмотрела на поле, откуда на меня уже косились два желтых глаза. И что ты делать будешь, манеры-то в каком лесу оставил?! Я выкрутила громкость на минимум и сразу почувсвовала волну мурашек по всему телу. Вот наглый!
— Я даже не знаю, мы еще не обсуждали…
Тихомир нахмурился.
— Так а че тут обсуждать? Я вас заберу, мы просто пытаемся по местам посчитать, таксу заказывать или влезем. Бел и Колояр на колесах. Потом кто-нибудь Молотов отвезет, чтоб не как в прошлый раз, — припоминала княжна сломанную шпильку.
— Ну ладно, д-д… — седой оскалился и рыкнул. — Мы сегодня по своей программе, — отрезала я.
— У-у-у, — завыла княжна. — Поняла! Отбой.
Тихомир вернул внимание к инструктажу. Будет теперь думать, что мне с ним наедине побыть не хочется. Вроде выглядит, как скала, а сам нежный,
