Я за тебя умру - Светлана Щуко
Гарри занервничал. — Тётка Клавдия, погоди, я же тебе не рассказал про неё, она баронесса.
— Баронесса, простая девка, для меня тут они все равны, — беря кнут в руки, сказала она.
— Клаус, — она кивнула в мою сторону. Мужик подошёл ко мне, схватил меня, я даже дёрнуться не успела, и положил меня на лавку, стоявшую возле стены у входа, и, весело гогоча, прижал меня всей своей массой и задрал мне юбки.
Сюрприз, мысленно усмехнулась я, когда под моей юбкой заместо голой задницы оказались штаны.
— Тётка Клавдия, она баронесса и ждёт ребёнка от аристократа, — выпалил Гарри.
— Вот как, тогда это меняет дело, пока меняет, — она засмеялась отпусти её, Клаус.
— И как даже у тебя срок, детка? — обратилась она ко мне. Я молчала. Тётка хмыкнула и указала Клаусу на Молли. Схватил мою служанку и проделал с ней то же, что и со мной. Тётка, смотря ласково на меня, не сходя с места, резко хлестнула по Молли. Служанка завизжала, плётка оставила большой кровавый след.
Я от неожиданности в страхе закрыла рот рукой. Эта чокнутая тётка опять замахнулась, не спуская с меня взгляда.
— Прекратите! — выкрикнула я. — В феврале срок.
— Ну вот и молодец. И запомни, если ещё раз сделаешь или скажешь что-нибудь подобное, за тебя будет отвечать твоя служанка. Она подошла ко мне, опять схватив за подбородок. — Надеюсь, ты усвоила урок? Что тебе сейчас надо сделать, милая? — опять ласково спросила она. Я, сглотнув ком в горле, открыла рот.
— Красавица, — довольно похлопала меня по щеке.
— Клаус, баронессу к княжне в комнату, а эту в общую, пусть девочки ей всё объяснят, с завтрашнего дня работать начнёт, — по-немецки дала распоряжение тётка.
— Ну, мальчики порадовали тётушку, присаживайтесь, обговорим все нюансы, — уже выходя за порог, услышала я.
Пройдя ещё по коридору, Клаус открыл дверь и впихнул меня в комнату. На большой кровати лежала белокурая беременная девушка. Увидев нас, вскочила.
— Клаус, неси есть, есть хочу! — прокричала она, уперев руки в боки.
— Не велено, ты наказана, — сказал он и закрыл дверь.
— Ух, морда фашистская, — на чисто русском языке прокричала ему вслед девушка.
Я ошарашенно воззрилась на неё, широко распахнув глаза.
— Повтори, пожалуйста, что ты только что сказала? — также на русском языке обратилась я к ней.
— Морда фашистская! — изумлённо и очень медленно произнесла она, переваривая услышанное.
И мы, одновременно не сговариваясь, издав радостный вопль, бросились в объятия друг друга.
*********************************************************************************************************************
Выражаю искреннюю благодарность всем, кто отмечает мои произведения звёздочками, пополняет ими свою библиотеку и просто читает их! Благодарю вас за вашу поддержку и за то, что вы воодушевляете меня на дальнейшее творчество!
С наилучшими пожеланиями, ваша Светлана.
Харчевня тётки Клавдии
И мы, одновременно не сговариваясь, издав радостный вопль, бросились в объятия друг друга.
Несколько оправившись от нахлынувших чувств, мы стали делиться друг с другом своими историями о том, как каждый из нас оказался здесь.
Оказалось, что Ольга, следователь из Москвы, занимаясь подготовкой отчёта по одному из дел, перебирала вещественные доказательства и больше ничего не помнит. Она пришла в себя в теле княжны, которая недавно вышла замуж и находится на седьмом месяце беременности. Они плыли к отцу её мужа, князю Игорю, который прибыл на эти земли ранее и основывает большое поселение. На их корабль напали, всех убили, осталась она и ещё несколько женщин. Её продали сюда, о судьбе остальных она ничего не знает.
Ольга
— Вот так вот, Викусь, странно только, почему мы обе из Москвы, а попали в разные страны. Ты сколько уже в этом мире?
— Почти три месяца. А ты?
— Тоже. А число помнишь, когда ты сюда попала?
— Забудешь его, и я горько усмехнулась. — В этом мире понятия не имею, какое число было, а в нашем было двадцать первое ноября, приблизительно шесть часов вечера.
— Да ладно! — Ольга ошарашенно смотрела на меня. — У меня тоже самое и число, и тоже время. Так-так, надо подумать и сопоставить факты, что-то нас с тобой объединяет, что-то должно быть общее. — Она глубоко задумалась, смотря на неё, было сразу понятно, что она работала следователем. Ольга, вскочив с кровати, стала ходить по комнате, вслух оговаривая варианты.
Прервала её неожиданно открывшаяся дверь. На пороге стояла тётка Клавдия, позади неё маячил Клаус.
— О, пташки мои, смотрю, вы уже подружились, — добродушно сказала тётка. Она подошла к Ольге и погладила живот. — Отлично, через месяц начнёшь работать, у меня уже запись на тебя до самых родов.
Ольга морщилась, но терпела, закрыв глаза.
— Теперь ты, девонька, маленький срок, долго ждать, — задумалась она. — Ладно, посмотрю на твоё поведение, детка, будешь примерной девочкой, и твоё дитя тебе дорого, всё будет хорошо. Будешь пока вместе с Ольгой днём в харчевне помогать. Что ты умеешь? Хотя о чём это я, ты же баронесса, — и она засмеялась. — Полы, столы будешь мыть, для этого большого умения не требуется.
— Я петь умею, — решительно сказала я, — и много песен знаю, о которых тут даже и не слышали.
— Петь все умеют, милочка, — засмеялась она. — Будешь мыть полы, у меня и свой певун есть. Я всё сказала. — Она развернулась и пошла к двери.
Эх, была не была. И я запела на немецком на ходу вспоминая движения национального немецкого танца.
К жене пришел молодой любовник, Когда муж пошел за пивом. К жене пришел молодой любовник, Когда муж пошел за пивом. Когда муж пошел за пивом.
За пивом, за пивом, — ца-ца! Тра-ля-ля-ля-ля-ля-ля! Когда муж пошел за пивом. За пивом, за пивом, — ца-ца! Тра-ля-ля-ля-ля-ля-ля! Когда муж пошел за пивом.
Тётка Клавдия остановилась, потом, резко развернувшись, подлетела ко мне, больно схватив меня за щёку.
— Признавайся, откуда мой язык знаешь?
— Я не знаю, — заныла я, включив дурочку, — этой песни меня нянюшка моя научила, — и я продолжила ныть.
— Ладно, ладно, — она с добродушным лицом похлопала меня по щеке. Голос у тебя и вправду красивый, моему менестрелю далеко до тебя. Какие ещё песни знаешь?
— Какие, скажите, госпожа, грустные, весёлые, боевые?
— Про любовь знаешь?
Я кивнула.
— Пой!
Почему так жесток снег, оставляет твои следы, И по кругу зачем бег, и бежишь от меня ты. Не даёт до утра спать, снег растаявший — он вода, Ты одно лишь должна знать — я люблю тебя навсегда. Не даёт до утра спать, снег растаявший — он вода, Ты одно лишь должна знать — я люблю тебя навсегда.
Расстаются, когда ложь,
