Милость крестной феи - Мария Заболотская
– И женитьба поможет тебе оказаться на другой ступени, куда выше прежней! – пылко подхватила его речь тетушка Беренис, руки которой от переживаний то сжимались в кулаки, то мяли бархат дорожного платья. – Ты вернешься домой совсем иным человеком!..
– Не припоминаю, чтобы у меня когда-либо имелся свой дом, – пробормотал Ашвин.
– Женившись на моей дочери, ты станешь почти моим сыном, и домов у тебя будет превеликое множество!..
– Не слишком ли вы щедры, тетушка? – взмолился юноша, с опаской глядя на раскрасневшееся лицо своей благодетельницы, настаивавшей на своем с яростью, более уместной в бою, нежели в сватовстве. – Я, признаться, в толк не могу взять, зачем вам выдавать дочь за меня… Наверняка у обеих ваших наследниц полно поклонников, и куда более подходящих им по положению и богатству. Никогда бы не подумал, что меня могут счесть завидным женихом, так с чего бы кому-то сватать за меня едва знакомую девушку?.. – тут он смолк, озадаченно нахмурившись: некое смутное воспоминание возникло в его памяти. Ведь госпожа Клариза не просто так говорила о том, что жениться ему рано, – странные гости из числа соседей совсем недавно тоже желали выдать за него дочь! Что за чертовщина?
Глаза феи опасно блеснули. Она все еще хранила молчание, но последние слова Ашвина не понравились ей, равно как и мысли, им сопутствующие. Склонившись к уху Беренис, темное создание вкрадчиво прошипело что-то недоброе, но тетушку услышанное ободрило – она, не дав юноше и минуты на размышления, с удвоенным пылом принялась за свое:
– Я желаю устроить твое будущее! – повторяла она, и взгляд ее становился все жаднее и безумнее. – Отчего ты не веришь мне, мой милый мальчик?! Ну что же ты медлишь, отказываясь от своего счастья? Подпиши эту бумагу – и мы немедленно покинем эти дикие края, забудем их как страшный сон. Никогда больше тебе не придется скитаться по чужим домам и диким лесам… Женись на моей дочери – старшей ли, младшей, неважно! – и дело сделано!
Фея же, в руках которой невесть как очутилось разрезанное пополам алое яблоко, бесшумной тенью склонилась над Ашвином и провела по его губам холодным, как лед, пальцем. Все произошло так быстро – да и сладость на губах оказалась такой дурманящей! – что юноша с трудом мог понять, привиделось ли ему это или произошло на самом деле.
– Да что же это! – воскликнул наконец Ашвин, чувствуя, что магия, соединенная с безумием, оплетает все вокруг, затуманивая его рассудок. – Я не понимаю, что происходит, но знаю точно, что это какая-то огромная ошибка! Не нужно меня ни на ком женить! Зачем я вообще вам понадобился?! – и к ужасу своему понял, что голос его слабеет; последние слова он произнес уже шепотом. «Это все волшебный яд! – подумал он, собравшись с мыслями из последних сил. – Он подавляет мою волю и лишает памяти…»
– Зачем вам это? – с трудом повторил он, сознавая, что вот-вот забудет, о чем спрашивал. – Зачем?..
– Да потому что ты на самом деле принц, Ашвин! – выкрикнула тут Эли, о которой все на время позабыли. – Ты принц, и они об этом знают!..
Глава 23
– Опять она! – зарычала тетушка Беренис, лицо которой исказилось от ярости. – Почему она снова болтает?! Мы уговаривались, что она больше ничем не помешает мне!
Фею, казалось, тоже не на шутку удивило это: она взмахнула своими тонкими темными руками, глаза ее полыхнули, губы дрогнули – и девушка вновь задохнулась, не успев договорить.
– Я принц? – потрясенно пробормотал Ашвин, не глядя ни на тетушку, ни на фею, ни на Эли. – Принц?!
– Ох, Ашвин! – госпожа Беренис, потеряв остатки самообладания, то пыталась говорить с притворной лаской, то рычала от злобы. – Не слушай ее, она вновь лжет!.. Мерзкая, подлая девчонка! С чего бы ей вообще лезть не в свое дело?! С чего бы ей знать о том, что ее вовсе не касается?.. Милый мой мальчик, послушай меня… я желаю тебе добра… я твой друг… Вот, попробуй-ка это яблоко! – И она подсунула Ашвину сочную дольку, еще хранившую холод прикосновения феи. – Правда же, вкуснее ты ничего не пробовал? Не слушай девочку, забудь о ее словах…
Но даже яду, сочившемуся из-под пальцев тетушки Беренис, было не под силу прогнать мысли, от которых щеки Ашвина запылали, а глаза заблестели, – и блеск этот отчего-то заставил тетушку смолкнуть, а фею – сгорбиться и отступить.
– Но если я принц, – медленно рассуждал вслух он, ни к кому не обращаясь, как будто услышанное волшебным образом перенесло его далеко-далеко из гостиной лесного домика в пустыню, где ясно слышен только собственный внутренний голос. – Если я принц, как бы странно это ни звучало… Странно и смешно! Поверить не могу, что говорю это вслух. Я принц!.. – тут он негромко и удивленно рассмеялся, но тут же сам оборвал свой смех. – Это действительно многое объясняет… Хотя мне и в голову прийти не могло, что все эти тайны столь значительны! Я был всегда уверен, что обычнее меня человека в мире нет… Мне даже никогда не хотелось знать, отчего господин Эршеффаль так переживает обо мне и зачем вынуждает прятаться ото всех… Впрочем, плевать! Это все неважно! Важно другое… Если я в самом деле принц, то… то… выходит, в том проклятии могло говориться обо мне… Ведь обо мне же! Ох, Эли! – И он посмотрел на девушку, не зная, что чувствует – самое пронзительное счастье в своей жизни или же самую горькую печаль. – Эли…
– Будь проклят длинный язык этой девчонки! – прошипела тетушка Беренис, обретя дар речи и вместе с ним – прежнюю свирепость. – Она снова все испортила! Я так и знала, что все эти волшебные штучки не слишком-то надежны! – И она пренебрежительно взмахнула рукой в сторону феи, отчего та съежилась еще сильнее и, казалось, превратилась в сгусток злой обиженной черноты. – Впрочем, обещанное я получила, и на том спасибо. Мальчишка здесь, в моих руках, а большего мне и не надо. Довольно упрашиваний и хитростей! Нам следует как можно быстрее возвращаться – трон не может пустовать долго… Ашвин! – От ее окрика юноша вздрогнул и с усилием оторвал взгляд от Эли. – Не будем тянуть время! Мое предложение остается прежним: одна из моих дочерей выйдет за тебя или…
– Или?.. – Ашвин смотрел на госпожу Беренис с недоверчивым страхом: он с самого начала не сомневался, что заботливая тетушка опаснее змеи, но все же в глубине души надеялся на некое подобие милосердия в ее душе – и совершенно зря.
– Или я прикажу убить девчонку, раз уж ты о ней так печешься, – коротко ответила тетушка, чье лицо вновь стало жестким и суровым; надо сказать, прежнее выражение притворной сердечности подходило ему куда меньше. – Не буду скрывать, это доставит мне огромное удовольствие! Соплячка только и делала, что совала нос не в свое дело и путалась у меня под ногами…
Ее спутники, до той поры покорно и тихо ожидавшие своего часа, с готовностью шагнули вперед, показывая, что исполнять подобные приказы им не в новинку. Вот уж кому не было дела ни до чудес, ни до волшебства, – и, как показалось Ашвину, они ровным счетом ничего удивительного в происходящем не заметили. А может, им и не полагалось до поры до времени ничего видеть и слышать – кто знает?
Эли, скованная чарами так же надежно, как и Ашвин, упрямо вздернула подбородок, показывая, что не станет просить пощады. Но взгляд ее был мертв и пуст; уж ей-то было понятно лучше всех: что бы юноша сейчас ни выбрал – ей не спастись.
Вновь фея расхохоталась, теперь уж громко и насмешливо, – и стало ясно, что ей весьма по нраву происходящее.
– Впервые мне повстречался человек, с которым приятно иметь дело! – воскликнула она, вновь выпрямляясь в полный рост, раскидывая черные руки-крылья и заполоняя звездной тьмой
