Особняк Лунного цветка (СИ) - Наталья Герман
Перед глазами возник зловещий образ открывшейся на его запястье раны, от чего моя собственная заныла ещё сильнее.
Добравшись до нужной двери, я нетерпеливо постучала.
— Серафим? — в ответ тишина.
Я надавила на дверную ручку, и она поддалась без сопротивлений, впуская меня в кабинет, который встретил меня кромешным мраком. Единственным источником освещения были вспышки молнии, что врывались в незашторенные окна.
Я развернулась и выжимая из собственного тела всё возможное направилась в кухню.
Особняк, тем временем издавал истошные скрипы и казалось, будто внутри стен кого-то заперли. Было сложно поверить в то, что этой махиной управляет всего одно существо. В голове не укладывалось, как такое вообще было возможно, но ведь и Жнецов смерти быть не может. Но, тем не менее, двое из них находились среди нас.
Кухня встретила меня закрытой на замок дверью. Видимо, с момента смерти Георгия Серафим в самом деле стал запирать её, чтобы тот самый, кто убил адвоката и трусишку не стащил ещё что-нибудь.
Я остановилась в панике перебирая варианты, куда бежать, чтобы найти мужчину, который то и дело ускользал от меня, будто песок между пальцев и не найдя ничего подходящего я, наугад, отправилась в гостиную.
Над моей головой раздавался гул, будто на втором этаже особняка кто-то беспокойно измерял пространство шагами. Быть может, остальные живые постояльцы не могли найти себе место от сумасшествия особняка.
Тем временем по стенам ползли трещины, будто живописные зигзаги, но в то же время исчезали, будто раны, что заживали с грандиозной скоростью.
— Серафим?
Тишина.
— Чёрт, да что же… — слова замерли на губах при виде стремительно растекавшейся лужи крови вокруг лежавшего на животе тела.
От шока я отступил на шаг назад и потеряв на мгновение равновесие осела на пол, судорожно хватая ртом воздух, в то время как за моей спиной снова пронзительно и противно заскрипела стена, а стёкла в оконных рамах тревожно зашатались.
— Нет, нет, нет… — сорвалось с моих губ, в то время как бледное лицо, полностью лишённое эмоций, с едва заменными чёрными трещинками у глаз никак не на меня не реагировало, — ты не мог.
В висках запульсировала боль, сдавливая голову в стальные тиски, давя на глаза, а чувство дежавю сжало грудь.
— Ты не мог меня оставить, — медленно, будто в замедленном фильме я подползла к неподвижному телу и нерешительно коснулась его щеки, забрызганное маленькими гранатовыми точками, — пожалуйста, открой глаза…
В ответ тишина.
Истерично всхлипнув, я прижалась щекой к его плечу, сжимая ткань его некогда белой рубашки. Из глаз брызнули слёзы, которые разбивались о плотную ткань чёрной жилетки, не оставив после себя и следа. Сердце в груди билось в бешенной дроби и казалось, что ещё немного и оно разорвётся на части, не выдержав давления и боли, что так неистово раздирало изнутри.
— Даже обидно, — послышался у меня за спиной насмешливый и в то же время холодный голос, — над моим толом ты там не убивалась.
Я замерла. Этот голос…я слышала его раньше.
— Разве тебе не было меня жаль? Чем это ничтожество лучше меня?
Осознание пришло незамедлительно. Этот голос…я слышала его в одном из своих ночных кошмаров. В том самом, в котором был убит Даня.
Медленно я обернулась и мои глаза расширились, будто при виде призрака. Призрака, что не должен был стоять за моей спиной.
— Илья?
Он выглядел иначе: от прежней хрупкости не осталось и следа, она сменилась надменной решимостью и чрезмерной самоуверенностью, которая от него прямо фанила. Худые плечи были гордо расправлены, карие глаза насмешливо сощурены, а тонкие пальцы играючи сжимали нож, испачканный в крови.
— Ты же….
— Погиб? — усмехнулся Илья, скривив губы, будто в приступе отвращения. — Малышка, мы находимся внутри западни, которая диктует свои правила. Одно из которых: «Если душа сама причинит себе вред, она не погибнет».
Перед глазами возник образ лежавшего на полу тела со шпилькой для волос, торчавшей из шеи. Выходит, этот ненормальный сам её себе в шею вогнал? Зачем? Чтобы подставить меня? К ни го ед. нет
— Но, мне крайне жаль, что ты не рада меня видеть. Я рассчитывал на другое, — он направил на меня нож, — отойди от этого ублюдка, я не закончил с ним. Он недостаточно страдал.
Я не двинулась с места, закрыв собой Серафима и смотря безумцу прямо в глаза, на что тот раздражённо фыркнул.
— Всё такая же дерзкая.
— Ты убил Даню, я помню это, — я сжала зубы, борясь с собственным страхом и ужасом, что сковал моё тело, — но отнять Серафима я тебе не позволю.
— Серафима? Ты серьёзно? — гостиная зазвенела от противного смеха. — Ты так и не вспомнила его истинное имя? Вот умора!
От звука его голоса по коже пробегали противные, липкие мурашки, но спустя мгновение Илья замолк и сверкнув глазами бросился на меня, направив лезвие в район моей груди. От страха я зажмурилась и пискнула, ожидая вспышки боли, но её не последовало, вместо этого послышался сдавленный и глухой стон.
Я открыла глаза и сердце в груди выдало глухой удар: передо мной стояла фигура в окровавленной белой рубашке и порванной чёрной жилетке. В бок мужчины вошло острое и сверкающее лезвие ножа, а руки сжимали безумца в обороне.
— Ублюдок, — проскрипел Серафим, — второй раз разрушить её жизнь я тебе не позволю, — его дыхание было прерывистым, сквозь сжатые зубы.
Резким движением Илья вогнал лезвие глубже, заставив Серафима вздрогнуть, но его руки всё так же сжимали его запястье и плечо.
— Остановитесь…, - сорвалось с моих губ, — не нужно…
Тело пробивала мелкая дрожь, а ужас полностью сковал движения, будто на мгновение я стала живой каменной скульптурой, не имевшей возможности сдвинуться с места.
— От чего же, — хитро улыбнулся Илья, — в прошлый раз ты так красиво отдал за неё жизнь, — его слова эхом пронзили моё сознание, — мне понравились представление! Сын главы мафиозной организации покончил с собой, чтобы спасти свою драгоценную невесту….как трогательно…и глупо. Но я оценил.
В это же самое мгновение недостающий фрагмент, что не давал мне покоя столько времени встал на своё законное место и картинка сложилась воедино.
— Егор…, - выдохнула я, ощущая, как по щекам новым потоком потекли горячие слёзы.
Боль пронзила грудную клетку, будто в неё вогнали тупой и ржавый гвоздь, растикаясь по телу, пульсируя и сжимая сердце.
Мужчина тяжело выдохнул и собрав последние силы оттолкнул от себя безумца.
— Позже, — его голос звучал низко и хрипло.
Всё
