Особняк Лунного цветка (СИ) - Наталья Герман
Пара мучительных гудков и на том конце линии послышался знакомый мягкий голос:
— Ало?..
— Здравствуй…
Повисла гнетущая тишина, которая давила на сердце ещё больше, чем раньше.
— Сынок, — голос дрогнул, — это же ты? Почему молчал так долго? Где ты? Вы с отцом меня с ума сведёте…
— Всё хорошо, — всеми силами он старался вложить в свои слова как можно больше уверенности, — я скоро вернусь домой. Только с делами закончу. Но….я хочу кое что сказать.
Он прикусил губу и зажмурил глаза, как тогда в детстве, когда эта женщина впервые обняла его в больнице после того, как он в очередной раз подрался с мальчишками из приюта защищая свою маленькую подругу. Женщина сказала тогда, что теперь у него есть семья. Да-да, его семья, не чья-то ещё. Его собственная. В тот момент он не поверил в происходившее, ведь столько раз он читал истории в которых говорилось о том, что есть такое место, где тебя всегда ждут и любят, место, которое он всегда хотел иметь, и было слишком сложно поверить в такое счастье.
— Ты не голодаешь? Отец небось загрузил тебя работой… — затараторила женщина. — А как девочка твоя? У неё всё хорошо?
— Подожди, пожалуйста, — тяжело выдохнул он. Каждое слово давалось тяжело, будто обжигало покидая голосовые связки, но он продолжил, слегка прокашлявшись, — кое-что скоро должно будет случиться. И я прошу тебя помочь Амине. Я некоторое время не смогу быть рядом. Пожалуйста…
— Сынок…
— И ещё…, - перебил он, боясь попотеря собранную в кулак решимость, — спасибо тебе за всё. Тебе и отцу. Я хочу, чтобы вы знали, что я ценю всё, что вы для меня сделали. Мам, спасибо…
На том конце телефонной линии повисла тяжёлая тишина.
— Ты впервые назвал меня мамой… — слова ударили в сердце горечью и сожалением.
— Давно нужно было. Мне нужно идти. Пожалуйста, выполни мою просьбу. Я вернусь, как только смогу.
— Конечно сынок, — женщина хлюпнула носом, — возвращайся скорее.
Мужчина нажал на "отмену" и выключил телефон. Всё. Теперь точно всё.
Тело стало приятно расслабленным, говоря о сильном опьянении. Но, ведь этого он и добивался?
Чужой телефон лёг в ладонь, обжигая холодом и пальцы медленно зашагали по его поверхности, выполняя первую часть требования: подключиться к конференции.
Дрожавшими руками он поставил телефон так, чтобы в камеру было хорошо видно ванную и то, что происходит внутри.
23: 57.
Мужчина забрался в ванную и положил на её бортик маленькое колечко. То самое, что принадлежало его невесте. На сердце было мерзко, но отчего-то спокойно.
На экране мобильного появилось знакомое лицо, на котором играл довольный оскал.
— Я был уверен, что ты меня не разочаруешь, щеночек.
Мужчина игнорировал слова безумца, лишь сжал в руках лезвие, а затем резко полосонул им по запястью.
Руку обожгло резкой и пульсирующей болью, а вода мгновенно начала окрашиваться в яркий рубиновый цвет.
Мужчина откинулся на спину и закрыл глаза, не обращая внимания на то, что лепетал довольный маньяк.
Перед его глазами была она…та самая женщина, ради которой он был готов на всё. Которой простил всё. Многие сочли бы это за слабость, чем и воспользовался безумец, что так отчаянно уписался победой по ту сторону экрана мобильного, но Егору было всё равно. Он изо всех сил старался удержать перед глазами хрупкий образ той, что была ему безгранично дорога.
Когда он начал замечать, что из её уст его имя звучало по-особенному? Почему из всех сил старался вызвать у неё улыбку, будто от этого зависила его жизнь? Интересно, когда…когда это началось? Когда она спряталась в его доме? Нет. Всё началось тогда, в порту, когда он впервые увидел её.
Тело начало слабеть, а сознание становилось мутным и в тот же момент его разума коснулась фраза:
— Так уж вышло, что я невольно отправил тебе прощальный подарок, — противный смех отражался от поверхности воды, — думаю, ты захотел бы увидеть её в свои последние минуты. Прощай, щеночек.
Сознание медленно угасало, но даже так он смог уловить едва слышные шаги и звук голоса, от которого сердце в груди болезненно сжалось.
— Егор?
— Это слишком жестоко, — промелькнуло в его голове и тут же всё вокруг погрузилось во тьму, которая должна была стать вечной.
