Нет, нет и ещё раз... да! (СИ) - Обская Ольга

— Кстати, раз уж мы оказались в подвале, то должна кое о чём предупредить, — спохватилась Карина. — Матильда крайне не советовала сюда спускаться. Не знаю, правда, почему. Мне кажется, тут нет ничего, представляющего опасность, не находите?

— Да, на первый взгляд тут безопасно, — согласился Корнелиус, — но знаете… особняк ведь очень старый, пережил не одного хозяина и, похоже, ни разу не ремонтировался.

Так вот о какой опасности речь? Чисто технической.

— Полагаете, здесь может обрушиться потолок или провалиться пол? Матильда это имела в виду?

— Возможно. У каждого старого дома, который много повидал на своем веку, сначала появляется душа, а потом и характер. А характер, у особняка Матильды, насколько я могу судить, очень эксцентричный. Только и жди подвоха.

— Как и у неё самой, — усмехнулась Карина.

Раз уж разговор сам собой зашёл о старых постройках, можно было спросить то, ради чего Карина и искала Корнелиуса.

— Храм Четырёх Стихий тоже очень древнее строение, выходит, и у него есть душа и характер? Торбьон пригласил меня посетить храм вместе с ним. Мне хотелось бы понять, чего ждать от этой поездки.

— Храму Четырёх Стихий уже несколько столетий. Он старше особняка Матильды и старше любого здания в Бьонсберге. Конечно, у него есть и душа, и характер. Но я никогда не бывал там. Никто, кроме представителей рода Дак'Кастеров не может посещать это священное место без приглашения. Никто не знает, что происходит за стенами храма. Дак'Кастеры называют действо ритуалами стихийной магии. Это всё, что мне известно, моя госпожа.

Карине в голову вдруг пришла простая мысль, которая по идее должна была бы уже посетить её раньше. Карина обладает стихийной магией и именно поэтому и нужна Торбьону для действа в Храме Четырёх Стихий. Возникает вопрос, откуда канцлер знает о её даре. Но ответ очевиден. Торбьон видел родовую печать на запястье Карины, а значит, должен был заметить, что под печатью проступает символ магии стихий. Вот и всё. Элементарно, Ватсон.

Раз так, можно и согласиться на поездку, хоть всё равно было совершенно не понятно, зачем Торбьону понадобилась помощь Карины, ведь раньше как-то справлялся без неё. Но ей было даже интересно, как её дар проявится в храме. Завтра на празднике, она скажет Торбьону, что согласна на сделку, которую он предложил.

— Наверное, нам всё же стоит выбраться отсюда, пока эксцентричный дом не проявил характер, — предложил Корнелиус, мягко улыбнувшись.

— Разумно, — согласилась Карина.

Они поднялись по лестнице на первый этаж.

— Доброй ночи, — пожелала она ему, прежде чем отправиться к себе. — Кстати, я совершенно не против, чтобы Тиола пожила у нас, — добавила Карина.

Видно же, как кошка привязана к садовнику. Зачем им разлучаться?

— Благодарю, моя госпожа.

Уже через несколько минут Карина, вконец измученная долгим трудным днём, спала, как убитая.

.

.

Корнелиус скрылся за дверьми своей спальни вместе с Тиолой, однако он не сразу лёг спать. Сначала принял зелье, которое принесла ему его верная подруга. У него почти закончился весь запас, и если бы не её помощь, то он мог бы лечь спать пожилым садовником, а проснуться юношей.

Кто ж знал, что зелье подменили…

Глава 43. Как остановить?

Что разбудило Карину рано утром? Правильно — голубиная почта. Бесцеремонность местных почтальонов, мягко говоря, зашкаливала. Корреспонденция снова была доставлена прямо в постель. Причём на этот раз на Карину свалился не только свежий выпуск газеты "Утренние новости", но и письмо.

Она с любопытством изучила конверт. Хотелось понять, кому адресовано послание. Вряд ли ведь Карине? Скорее, Матильде. Пока очень мало кто знает, что в особняке проживает квартирантка. Однако на конверте чёрным по белому было написано:

Вручить лично в руки Кристэне Лоиз Каролайн.

Ого! Значит всё-таки письмо для Карины. Любопытство заставило быстро распечатать конверт и достать листок. Послание оказалось довольно коротким.

Если хотите найти то, что потеряли, загляните в заброшенную часовую башню, что на окраине Бьонсберга. Ровно в полночь. Вы должны прийти туда одна без сопровождающих.

Карине совершенно не понравилось содержание. От текста веяло скрытым ультиматумом или даже угрозой. Подозрительным было и то, что отправитель не потрудился подписать послание, но это ещё полбеды. Карина не поняла о чём речь. Разве она что-нибудь теряла? Её рука машинально потянулась к груди, проверить, на месте ли кулон. На данный момент это, пожалуй, единственная вещь, утратить которую было бы по-настоящему жаль. Всё остальное — дело наживное. Но кулон, к счастью, оказался на месте.

А раз так, Карине, вообще, можно никак не реагировать на письмо. Если кому-то что-то от неё нужно, пусть по-человечески выйдет с ней на связь, а не прячется за анонимными посланиями.

Цепочка логичных доводов успокоила Карину, и она принялась за обычные утренние дела. Сегодня кормить "милых крошек" и завтракать пришлось в одиночку — Корнелиус из своей комнаты не выходил. Карина догадывалась, что он спит, и не хотела его тревожить.

Сразу после завтрака она отправилась в ателье, и всю первую половину дня они с сёстрами-модистками не покладая рук шили платки. Сегодня Карина чувствовала себя хорошо, к ней вернулась её обычная бодрость, поэтому работала она за четверых.

За два часа до официального открытия праздника они собрали всю партию, которую успели пошить, прихватили переносной торговый лоток и отправились на центральную площадь.

Сложно было не заметить, как город преобразился. Он был украшен цветами, но не они являлись основным источником праздничной атмосферы. Это удивительно, но на шеях многих горожан, спешивших на площадь, красовались оранжево-зелёные платки. Причём, не все они, разумеется, были пошиты в салоне сестёр Бринхилд. Другие ателье тоже подключились к инициативе. Более того, часть горожан, особенно те, кто не слишком богат, проявили изобретательность и сделали себе праздничную атрибутику самостоятельно.

Окрашенный в зелёные и оранжевые тона, город казался весёлым, ярким и эксцентричным, а сама центральная площадь, уже заполненная людьми, плескалась словно море, насыщенная возбуждённым гулом и томлением предвкушения.

Ох, как, наверное, было досадно тем, кто не обзавёлся символом сопричастности к предстоящему действу, но Карина и сёстры Бринхилд готовы были помочь. Они развернули лоток, чтобы распродать партию платков. Торговля пошла бойко.

Желающих отовариться было так много, что на какое-то время Карина забыла обо всём, в частности и о том, что она собиралась встретиться на празднике с Торбьоном. В такой толпе не легко друг друга отыскать, но Карину это пока не заботило. Если не удастся с ним увидеться — ничего страшного, встретятся в другое время в другом месте. Она всё равно планировала уйти ещё до начала праздника — сразу, как только все платки будут проданы. Ожидалось, что скоро на площадь прибудет гранд-канцлер, чтобы произнести приветственную речь, а Карине сильно не хотелось попасться ему на глаза. Вдруг он узнает в ней свою дочь. И хоть разглядеть в большой толпе одного конкретного человека сложно, но зачем Карине риск?

— Сколько вам штук, господин? — спросила она у очередного покупателя и вдруг обнаружила, что перед ней стоит Торбьон собственной персоной.

Значит, всё-таки нашёл. Хотя ему, наверное, было не так и сложно — у него же есть шпионы, которые следят за Кариной. Но это и хорошо — теперь он убедится, что она действительно в состоянии заработать деньги.

— Хотел взять два: для себя и для одной очаровательной госпожи, которая не перестаёт меня удивлять. Но оказалось, что у неё уже есть такая вещица, — Торбьон насмешливо улыбнулся, глянув на платок, который был повязан на шеи Карины, однако она видела, что им владеет не столько ирония, сколько изумление.