Снежинка для демона (СИ) - Александра Горохова
— А ты?
— А я принял ее не только сердцем, но и сутью демона, а это дорогого стоит поверь мне, — он опрокидывает меня на кровать и нависает сверху. — Даже если я потеряю контроль, то наша дочь в полной безопасности. Я полностью воспринимаю ее как своего ребенка.
Ну что ж, видимо пришла пора смириться и принять как данность тот факт, что Александр уже действительно часть семьи.
— Кстати, — вновь хмурится он, — Сколько еще ты собираешься величать меня столь официально.
— В смысле, — мои руки в непонимании замирают на широких плечах. — Мне кажется, что на «вы» я вроде бы к тебе уже не обращаюсь.
— И слава богу, — закатывает он глаза. — Сашей когда назовешь?
— Ммм… никогда?
— Почему? — изумляется он. — Знаешь, как меня коробит, когда я слышу это твое «Александр», — на диво противным голосом передразнивает он меня. — Ты еще по отчеству меня начни звать, тогда вообще аут.
— Не знаю, — растерянно смотрю на него. — Но Саша, как мне кажется не подходит. Слишком по-приятельски звучит, — пробую я объяснить ему свою позицию.
— Тогда придумай, — его руки коварно забираются под свитер. — Ты же у нас девочка с фантазией.
Его пальцы нащупывают соски через кружевное белье.
— А-алекс, — неуверенно выдыхаю я.
— Мне нравится, — с довольным рыком впивается в мои губы.
Да-а-а, мне тоже нравится.
Глава 12
На часах еще не было семи часов, когда мы стояли в аэропорту, провожая Вику. Дочь висела на шее у мамы и безостановочно верещала о том, что уже скучает. В моих руках был небольшой чемоданчик, который девушка собрала в дорогу. Она нервничала, я прочел это в ее глазах, которые сегодня были холоднее, чем обычно, а лицо еще бесстрастнее. Наконец, подошла и моя очередь, я прижал ее к себе, выпивая сладкий нектар терпкого поцелуя. Провожая взглядом девушку и сопровождающего ее в поездке, недовольного сейчас, Альберта, с насмешкой подумал о том, что теперь этот хлыщ не будет строить в отношении моей женщины завоевательных планов. Мне это сухой мужик сразу не понравился. А еще больше не понравилось, то с каким удовольствием его глаза следили за тонкой и хрупкой фигурой моей королевы. И вообще многое не нравилось, особенно то, что она прется за тридевять земель к непонятному и явно опасному… ну пусть будет Кощею.
— Не волнуйся, у мамы все будет в порядке, — взяла меня мелочь за руку.
— Так, — остановился я, — ты что-то видела?
Она кивнула.
— Видела, — как-то даже смущенно признается она. — Но чувствую, что рассказывать нельзя. Могу только сказать, что у мамы все будет очень хорошо, а у нас все плохо, но мама успеет.
— Вот блин, — запускаю в растерянности руку в волосы.
Ох уж эти мне оракулы. Пусть дочь пока не умеет изъясняться столь же туманно как они, но загадки у нее уже получаются неплохо. И ведь не будешь же ментально выуживать из нее информацию. Во-первых, дочь защищает ее дар, а во-вторых неэтично как-то по отношению к ней. Теперь вот буду мучиться и ждать опасности за каждым углом.
В полном молчании дошли до автомобиля. Посадив дочь в детское кресло, которое меня заставила установить с утра Вика, уселся за руль и нервно забарабанил по нему пальцами. По-хорошему, девочку нужно было бы везти домой, но мне абсолютно не хочется этого делать. Ее няня… Невольно морщусь, от обуревавшей меня неприязни. Мне не нравится холодный и расчетливый блеск в ее глазах, когда она смотрит на Лилию. Сущность демона при виде Марии требует ее крови и я с трудом сдерживаюсь, чтобы не схватить ее за шею. Все мои ощущения просто кричат о том, что она несет опасность для дочери. А своим ощущениям я привык доверять.
— Едем ко мне на работу, — принимаю я решение.
— Маме это не понравится, — глубокомысленно замечает девочка, но мордашка ее расплывается в предвкушающей улыбке.
— А мы ей не скажем, — доверительным шепотом делюсь я с дочкой коварным планом.
Она прыскает от смеха и безбашенно машет рукой:
— Едем.
Ну и мы едем. Лекции закончились, начались практические занятия. Для достижения лучшего результата и в целях безопасности, подобные практики проводятся в медитативных залах. На полу огромного пространства разбросаны маты, на которые садятся студенты и пытаются освободить сознание. Когда проникаешь в мысли другого человека, твоя собственная голова должна быть пуста, потому что незаметно это сделать уже не получится. Вот мы и тренируем разделение сознания. Это когда на дно, опускаются воспоминания и личность, а сверху остается девственно чистый пустой лист, который и принимает на себя мысли того, кого считываешь. Самое нелюбимое время у студенток, должен признать. Приходится оставлять в прошлом короткие юбки, и сильно тесные облегающие брюки, а то бывали забавные случаи, когда в тишине внезапно раздавался треск лопнувшей ткани.
Ну и конечно гвоздем программы стала девочка, которая сегодня всюду следовала со мной, с интересом вертя головой в разные стороны, блестя любопытными глазками и доверчиво державшая меня за руку.
— Скажите Александр Станиславович, а что это за милое дитя рядом с вами? — ну вот очередная малолетняя стервочка, решительно сверкая карими глазками, пробралась через маты ко мне.
«Милое дитя» так зыркнуло на миловидную златовласку, что та невольно воздухом поперхнулась.
— Это моя дочь, — сухо просветил я надоеду, надеясь, что намек она поймет и отвяжется.
— А где ее мама? — прямо спросила меня девушка, как бы невзначай наклоняясь, чтобы продемонстрировать умопомрачительное декольте и старательно лыбясь Лилии.
— А разве вас это касается? — моим голосом можно лед замораживать. — Моя жена уехала в командировку, — решаю дать понять, что все… занят я по всем фронтам.
— Так вы женаты, — ахает эта… блондинка так, словно я ей уже, как минимум, предложение сделал.
Ну что за цирк. Ей бы сейчас одеться, вон губы посинели. Зал большой, а отопление еще не включили. Нет же надо на меня впечатление произвести и оголиться почти до пупа. Не понимают дурочки, что мужчину намного больше интригует одежда, которая оставляет полет для фантазии. Вот и тут Вика выгодно выделилась на фоне своих сокурсниц, предпочтя удобные джинсы и мягкие теплые водолазки и объемные свитера, которые провоцирующе намекали на плавные женские изгибы спрятанные под одеждой и настойчиво манили избавится от них, чтобы открыть доступ к нежному женскому телу. Уф, прямо жар по коже пробежал.
— Стрельченко, а разве я когда-нибудь утверждал обратное? — раздражение на навязчивую девицу невольно прорывается в голосе и она побледнев отшатывается от меня. — Идите на свое место, Стрельченко, и перестаньте совать нос в личную жизнь
