Огненная избранница Альфы (СИ) - Маслова Ника

— Говорите смело, что хотели сказать. Я не обижусь и уж тем более не накажу вас за правду. Только не лгите мне, остальное я вам прощу, даже если ваши слова мне не понравятся.

— Госпожа, я ничего такого…

— Не лгите мне, очень прошу, — повторила Агнешка.

Фица потупилась, затем развернула большое полотенце перед собой, и Агнешка, выбравшись из ванной, тотчас завернулась в приятно тёплую мягкую ткань. Вторым полотенцем они вместе с Фицей укрыли мокрые волосы. Фица подала Агнешке домашние туфли.

— Даже не думайте этого делать, — сказала она, заметив, что Агнешка разглядывает воду, натёкшую на пол. — Я всё уберу. Хоть эту малость позвольте мне сделать.

Агнешка закончила вытираться и надела ночную сорочку и халат — прогретые у огня, подготовленные для неё заботливой Фицей. Хотя та и говорила о себе, что как личная служанка она неумеха, но факты спорили с её утверждением. Привыкнуть к её помощи было так легко. Если бы не вмешательство в чужие дела, не вчерашний разговор с Хольгером посреди ночи, за спиной и без ведома той, которую обсуждали, то Агнешка бы посчитала Фицу идеальной во всём. Но изъян в Фице имелся и такой обидный.

Увы, как бы ни хотелось видеть в ней только хорошее, но всецело доверять Фице нельзя. Кому она верна — Агнешке и, в том числе, их спасителю Хольгеру, или хозяину, герцогу Григорашу? А может, Всеблагой Брындуше, перед ликами богов потребовавшей у Фицы клятву на крови заботиться об Агнешке, слушаться её во всём и, если потребуется, жизнь за неё отдать? Агнешка подозревала, что честного ответа ей не получить, даже если прямо спросить, а уклончивого, чтобы не разочароваться в Фице ещё больше, она боялась.

— Так что вы хотели сказать? — спросила Агнешка, усаживаясь у туалетного столика с большим зеркалом. Перед ней лежали два гребня, и она взяла тот, что с редкими зубцами — так расчесать волосы будет легче.

— Я рада, что разум восторжествовал, и господин Хольгер отказался от мысли украсть вас и увезти в свою страну без благословения родителей и брачного обряда. Ваш отец не такой плохой человек, как вы думаете. Мне говорили, он очень любил вашу матушку. Сейчас вы уже взрослая девушка, и на отца похожи совсем немного, а значит, похожи на мать. Увидев вас, повзрослевшую, он непременно смягчит к вам своё сердце.

— Непременно? — усмехнулась Агнешка. Она помнила отца — холодный камень в его груди и сердцем было сложно назвать.

— Я на это надеюсь и молюсь богам о вашем примирении и семейном счастье, — ответила Фица.

Агнешка вздохнула.

— А я даже не надеюсь. Тем более что они не были обвенчаны. Я незаконнорождённая дочь.

Как и всегда при мысли о матери — великой целительнице Василике — сердце Агнешки сжалось. Произведя дочь на свет, Василика куда-то исчезла. Агнешке не досталось даже воспоминаний о ней. Она знала о существовании матери, но и только. Как и отцу, до этого часа Агнешка Василике была не нужна.

— Но ваш батюшка признал вас перед всем миром, — сказала Фица, — а это многого стоит. Если бы вы родились в простой семье или стали подкидышем, то даже с вашими талантами не смогли бы вести такую жизнь, как всё это время вели. Его Высочайшая Светлость ежегодно жертвовал монастырю крупные суммы на ваше содержание.

— Откуда вы это знаете? — спросила Агнешка.

Фица опустила голову.

— Знаю, и всё. Я говорю правду. Ваш отец больше думал о вашем благополучии и больше любил вас, чем вы думаете о нём. Встреча, которую он вам устроит, может вас удивить.

Про себя Агнешка взмолилась, чтобы этой встречи и вовсе не произошло. В неожиданностях, пусть даже и приятных, но исходящих от отца, она не нуждалась.

В дверь постучали, и Фица тотчас поднялась на ноги.

— Это, наверное, ванну хотят унести.

— Хорошо.

Агнешка вновь принялась причёсывать волосы. На шум у двери не обратила внимания, заметила лишь в отражении зеркала, как Фица попятилась, впуская пришедших внутрь комнаты. Замерла на середине движения с гребнем, запутавшимся в волосах, когда Фица сдавленно охнула. Но почему? В отражении зеркала не было никого, кроме полной низенькой женщины, пятящейся от пустого проёма двери. К ним никто не пришёл, но Фица почему-то дрожала и как будто отталкивала кого-то от себя. Агнешка резко оглянулась и замерла, приоткрыв рот.

Не отражавшийся в зеркале, но, безусловно, реальный, из плоти и крови в двери входил высокий мужчина в чёрной одежде. С ослепительно белой кожей, тёмными волосами и горящими тьмой глазами. На пугающе бледном лице выделялось лишь одно цветное пятно — красный рот.

Глава 34. Агнешка. Ночной гость

Агнешка с одного взгляда поняла страшную суть незваного гостя. В голове перепуганной птицей забилось: «Вампир».

Одно это слово включало в себя то, чего следовало опасаться: кровопийца, хладнокровный убийца, способный лишить человека не только жизни, но и превратить в послушную куклу без ума, совести, чести. Существо сильное, наполненное особенной магией, одарённое вечной жизнью, но отвернувшееся от Творца как источника силы, нашедшее её в постоянном употреблении человеческой крови.

Что опасней всего, за бесконечность прожитых лет вампиры лишились обычных человеческих чувств, приобрели привычку смотреть на людей как на скот. Они отступники, забывшие истинную суть дара Творца, извратившие его до полной противоположности.

Им оказалось мало вечной жизни, они захотели провести её, наслаждаясь выпитой из тел жертв молодостью и чувственными удовольствиями. Не получилось из них мудрецов, несущих вечный свет знаний миру. Вампиры — опасная ошибка богов, навечно одаривших слабых духом людей чрезмерными силами.

Разумеется, Агнешка знала всё о вампирах. В монастыре её всему научили. Но читать о них — это одно, а встретиться лицом к лицу — совершенно иное.

Хольгер говорил, что вампиры пахнут мертвечиной, но Агнешка, шумно вдохнув, никакого запаха не ощутила. И всё же не могла ошибиться: не случайный гость к ним пожаловал, не злоумышленник, мечтающий чем-нибудь поживиться в комнатах путешественниц. От полуночного гостя несло тьмой — холодной и вязкой. И всё внутри Агнешки кричало: «Беги!»

И она б побежала, но тело сковал такой страх, что даже дышать едва удавалось. Агнешка замерла, будто заяц при виде оскаленной волчьей морды.

Фица оказалась смелее её. Попыталась грудью встать на защиту хозяйки, и мужчина в чёрном, зло усмехнувшись, оттолкнул её в сторону.

— С дороги, женщина, — пренебрежительно бросил он. — Знай своё место.

Фица, едва сохранив равновесие, вновь бросилась вампиру наперерез. Маленькая и полная, она сражалась бесстрашно, как львица — и тогда он ударил её.

У Агнешки от ужаса ком встал в горле. Она хотела закричать, но не издала и звука, глядя, как отлетевшая в сторону, натолкнувшаяся на стену Фицу безмолвно оседает на пол. Лишившаяся сознания или жизни, Фица сделала для молодой госпожи всё, что смогла. Её вмешательство задержало вампира, но лишь на считанные мгновения. Он оказался неизмеримо сильнее маленькой женщины.

Вся дрожа, Агнешка поднялась на ноги. Посмотрела на неподвижную Фицу, перевела взгляд на вампира. Он рассматривал её с беззастенчивостью покупателя, выбирающего на базаре коня. Ночная сорочка Агнешки и тонкий халат не мешали ему рассматривать и оценивать её тело.

Подобные взгляды — неприятные, липкие, будто маслом пропитанные — Агнешка на себе прежде уже замечала. Каждый раз ей хотелось плотней запахнуться, прикрыться, уйти. Сладострастием и отношением, будто к вещи, вампир напомнил ей безумного оборотня, навечно оставшегося мёрзнуть в лесу. Мысленно Агнешка пожелала вампиру той же судьбы. Он страшно пугал её, как и тишина, исходящая от Фицы.

«Боже всемилостивый, Творец всего сущего, помоги!»

— Агния, дочь магессы Василики и человека. Юная и прекрасная, будто утренний свет, — сказал вампир на её языке. Очевидно чужом для него, но говорил мужчина так ровно, будто всю жизнь прожил в их местах.

Удивляться не стоило, ведь этот выглядящий ровесником Хольгера не вполне человек наверняка нёс на своих плечах груз сотен, если не тысяч прожитых лет. И бесконечного множества отнятых или разрушенных, украденных жизней.