Строптивая невеста. Любить нельзя убить (СИ) - Успенская Ирина

— Я, между прочим, ничуть не младше тебя, — из чистого упрямства заявила Ольга, для надежности прижав книгу к груди обеими руками.

— Ладно. Взрослые, умудренные жизнью прекрасные девы, — продолжая бесстыже на нее пялиться, согласился Ренар. — Ты очаровательно краснеешь, знаешь?

— Здесь жарко! — все из того же упрямства парировала Ольга.

Горбун тихо и как-то мягко рассмеялся, подавшись к ней чуть ближе.

— Очень жарко, — шепнул он. — Еще немного, и случится пожар.

— Прекрати, — нахмурилась Ольга, с трудом преодолевая глупое желание пофлиртовать.

О боги. То есть что, он с ней флиртует? Какая наглость! Да как он смеет!

— Ты собиралась почитать о мобилестроении, Олье? — Ренар отступил на шаг и убрал руку, которой опирался на стеллаж рядом с Ольгой.

— Да. Не думаю, что тебе будет интересно. Здесь ни одного ужасного проклятия или кошмарного заклятия. Даже ни одной картинки человека со снятой кожей.

— М-м-м... неужели у меня уже настолько кошмарная репутация? Олье, милая, я счастлив!

— Вот и чудненько, мессир темный маг. Ступайте смотреть ваши счастливые сны и оставьте деву в одиночестве. Обещаю целую минуту дрожать от страха, чтобы вам лучше спалось.

— Ты невероятна, — восхищенно покачал головой Ренар. — Если бы я был способен любить в принципе — я бы непременно в тебя влюбился. Вот прямо сию секунду.

Ольга вопросительно подняла бровь.

— М-м?

— О, ты же не все знаешь о проклятии Д'Амарьяков. Олье. Хотя это странно, уж твоя прабабка Матильда должна была поделиться столь ценной информацией.

— Какой? — невольно переспросила Ольга и прикусила язык. Но поздно. Она уже попалась на крючок.

— Д'Амарьяки не способны любить, — сообщил Ренар все тем же бархатно-чарующим тоном, чуть склонившись к ней — так, что их губы почти соприкасались. — Только желать.

Ольга отшатнулась. Не потому что ей стало больно от какого-то иррационального разочарования — нет, чушь какая! Просто... просто... это неприлично, почти целоваться с совершенно посторонним мужчиной. К тому же, кровным врагом. И вообще, он — урод, а с уродами она целоваться не собирается. Никогда!

— Да ты мне просто Новый Свет открыл, — с холодным сарказмом парировала она, усилием воли успокаивая дыхание и отчаянно стучащее в груди сердце. — А я-то уже поверила в нежные чувства Мориса и составляю список приглашенных на свадьбу персон. Еще чуть, и начну подписываться как Фиолофинель Брильянфиоль.

Ренар зло сверкнул разноцветными глазами в прорезях маски и скривил тонкие губы в усмешке.

— Бедняжка Морис, какое разочарование его ожидает.

— Бедняжка Морис, его даже собственный брат ненавидит. За что, кстати? Открой мне эту великую тайну, коварный темный маг.

— Ну что ты, ненавидеть брата — это дурной тон. У нас с Морисом полное взаимопонимание.

Ольга презрительно скривилась:

— О том, что темные маги врут, как дышат, я тоже знаю. Говорят даже, правда причиняет вам невыносимые страдания. Что-то вроде костров святой инквизиции.

— Врут, милая, — нежно пропел Ренар. — Всего лишь ощущения, как от легкого несварения желудка. Вполне терпимо.

— Ну так ответь правду для разнообразия, ми-илый Рене-е, — передразнила его Ольга. — И не беспокойся, если ты ненароком расстанешься с ужином от такого нечеловеческого усилия, я не буду смеяться. Обещаю.

— И как устоять перед столь нежной просьбой? Хм... впрочем... я же темный маг, ты не забыла, милая? Так что для начала скажи, что мне за это будет.

— Э... медаль?

— Не пойдет. Медаль у меня уже есть. Предложи что-нибудь поинтереснее. К примеру, поцелуй прекрасной юной девы.

— Боюсь, поблизости нет ни одной. Если только ты согласен пойти со мной в общежитие. Я держу Фифу, ты целуешь — идет?

С каждым ее словом губы Ренара неудержимо растягивались в улыбке, а с последним он рассмеялся. Искренне и почти счастливо.

— И-идет... — сказал он сквозь смех и утер слезу. — Олье... о прекраснейшая Олье, от тебя... нет противоядия...

Ольга рассмеялась вместе с ним. Она не понимала, как так получается. Вроде бы они ругались. Ненавидели друг друга. То есть ненавидят — вот прямо сейчас. Но почему-то это так... тепло, что ли. Уютно. Как будто от перепалки с Ренаром она вся наполняется свежей и бурлящей, словно горный ручей, энергией. И ей хочется еще и еще.

— Ты не ответил, ужасный темный мат — отсмеявшись, вернулась она к своему вопросу.

— А ты скорее череп мне проклюешь, чем вежливо отстанешь, да?

— Какой ты догадливый, я в восхищении!

Несколько мгновений они в упор глядели друг на друга. На миг Ольге показалось, что он все же ее поцелует. Но...

— Ладно. Сдаюсь. Я отвечу тебе, а потом мы вместе почитаем этот увлекательный талмуд о мобилестроении.

— Зачем тебе? — тут же насторожилась Ольга.

— Не ты одна любопытна, как стая сорок.

— Вот опять, — укоризненно покачала головой Ольга. — Не врешь, но уходишь от ответа. Что, в самом деле так сложно?

— Зану-уда, — ласково ответил Ренар.

— Скользкий ублюдок, — не осталась в долгу она.

И они опять рассмеялись.

Вот что это такое, а? Может, так действует родовое проклятие? Или не родовое, а эти двое ее приворожили? Да нет, вряд ли... она же не влюблена, и они не кажутся ей неземным совершенством... кажется, привороты работают именно так. Понижают способности к критическому мышлению, повышают физическое влечение, и вуаля — объект не видит недостатков, одни достоинства. Но она-то видит! Вот он, Ренар Д'Амарьяк, одни сплошные недостатки.

Тьфу. Хватит уже. Лучше пойти спать, а то она демон знает до чего тут додумается.

— Непременно скажи, когда твои ядовитые железы переполнятся. Помогу сцедить, — с искренним восхищением сказал Ренар, невесть когда успевший взять ее за руку. — Но вообще ты разговаривала вслух, а я отлично слышу.

— Отлично подслушиваешь.

Руку Ольга отдернула, и не потому что это было неприлично, держаться за руки, а потому что прикосновение ощущалось слишком остро. И слишком приятно.

— Странно, если бы лейтенант ордена Лилии не умет подслушивать. Но тебе не о чем беспокоиться, ничего нового я не узнал. Ты лишь подтвердила мои подозрения. И вообще, у нас с тобой одна цель, не так ли?

— Боюсь, у нас совершенно разные цели.

— Ну, в целом — возможно. Но в данном случае цель одна. Снять проклятие. Ты хочешь детей, я хочу... хм... — он сглотнул и едва заметно поморщился, — стать нормальным. Видишь ли, горб это демонски неудобно.

— То есть твоя внешность тебя не смущает? — тут же вцепилась в возможность Ольга.

— А тебя? — немедленно парировал Ренар.

— Ни капельки. Форма соответствует содержанию, — ласково улыбнулась Ольга.

— Именно так сказала Матильда, когда проклинала моего прадеда, — почему-то довольно кивнул Ренар. — Ты знала?

— Нет, — покачала головой Ольга. — Точной формулировки проклятия не сохранилось... или сохранилась у вас?

— У нас, Д'Амарьяков, отличная память.

— Ты так говоришь, как будто это плохо.

— Иногда — да, — горбун резко посерьезнел. — Ну что, идем читать талмуд? Вдруг в нем действительно что-то найдется.

ГЛАВА 18. О времени, которое деньги, и проклятых костях

Ренар

В талмуде по истории мобилестроения и в самом деле кое-что нашлось. Кое-что такое, что сложно было бы пропустить.

Кстати, в отличие от Ольги он прекрасно заметил, что половинки кулона пропитаны не какой-то там абстрактной темной магией, а магией крови. Собственно, ради того, чтобы в этом убедиться, он и забрал вторую половинку у Ольги.

Короче говоря, кто-то очень хотел, чтобы половинки оказались вместе. Иначе с чего бы ему пришло в голову тащить с собой в АМН безделушку, всей ценности в которой — крохотный осколок драконьей слезы? Честно говоря, он вообще слабо помнил, откуда у него взялась эта вещица. Просто была всегда, периодически попадаясь на глаза в самые неподходящие моменты. В детстве они с Морисом даже игру придумали. Один прячет, другой находит. Как-то братцу пришлось лезть за половинкой кулона на крышу — Рене поручил его спрятать сороке, которая свила гнездо рядом с каминной трубой.