Разорванная пара (СИ) - Дюжева Маргарита

Хотелось хода прибавить, чтобы избежать нежелательной встречи, но сдержалась. Все равно не смогу убежать, какой смысл еще больше позорится?

Поэтому остановилась и хмуро посмотрела на подруг, бегущих ко мне через дорогу. Как всегда обе легкие, воздушные. Когда-то и я такой была, и наша троица смотрелась очень органично, а сейчас от меня лишь тень осталась, и эта тень сжалась еще больше при их приближении.

С Алисой я тогда не успела поговорить, а вот наш разговор с Натальей помнила очень хорошо. И она помнила, судя по тому, как смотрела на меня, расстроено, грустно, будто извиняясь.

— Привет, Тань, — они поздоровались, а я только кивнула.

То ощущение единства, которое свойственно друзьям, давно исчезло. Теперь рядом с ними я ощущала себя скованно, неуверенно. Да и они тоже замялись, не зная, что говорить.

— Как дела? — наконец промямлила Алиса.

— Лучше всех, — получилось монотонно, без единой эмоции.

— Правда? — уточнила она, вскинув на меня наполненный надеждой взгляд.

— Нет.

Конечно же, нет! Это очевидно, не надо задавать мне глупых вопросов!

Я злилась. Да, на них я злилась, и обида, таившаяся в глубине души снова всколыхнулась. Они для меня как родные были, сестры о которых мечтала с самого детства. Только все зря. Отвернулись, как и все остальные.

— Я рада, что ты вернулась, — подала голос Наташа. Обычно бойкая младшая Бекетова в этот раз мялась, не знала, куда себя девать.

— Все рады, — поддержала ее подруга.

— Хорошо, что мне удалось вас порадовать, — я не сдержала колкость.

Здесь всегда все рады. Одна, мать ее, большая радостная семья. Изгнали меня не заслуженно — радость, справедливо, но насильно вернули обратно — тоже радость. Только мне одной хреново до невозможности.

— Нам тебя не хватало. Если вдруг что-то потребуется — обращайся, с радостью поможем, — Алиса попыталась разрядить обстановку, но я лишь еще больше рассердилась.

— Алиса, не надо! Где были вы все год назад? — кивнула через плечо, обозначая прошедшие события, — где была ваша помощь, когда от меня все отвернулись?

Они молчали обе, с несчастным видом переглядывались, краснели.

— Нам так жаль, — прошелестела Наташа.

— Не стоит. Ваша жалость и помощь нужны были тогда, — мой голос дрожал от негодования, от слез, которые собрались в уголках глаз, — а сейчас не надо. Я привыкла справляться сама.

— Тань, — Алиска жалобно всхлипнула, — ну прости. Все выглядело так… хреново, очевидно. А когда эта волчица безумная пришла и вывалила все… ты не представляешь, как я жалела. Ревела всю ночь.

— И я.

— Бедные! Тяжело же вам пришлось, — желчь невозможно было удержать. Она кипела и требовала выхода, — я так понимаю все в поселке в курсе подробностей?

— В курсе. Ты же знаешь, у стаи нет секретов.

— Знаю, — именно в этот момент окончательно решила, что уйду. Мне не нужны вот такие диалоги. Мне вообще ничего от них не нужно. Пусть катятся на все четыре стороны со своими извинениями.

— Танюш, прости, что обидели тебя.

— Никаких обид, девочки, — примирительно развела руками, — обидеть могут свои: близкие, родные, друзья, а чужие навряд ли.

— Тань, не надо так, пожалуйста, — у Наташи слезы из глаз покатились, — мы не чужие.

Я лишь головой покачала:

— Помнишь, что ты сказала мне в прошлый раз?

Бывшая подруга стала белой, как полотно:

— Я сама не осознавала, что говорю…

— Все ты осознавала! — оборвала ее нетерпеливо, — И была права. Мне больше нет места в Черных Тополях. Я здесь никто… и вы для меня — никто.

Обошла их и, вцепившись потными пальцами в ремешок сумки, поспешила прочь, а бывшие подруги только в спину смотрели, не решившись остановить.

Я шла вперед не разбирая дороги, с каждым мигом все больше мечтая провалиться сквозь землю. Каждый, кто попадался навстречу, здоровался, так вежливо, деликатно, пытался поинтересоваться как дела, что мне дурно становилось. Пролетала мимо них, головы не оборачивая, игнорируя улыбки и их неуместное желание пообщаться.

В стае нет секретов. Все всё знали, и теперь каждый считал своим долгом выразить мне сочувствие, поддержать, а мне хотелось кричать — валите вы к черту со своим сочувствием и поддержкой!

Не могу больше. Просто не могу!

Поэтому свернула в один переулок, во второй, в третий и короткой дорогой вышла к пропускному пункту.

Брутальный охранник заметил меня издалека и предусмотрительно вышел из своей будки, остановившись перед шлагбаумом.

— Добрый день.

Ладно, хоть не улыбался, как все остальные, смотрел настороженно исподлобья.

— Добрый, — кивнула и попыталась его обойти, но он сделал шаг в сторону, преграждая путь.

— Вы куда?

— Ухожу.

— Куда именно?

Бекетов приказал держать ухо востро? Запретил выпускать меня с территории поселка? Снова в клетку решил посадить?

— Не вашего ума дело, — смерила его оценивающим взглядом. Вроде не похож на бездумного амбала, взгляд пронзительный, въедливый, — до свидания.

Снова дорогу перегородил.

Я опять попыталась его обойти, но результат тот же. Бугай стоял поперек дороги, а когда мимо него все-таки проскочила — схватил за руку, чуть выше запястья. Меня словно током прострелила, аж дернулась — мне были неприятны чужие прикосновения.



— Не надо меня трогать! — процедила по слогам, и на руку его выразительно посмотрела.

— Извините, — отпустил, впервые смутившись, — просто велено за вами присматривать

— Команда «хватать» в перечне указаний была? — поинтересовалась у него прохладно.

— Нет, — смутился еще больше.

— Вот на этом и остановимся. Я ухожу, а вы занимайтесь своими делами, — кивнула ему и осторожно проскочила под шлагбаумом, а он не знал что делать, топтался на месте.

Они все очень удивлялись, что я вела себя не как раньше, отталкивала от себя, кусалась. Неужели думали, что стоит вернуть меня обратно, и все наладится? От той Тани мало чего осталось — развалины, а то что я на их отстраивала — уже совсем другой человек.

Наконец с неба начали падать первые крупные капли дождя, принося с собой долгожданную свежесть. Звонкими щелчками разбивались об асфальт, оставляя после себя лишь темные пятна. Первое радостное событие за последние сутки. Я чертовски рада дождю. Даже не пыталась найти убежище, укрыться под раскидистыми кленами, шла вперед, подставляя лицо к небу, с нетерпением ожидая, когда стихия разойдется на полную.

Мне хотелось, чтобы он смыл с меня все тревоги, всю ту боль, что снова укутала со всех сторон. Мне хотелось очищения.

Дождь постепенно усиливался, переходя в самый настоящий ливень, стоящий стеной, а я шла вперед, обхватив себя руками, задумчиво глядя под ноги.

Насквозь мокрая, но довольная. Здесь, посреди загородной трассы, под проливным дождем мне лучше, чем в Черных Тополях. Я чувствовала себя свободной.

Вдалеке, сквозь мутную пелену показались фары машины, и я благоразумно отошла в сторону, на обочину, чтобы не попасть под колеса. Автомобиль стремительно приближался, и у меня сердце начало биться быстрее. Я не могла рассмотреть его, но интуиция подсказывала — Руслан.

Машина пролетела мимо меня, но буквально через миг раздался визг тормозов, и, поднимая фонтаны из-под колес, она круто развернулась.

В груди холодно стало, словно ледяной еж свернулся, иголки выставляя, пока наблюдала за тем, как автомобиль в считанные секунды поравнялся со мной, преграждая дорогу дальше.

Остановилась, плотнее руками себя обхватила, пытаясь успокоиться. Меня колотило изнутри, ломало.

Гребаное дежавю.

Руслан выскочил из машины и ринулся ко мне. Светлая рубашка моментально промокла под дождем, облепив рельефные руки, торс. Русые волосы тот час прилипли ко лбу, в янтарных глазах полыхала странное выражение. Красивый, по-звериному сильный, способный причинить боль.

Невольно отступила на шаг, когда он оказался рядом со мной.