Жутко романтичные истории (ЛП) - Коллектив авторов
— Что это было?! — воскликнул Майлз, хотя очевидно, что Линли пребывал в том же неведении. Гул был такой, будто обвалилась часть крыши.
Линли уже бросился к источнику шума. В столовую? Прихожую? Майлз последовал за Палмером на трясущихся ногах. Они выскочили за дверь и направились в коридор. За спиной послышалось испуганное кудахтанье Агаты.
После оглушительного лязга и треска повисшая в воздухе тишина казалось зловещей. Линли бросил взгляд в прихожую, метнулся в столовую и еще раз осмотрелся.
— О, черт!
Затем он двинулся к парадным дверям… Но до них не дошел.
Не отстававший ни на шаг Майлз почти сразу заметил то, что вынудило его спутника застыть на месте. Ему потребовалась вся сила воли, чтобы заставить ноги двигаться.
У подножия мраморной лестницы лежал человек. Тяжелая бронзовая копия коня Ботеро придавила его сверху.
Как? Какого черта тут делает незнакомец? Кто это наконец?
Скульптура не могла сама «перепрыгнуть» через железные поручни. А это значит… Майлз с трудом осознавал произошедшее.
Под головой мужчины начала расплываться липкая красная лужа. Желудок Майлза сдавило, а голова закружилась. Он не мог отвести взгляда от красных ручейков, расползающихся по белым плиткам, как жуткие паучьи лапы.
Майлз никогда не видел столько крови. Она была всюду.
Неистово матерясь сквозь зубы, Линли опустился на колени рядом с незнакомцем и проверил пульс. Майлз наблюдал не в силах двинуться с места. Линли почти полностью закрыл обзор, но Майлз видел, что мужчине около сорока. Это был высокий и скрюченный (или его скрутило из-за падения) человек с худыми заостренными чертами лица и клочковатыми рыжими волосами с проседью.
— Он мертв? — спросил наконец Майлз. Он боялся услышать ответ, но Линли промолчал.
— Неужели он пытался стащить эту статую по лестнице? — продолжил Майлз.
Линли, казалось, его не слышал.
Не такая большая, как оригинал, копия все же весила наверняка около центнера. Этот мужчина был самоубийцей, если решил в одиночку спустить по скользким мраморным ступеням такую громадину.
— Que s’est-il passé? Что случилось? Quelqu’un me répond? — Вопли, полные ужаса, разносились по коридору, когда в прихожую засеменила Агата. На ней был стеганый халат в розовых и зеленых цветочках и бигуди.
— Майлз, — жестко приказал Линли. — Не позволяй ей это видеть.
Майлз дернулся, чтобы перехватить Агату, которая пыталась протиснуться мимо него.
— Эрван? Mon Dieu! Est-ce lui?
Майлз и не представлял, что Агата — франко-канадка. Ему также не приходило в голову, что этот незваный гость, грабитель, или кто бы то ни был, может оказаться вовсе не чужаком.
— Стойте! Не смотрите. Вам лучше подождать…
Она замахнулась, чтобы его ударить, но годы работы в средней школе Саутленда не прошли для Майлза даром: он блокировал удар, обхватил дебелое тело руками и прошипел:
— Ну-ка. И не пытайтесь!
Агата разразилась потоком отборнейших ругательств, которые Майлз никогда не слыхал, особенно от женщины бальзаковского возраста, предпочитавшей кардиганы и жемчуга.
— Эрван? Эрван!
Майлз вспомнил, что Оливер упоминал об Эрване — беспутном сыне Агаты. Уголовник, которому Линли запретил ступать на порог этого дома. Неужели он теперь мертвец?
Линли поднялся на ноги. Его лицо было совсем бледным. Потом он подошел к Агате и заговорил с ней по-французски очень серьезным тоном. Единственное слово, которое понял Майлз — mort.
Черт.
Агата издала леденящий вопль и закрыла лицо руками, разразившись слезами.
Майлз встретился взглядом с Линли, и тот покачал головой. Майлз сглотнул. Все очевидно и без слов.
— Нужно позвонить в неотложку, — произнес Палмер.
— Да, конечно. — Господи. Майлз даже не знал, как это сделать. — Он… Что он здесь делал?
Майлз осознал, что предчувствия его не обманывали. Кто-то действительно прятался в доме, наблюдая за ним, ожидая, когда он ляжет спать.
— Это очевидно. — Линли с энергичной, но не агрессивной деловитостью взял на себя заботу об Агате и повел ее по коридору. Они скрылись в кухне.
Майлз колебался. Он обернулся, чтобы рассмотреть мертвеца, и, стараясь подавить приступ тошноты, вгляделся в серое лицо со впалыми щеками. Длинная морда коня впечаталась в мраморный пол, свидетельствуя о мощном падении. Даже если бы скульптура не упала Эрвану на грудь, он наверняка скончался бы от падения. Именно так умерла Маргаритка.
Две смерти от падения с одной лестницы всего за месяц?
Не слишком ли для случайного совпадения?
***
Констебль Макграт из полицейского участка Уэстмаунта, похоже, испытывал те же сомнения.
Машины скорой помощи и полиции, мигающие и завывающие сиренами, ворвались во двор через пять минут после того, как Линли позвонил в Службу спасения. Макграт, седеющий чернокожий мужчина, видимо, был старшим. Своим невысоким ростом и коренастым телосложением он напомнил Майлзу шотландского терьера.
— Две смерти на одной и той же лестнице, и оба раза вы оказываетесь в гуще событий, мистер Палмер, — произнес Макграт, когда обмен любезностями закончился.
— Констебль, как вы помните, в случае с моей матерью, меня не было дома. Я нашел ее через несколько часов, — бесстрастно парировал Линли.
— Припоминаю, вы что-то такое говорили.
Неужели Макграт считает смерть Маргаритки умышленным убийством? Майлз понял намеки полицейского именно таким образом.
— Мы были на кухне, когда услышали крик Дюбе, — сказал он. — Мистер Палмер не может быть причастен к смерти этого человека, если я правильно понял вашу мысль.
Линли метнул в него удивленный взгляд.
Усы констебля Макграта, похожие на половую щетку, встали дыбом.
— Я лишь констатирую факты, сэр.
— Так вот еще один в вашу копилку: мы были вместе, когда Дюбе упал с лестницы.
— Если он действительно упал, — многозначительно произнес Макграт.
После этого Майлза и Линли допросили по отдельности. Майлз рассказал констеблю, что после ухода Оливера парадные ворота оказались открыты и что весь вечер у него было тревожное ощущение чужого присутствия.
— Дюбе ни к чему оставлять ворота открытыми, — отметил Макграт. — Он профи в своем деле, а мать работает в этом доме.
— Точно.
— Предположим, ваши подозрения верны. В таком случае, скорее всего, он уже был здесь какое-то время.
Это напомнило Майлзу о загадочном видении в окне второго этажа и странном телефонном разговоре. За всеми событиями он почти об этом забыл. Он рассказал о пятничных событиях Макграту. Констебль, как и следовало ожидать, с осуждением отнесся к тому, что Майлз вторгся в чужое поместье, но признал, что, по всей видимости, именно Дюбе маячил в окне и ответил по телефону.
— Он должен был скрываться. Ведь мистер Палмер запретил ему входить в дом после того случая.
— После какого случая? — спросил Майлз.
— После того, как в последний раз избил свою мать.
Что ж, кажется, Эрван Дюбе был тем еще мерзавцем. И теория Макграта не беспочвенна, хотя голос, ответивший по телефону, казался довольно молодым. Впрочем, сильно ли он отличается от голоса сорокалетнего мужчины?
— Предположу, что Дюбе пытался вынести все, что сможет, до понедельника. Последняя ходка. — Констебль невесело хохотнул. — Буквально.
— Наверное, вы правы.
— Держу пари, статуя стоит несколько тысяч.
— Не сомневаюсь в этом.
— Вам следует поскорее ознакомиться с описью имущества миссис Мартель. Кто знает, как долго Дюбе пользовался ее семейными реликвиями.
— Когда он вышел из тюрьмы? — поинтересовался Майлз.
— Что-то чуть больше месяца, если верить словам его матери. Она клянется, что не знала о его возвращении в дом.
Возможно, так и было. Но определенно Агата поняла, что произошло, когда услышала грохот. Она выкрикивала имя Эрвана, еще не видя лица погибшего.
