Жутко романтичные истории (ЛП) - Коллектив авторов
— Вероятно, потому что хотела, чтобы он принадлежал тебе, — холодно сказал Линли.
Майлз не знал, что на это ответить.
Линли изучающе посмотрел на него и смягчился.
— Ты ни в чем не виноват, Майлз. Наши матери всегда были как родные сестры, так что, по всей видимости, ей хотелось позаботиться о твоем благополучии.
Больше, чем о благополучии своих собственных сыновей? Вряд ли можно считать это хорошим объяснением.
Майлз отыскал кофеварку и пакетик с зернами. Насыпав кофе в отсек для зерен, он долил воды и включил машину.
— Раз уж ты так любезен, меня интересует кое-что, — резкий голос Линли разорвал тишину. — Перстень с печаткой моего отца. Он должен быть в описи. Есть еще пара безделушек, которые мать всегда обещала мне, хотя, как оказалось, со временем ее мнение изменилось.
— Что именно?
— Красно-синий тебризский ковер перед камином в прихожей, — произнес Линли с вызовом.
— Согласен.
— И два наброска маслом Алгонкинского парка в столовой. Это был подарок отца матери на их годовщину.
— Хорошо.
Линли с интересом посмотрел на Майлза.
— Это эскизы Тома Томсона.
— Ладно.
Майлз слышал о Томсоне. По крайней мере, знал, что его творчество оказало влияние на легендарную «Алгконкинскую школу» канадских пейзажистов и что в наше время картины этого художника высоко ценятся. Он изучил творчество Томсона после того, как Линли сказал ему в тот день: если Майлз собирается и дальше импровизировать на тему великих, ему стоит выбрать объект для подражания посовременнее. Или что-то вроде того. Майлз не нашелся, что ответить.
— Они очень ценные.
Майлз пожал плечами.
— Так забирай их. Есть еще что-то?
Линли уставился на Майлза с нечитаемым выражением на лице.
— Нет.
— Что? — неохотно спросил Майлз, защищаясь.
Линли покачал головой.
— Ничего.
Кажется, Майлз понял.
— Мне достаточно и дома.
— Возможно. Но далеко не каждый думал бы так на твоем месте.
— Сомневаюсь, что ты встречал многих на моем месте.
Линли коротко хохотнул.
— Тоже верно. Так вот чего ты хочешь? Иммигрировать в Канаду и поселиться в этом мавзолее?
— Может быть.
— Один?
— Пока что.
Линли кивнул в задумчивости.
— Что ж, все равно кредит за дом давно закрыт. А чем ты зарабатываешь на жизнь?
— Я учитель, — отрезал Майлз. — Такова же была идея, да?
Это вырвалось само собой. Линли прищурился, будто не совсем понял причину такого всплеска враждебности.
— Тебе не нравится этим заниматься?
— Очень нравится. Я хорош в этом деле. Просто оно не было мечтой всей моей жизни.
Майлз увидел, как в ярко-голубых глазах Линли вспыхнуло понимание. Неужели этот ублюдок на самом деле забыл? Неужели он так и не понял, как разрушил жизнь Майлза? Что за эгоцентричный мудак.
— Да. Конечно, — пробормотал Линли. Впервые Майлз услышал в его голосе неловкость. — Ты хотел стать художником.
— О, я и есть художник. Просто не зарабатываю рисованием на жизнь. Но благодаря тетушке Маргаритке, теперь мне не нужно беспокоиться о куске хлеба. Я намерен посвятить искусству всю оставшуюся жизнь.
Оказалось, Майлз был зол и обижен больше, чем признавал. Слова, словно камни падали между ним и Линли.
— Эм, хорошо, — вежливо сказал Линли, спустя какое-то время. — И пусть она будет долгой и счастливой.
Глава шестая
Не в характере Майлза лелеять свои обиды. Когда кофе был готов, он уже пожалел о гневной вспышке. В конце концов, он сам хотел тогда услышать честное мнение Линли. Разве справедливо винить Палмера в том, что тот его высказал? К тому же все это быльем поросло.
Майлз отключил кофе-машину и, разлив напиток по чашкам, спросил, какой Линли предпочитает.
— Черный. Двойной сахар.
Линли сосредоточенно изучал (будь это кто-то другой, Майлз подумал бы, что скорее делал вид) обложку последнего номера глянцевого журнала Chatelaine, который лежал на длинном обеденном столе, венчая гору нераспечатанной почты.
Майлз помешал кофе и протянул чашку Линли. Тот сделал глоток. После чего его глаза округлились.
— Майлз, это поистине ужасный кофе, — восхищенно произнес он.
— Я знаю.
— Возможно, худший на свете.
— Благодарю, — Майлз скорчил гримасу. — Предпочитаю чай.
Линли расхохотался.
— Я приготовлю чай, если ты не против.
— Будь добр, — произнес Майлз, и Линли вновь рассмеялся.
Он быстро заварил чай. Открыв холодильник в поисках молока, Палмер обнаружил полупустую бутылку вина, которую Майлз откупорил за ужиным. Его брови полезли на лоб.
— Кло ла Неор. Неплохой выбор.
— Оно дорогое? — с тревогой спросил Майлз.
Линли казался удивленным.
— Это хорошее вино, — повторил он.
Потом он нашел в кладовке нераспечатанную коробку крекеров Petit Beurre, и они сели за стол. На удивление атмосфера стала дружелюбной.
Майлз взял печенье и макнул его в чай.
— Сколько тебе сейчас? — спросил Линли.
— Двадцать шесть.
Палмер кивнул. Отвечая своим мыслям, он задумчиво произнес:
— Тебе следует сразу же продать автомобили. «Даймлер» будет стоить штук восемьдесят или около того.
Майлз едва сдержался, чтобы не ахнуть. Он совсем забыл о небольшом парке ретро-автомобилей в гараже.
— Что-то можно и оставить себе для передвижения.
— Можно. Только я не планирую ездить по городу на антиквариате.
— Ну что ты. «Остин-Хили» тебе бы подошел.
«Остин-Хили»?! Майлз умудрился не подавиться печеньем. А он все ломал голову, как переслать свой «Киа Рио» из Калифорнии в Монреаль и потратить на это не больше, чем стоит сама машинка.
Тем временем Линли продолжал размышлять вслух:
— В доме полно всякого хлама, но есть и ценные вещи. Если каждый месяц продавать одну-две семейные реликвии, ты сможешь оставаться на плаву несколько лет.
Он говорил серьезно с азартом прирожденного организатора. Кто бы мог подумать?
— Я в состоянии о себе позаботиться. Не беспокойся обо мне, — промямлил Майлз.
— Конечно. И все же именно этим я сейчас и занимаюсь. Ты же не список воскресных покупок составляешь.
Майлз фыркнул.
— Не думал, что забота о других — твое призвание.
Линли изменился в лице.
— Значит, ты меня совсем не знаешь.
Его тон был ледяным, и Майлз понял, что его слова задели Палмера.
— Не знаю.
— Редкие визиты в каникулы не делают тебя экспертом по нашей семьей или моей персоне.
Определенно, он был взбешен.
— Ты прав. Прости, — извинился Майлз.
Надменное выражение исчезло с лица Линли. Он раздраженно фыркнул.
— А теперь я чувствую себя виноватым. Знаешь, тогда, годы назад, я не хотел причинять тебе боль. Я не…
Когда стало ясно, что он не собирается продолжать, Майлз сказал:
— Все нормально. Твое мнение не должно было так на меня влиять.
Линли открыл рот, закрыл и, наконец, произнес:
— Верно, но сложно признать. — Неожиданно он с грустью улыбнулся. — Мне стоило быть добрее.
Майлз пожал плечами.
Через минуту молчания Линли осторожно спросил:
— И ты… У тебя… Ты на самом деле собираешься здесь жить совсем один?
Может, Майлз в конце концов разберется и с этим.
— Да. У меня нет партнера или парня.
Осторожный взгляд остановился на Майлзе. А затем Линли медленно кивнул.
— Понятно.
Майлз не смог отвести глаз от Линли. Сердце бешено заколотилось. Лицо обдало жаром, Майлз, кажется, покраснел до кончиков волос. Этот взгляд Палмера… Майлз ведь его неверно истолковал? Потому что в другое время и в другом месте…
Мысли Майлза — клубок из обрывков мыслей, чтобы быть точным — прервал полный ужаса вопль и грохот в конце коридора.
— Господи Иисусе, — воскликнул Линли.
Они оба вскочили на ноги.
