Дарья Кузнецова - Симфония для пяти струн (СИ)
Все наши храмы открыты круглые сутки. Я захожу в них довольно редко, как, впрочем, и большинство людей; по крайней мере, жителей этого города — точно. В храм идут, когда одиночество сводит с ума и кажется, что мир проходит мимо, а ты сидишь в полностью изолированном аквариуме и наблюдаешь за происходящим со стороны. Или, наоборот, за тишиной и одиночеством, когда бешеный темп жизни не позволяет сделать лишний глоток воздуха и спокойствия. Вот такие противоречивые цели приводят людей в храмы. Ещё, конечно, поводом может служить какой-нибудь обряд, вроде свадьбы или Прикосновения[12].
В храме Ветра я была раза три: в детстве меня пугала его огромная гулкая пустота и, видимо, какие-то отголоски того страха живут во мне до сих пор. Хотя, кажется, когда Оли выходила замуж, мне тут очень понравилось.
Рассудив, что, раз уж я всё равно иду мимо, времени у меня полно, а на завтра тар Фарт дал мне выходной, я решила зайти внутрь. Не за каким-то утешением; просто из любопытства. Немного успокоить свои зашкаливающие эмоции, да и на алтарный камень хотелось бы посмотреть — я весьма смутно помнила, что он из себя представляет.
Таких оригиналов, как я, было немного. Если точнее, лишь пара смутных фигур темнела в дальнем от меня конце зала; они стояли под раскидистым хрустальным деревом, символизировавшим Форму, и почти не шевелились.
Мои шаги гулко зацокали в тишине. Ещё одна странная особенность этого места — непроизвольно изданные тобой звуки, многократно усиленные и раскатистые, слышны только тебе. Подкрадываться, наверное, очень здорово в таких условиях.
Алтарь, огромный мутно-белый камень, был вмурован прямо в пол в самом центре храма, возвышаясь над общим уровнем где-то на ладонь. Его ограждал невысокий почти кружевной парапет, чисто символический. При желании не составляло труда его перелезть, но почему-то подобного желания никто не испытывал. Во всяком случае, я о таких случаях не знаю.
Я облокотилась о парапет и, прикрыв глаза, расслабилась, замерла, прислушиваясь к храму и самому камню. Интересно, какой он, этот идеальный компенсатор нашего с Алем резонанса?
— А… Саена Рикель? — растерянно замер на пороге Аль, в полнейшем недоумении разглядывая пожилую отставную коллегу и своего помощника, мирно попивающих тею за заваленным папками с делами столом. Эту женщину он совсем не ожидал встретить; из головы вылетело, что после отставки она ушла работать именно сюда.
— Тар Аль, вы всё-таки собрались навестить нас в этой скромной обители? Ваш помощник уже совсем отчаялся.
— Да, я знаю. Возникли некоторые… обстоятельства, — поморщившись, Карт задумчиво потёр грудь. Потом вздрогнул, будто очнувшись. — Что выяснил вчера? — уставился он на своего помощника. Виал даже поёрзал на стуле — уж очень неуютно было под этим цепким взглядом. Но быстро взял себя в руки и принялся за доклад. Хотя разговаривать, глядя снизу вверх на замершего со скрещенными на груди руками Аля, было неприятно. Выслушав подробный рапорт и задав несколько уточняющих вопросов, он точно так же уставился на старушку.
— А что ты на меня так смотришь? — удивлённо вскинула брови она. — Я давно уже не работаю, так что не в курсе ваших последних событий.
— Саена Рикель, уж со мной можете не кокетничать, — Карт поморщился. — Что вы можете сказать по этому вопросу?
— По какому? — с ещё большим недоумением уточнила она.
— Арг Лиел. Муж Иеа Лиел.
— Знакомая фамилия, — нахмурилась женщина.
— Саена Рикель, — следователь нервно дёрнул щекой и брезгливо скривился. — Дочь этой пары — свидетель двух убийств. Личность первого трупа до сих пор не установлена, второй убитый — тар Арг, её отец, чьё тело пропало сразу же после убийства. Оба убиты при помощи резонанса, их сердца разорвало в клочья. Вы прекрасно помните дело Иеа, в ходе расследования которого почти лишились ноги и едва не лишились жизни, и, я уверен, уже в курсе всех подробностей текущих событий, в которые вас посвятил мой помощник Астор. Не мне вам рассказывать, что этой бедной девочке, — между прочим, врождённой видящей истину, — угрожает большая опасность, потому что кроме неё трупа её отца не видел никто. Так что вы можете сказать? О таре Арге, которого мне так и не довелось лично увидеть, о людях в этих альбомах с отражениями, которые так жаждал получить убийца тара Лиела, — он кивнул на очень знакомые альбомы, лежащие перед женщиной. — А ещё — вот об этой женщине, — и на стол перед старушкой легло отражение лица неопознанной покойницы.
— Альбомы посмотреть я ещё не успела, — пожала плечами Уя, задумчиво разглядывая своего выросшего ученика. — Эта женщина была на суде; он был открытый, и она там присутствовала. Только тогда она была заметно моложе. И живая, — хмыкнула саена Рикель. — Что касается тара Арга… причастность его к тем преступлениям, за которые была осуждена его жена, доказать не удалось. И я склоняюсь к мысли, что он действительно был не причём. Во всяком случае, тогда. Что же касается нынешнего дела… Он слишком мягок, чтобы сопротивляться давлению и чтобы доверить ему что-то серьёзное. Мог быть на посылках. Мог выполнять мелкие поручения. Так, говоришь, из-за альбомов его убили? Дай мне пару минут, — и она взялась за первый альбом.
— Что случилось? — вопросительный взгляд вновь вцепился в Астора Виала. Тот, шокированный и растерянный, смотрел на своего напарника круглыми от удивления глазами.
— Отца Ау… убили?
— Предположительно. И я очень попрошу тебя не рассказывать об этом никому. То, что ты поделился информацией с саеной Рикель, конечно, простительно, но в следующий раз тебе может так не повезти.
— Повезти?
— Это от молодости, только-только перевели, не цепляйся к парню, — флегматично отозвалась Уя, не отрываясь от альбомов.
— Знакомься, Астор. Саена Уя Рикель. Если бы ты догадался произнести это имя при ком-то из старших коллег, узнал бы много нового. Перед тобой, ни много ни мало, легенда Руки Гармонии Города-на-Мосту. Живая и во плоти.
— Это я пока живая, — пробурчала старушка. — А твоими стараниями так продлится недолго. Так чудесно пили чай с твоим помощником, тут опять пришёл синеглазый и всё испортил.
— В следующий раз не будете жаловаться всем на скуку, — решительно отрубил Карт. — Так что там интересного? — нетерпеливо позвал он женщину.
— Думаешь, есть что-то стоящее? — насмешливо прищурилась старушка. — Я ведь могу отмахнуться и тебе ничего не говорить, сам копать будешь.
— Не можете, — Карт насмешливо хмыкнул.
— Это почему?
