Марина Кистяева - Я всё снесу, милый
При упоминании о ребенке Зоя вздрогнула.
И ее понесло.
— То, что принуждать не собираешься — звучит оптимистически. Хоть какая‑то надежда на сносное будущее возникает.
— Мне бы хотелось, чтобы будущее ты воспринимала не только, как сносное, — в голосе мрасса послышались металлические нотки. Зоя, сама того не подозревая, задела его самолюбие.
— Это уж как пойдет… Мне бы от прошлого избавиться, — Зоя посмотрела на бордовую жидкость в бокале и снова сделала глоток. В этот раз она не спешила.
— Я уже понял, что тебя преследуют кошмары. С чем они связаны?
Зоя криво улыбнулась и вытянула до того согнутые в коленях ноги. Она перестала испытывать неудобство из‑за того, что предстала перед Варшавским в неприглядном виде. Голой он ее уже видел. Чего стесняться‑то?
— Говорю же: с прошлым. Был в моей жизни мальчик Юра…
— Мальчик? — в голосе мужчины послышались рокочущие нотки.
Зоя кивнула.
— Ага. Мальчик. Так я его называла… ик… — она икнула. — Извини. О чем это я? А. О мальчике Юре. Почему, спросишь, я так его называла? Потому что ему было девятнадцать, а мне двадцать четыре, когда меня угораздило с ним познакомиться.
— У вас была любовная связь? — вопрос прозвучал слишком быстро.
— Любовная связь? — пьяно переспросила Зоя и нервно рассмеялась. — Точно. Связь! Иначе и не назовешь. Он постоянно принуждал меня к сожительству, а я активно сопротивлялась. Эх…
Мрасс, приготовившийся слушать ее исповедь, несколькими большими глотками допил свое вино. Его лицо ничего не выражало, и невозможно было понять, что он думает по поводу услышанного. Да и Зоя находилась не в том состоянии, чтобы пытаться разгадать мысли Варшавского.
Она полностью погрузилась в воспоминания.
Ей необходимо было выговориться.
Излить душу.
Иначе негатив, собравшийся внутри, грозился затопить.
— Принудил?
— Как сказать, — Зоя снова уставилась в бокал. — Я же не была молоденькой девочкой, не умеющей за себя постоять. Я не понимала его влечения и отказывала. Объясняла, что мы не пара. Что его увлечение временное. И очень странное. Ни хрена не понимал! — с неожиданной даже для себя злостью сказала она. — Что бы я ни говорила, наталкивалась на его: «Я тебя люблю. Ты будешь моей!» Да, Варшавский, я тебе забыла вот что сказать. Это по поводу твоей реплики, что только богатенькие сучки могли себе позволить криосон. Мальчик Юра как раз был очень богатым мальчиком. А я — из обычной семьи. Плюс у меня родители погибли в аварии, когда мне только — только исполнилось восемнадцать. Так что вот тут ты мимо.
В словах Зои было столько горечи, что даже повидавший всякое Юлиан поморщился. Да, он ошибся и готов был исправлять свои ошибки. Но пока об этом говорить рано. Зоя, приняв «на душу» изрядное количество алкоголя, пришла выговориться. Не самый плохой вариант.
Особенно для него.
Особенно в их ситуации.
И он готов выслушать.
И сделать выводы.
— Что было дальше?
— Дальше? О — о-о — о! Дальше все было очень интересно! — наигранно громко простонала Зоя и снова осушила бокал. Оказывается, вино неплохо расслабляет. Надо взять это на вооружение. Хотя, что там Варшавский сказал? Что скоро запретит ей пить? Ну, это мы еще посмотрим! — Продолжу я, пожалуй, с того, что мальчик Юра был болен. Рак. Жаль его было. Очень. Но… Если бы он не был таким сукиным сыном! — психанула Зоя и закрыла глаза.
Говорить было трудно.
Вспоминать еще труднее…
— Отошел от нее. Быстро!
Юра возник словно из ниоткуда и налетел, как шторм.
— Парень, ты чего?
— Отошел, я сказал! — прорычал он, подлетая к барной стойке.
После обеда они уснули в номере. Зоя, наплававшись в бассейне, прилегла. Полчаса спустя к ней присоединился Юрий. Устроил «любовь», после чего сграбастал в объятия, поцеловал в ухо и прошептал:
— Спи, родная. А я буду охранять твой сон.
Зоя поспала пару часов, потом проснулась, осторожно выбралась из‑под руки мальчика Юры, ополоснулась и решила спуститься в бар. Посидеть в одиночестве.
Не получилось.
Она допивала безалкогольный коктейль, когда к ней подсел молодой человек лет тридцати.
— Скучаешь?
Бархатистый голос вызвал приятную дрожь в теле. Зоя обернулась и посмотрела на мужчину. Высокий, с атлетический фигурой, загорелый. Синие глаза смотрели с интересом. Тонкие губы улыбались, обнажая идеальные белые зубы.
Возможно, при других обстоятельствах Зоя с удовольствием закрутила бы с ним необременительное курортное знакомство, на которое тот явно рассчитывал.
Возможно, в другой жизни…
— Нет, — она отвернулась.
— Да ладно париться. Давай просто поболтаем. Я Стас. Чем тебя угостить?
Зоя хотела ответить: «Ничем». Потом передумала.
А почему бы и нет?
— Давай коктейль.
— Снова безалкогольный? — Стас оказался наблюдательным.
— Нет, — улыбнулась Зоя. Виктор Валерьевич отбыл вчера, и можно немного расслабиться. — Давай с алкоголем.
— Как скажешь, крошка.
Они болтали ни о чем. Обрывки сплетен, новостей, дежурные фразы. Зоя видела, что Стас бросает на ее грудь недвусмысленные взгляды, но уединиться не возникало желания. Поболтать — пожалуйста. Что‑то более «взрослое» — не к ней.
Появление Юры можно было предугадать. Проснувшись, он отправился ее искать. Но то, что набросится на Стаса с кулаками, — нет.
Стас глянул на него презрительным взглядом и не без иронии спросил у Зои:
— Что за малец?
Малец решил доказать, что он вполне взрослый, и в следующее мгновение Стас кубарем полетел со стула.
Юра с пяти лет посещал индивидуальные занятия по боксу и отлично владел навыками борьбы без правил. Он как‑то даже признался Зое, что мечтал выступать на ринге, заниматься боксом профессионально, но болезнь внесла свои коррективы.
— Ах ты!.. — Стас вскочил на ноги и бросился на Юрия.
Зоя, зажав рот рукой, с ужасом наблюдала, как двое взрослых мужчин начали махать кулаками.
— Хватит! — не выдержав, закричала она.
Но на нее никто не обратил внимания.
Не в силах наблюдать за дракой, Зоя выбежала из бара. Слезы застилали глаза. Да что же это такое?.. Сколько можно терзать ее? Мальчик Юра решил установить тотальный контроль?! Если да, то ее и без того незавидное положение ухудшится. Зоя не сталкивалась с подобным обращением мужчины, но слышала о таком. На работе была девушка Алина, которую муж ревновал к каждому столбу. Раз в месяц та неизменно приходила на работу с синяками на теле. Лицо муж не трогал, зато отрывался на тех местах, что можно скрыть одеждой. Девчонки советовали Алине обратиться в полицию, но она лишь мотала головой.
