Мархарат. Свидание с демоном - Майя Марук
И тут вдруг я поняла, что в доме стало как-то подозрительно тихо. Даже младенец орать перестал. Альма и Елька склонились в поясе. На крыльцо поднялись трое мужчин. Один совсем маленький, щуплый, в черном суконном костюме с золотыми пуговицами и круглой залысиной по центру головы. Он напоминал бухгалтера, ну, или счетовода, как здесь называли людей этой почтенной профессии.
Второй мужчина был высоким, широкоплечим, с пшеничными усами и форме. Кажется, он выполнял роль охраны. А вот третий, высокий, с длинными рыжими волосами и в ритуальном халате, выглядел как грядущие неприятности. Только, мать его, мага в этом доме мне не хватало.
— Пана? — Спросил счетовод.
Мой внешний вид, к счастью, этого мужчину не смущал. А вот охранник, откровенно пялился на мои коленки, как будто впервые видел голые женские ноги. За что получил недовольный взгляд мага.
— Я.
— Лорд велел передать оплату за наливки и просил прощение за вчерашний погром. Лорд приказал составить опись нанесенного ущерба.
— Передайте светлейшему мою благодарность. Опись составлять не нужно. И пусть Леля хранит будущих молодоженов.
Счетовод цокнул языком и протянул мне мешочек с оплатой. Судя по весу мешочка, наливки были оплачены по двойной ставке. Потом счетовод переключил свое внимание на Ельку.
— Новый младенец?
— Да. — Кивнула девица.
— Чудесно. Вы супружница Языра — плотника?
— Да.
Еще раз кивнула девушка и растерянно покосилась на мать. Альма только пожала плечами.
— Чудесно, чудесно. Ваш муж обвиняется в нападении на светлейшего лорда. Магу Саро́ приказано осмотреть жилье обвиняемого. А вас допросить.
Наконец-то пришла тишина в мое утро. Нет, я не была злорадной натурой. Но сегодня душа моя ликовала, видя как сереют лица матери и дочери.
Покидали мой дом гости неохотно. А я еще минут пять смотрела на закрытую дверь, боясь дернуться. Толпа со двора медленно перетекла на соседнюю улицу.
— Он тебя видел? — Спросила у Нафани.
— Как он меня увидит? Он же маг, а не ведьма!
— Маги не видят домовых?
— Маги видят только то, во что верят. Магические потоки, заклинания, демоны. А вот старые культы они считают вымершими. И низшую нечисть тоже.
— Как можно считать вымершим то, чем кишит этот доисторический мир?
Этот маленький факт из жизни Мархарата меня всегда удивлял.
— Обычно. А как люди живут? Молятся разным богам, например. Или кто-то верит в перерождение, а кто-то нет. Каждому по вере. Так и с магическими возможностями. Вот посмотри на себя. Знаешь, почему Древние были такими могущественными?
— Почему?
— Они знали, что Леля живет вместе с Марой, что демоны ходят в соседнем измерении, и что всех богов Мархарата рождает вера ее жителей. Это баланс.
— А сами Древние могли пользоваться помощью всех эгрегоров?
— Это могло бы многое объяснить.
— Ладно. Потом это обсудим. У нас, тут, кажется проблемы?
Я подошла к печи, взяла пучок щепок и огниво. Разжечь огонь с первого раза не получилось. Пришлось пробовать второй, третий и даже четвертый раз.
— Не знаю. Если Языр нигде больше не наследил, то какие проблемы? Маг походит, защитные руны поставит, поля осмотрит. Оно и к лучшему, народ спокойней будет. Меня больше беспокоит, что ты свадебную рубаху демона носишь.
— Что я ношу?
Только сейчас я вспомнила, что надела рубаху Войчика, которая каким-то чудесным образом оказалась у меня дома.
— Вы обменялись вещами и ты его подарок приняла. — Нафаня потер бороду, я несколько раз моргнула.
— Я с ним ничем не обменивалась.
— Ты разрешила забрать ему свое платье.
— Я разрешила?
— Ну да. Он просил рубаху, а ты такая: «Чего мелочишься? Платье бери!»
Я ничего не помнила. Совсем ничего из того, что рассказывал Нафаня. Ни слова.
— И он забрал мое платье?
— Ритуальный обмен. Ведьма и демон надевают вещь друг друга, в знак того, что признают друг в друге спутника. Так написано в гримуаре мага Алифи.
Я зажала рот рукойи тихонько хрюкнула. Демон в женском платье. Из глаз потекли слезы смеха. Ничего более абсурдного я себе даже представить не могла.
— Тогда можно ни о чем не беспокоиться. — Я уже сидела на коленях, с трудом сдерживая приступ смеха. — Вряд ли демон будет разгуливать по улицам и ресторациям в женском платье.
Весь день деревня гудела от новостей. Я бы с удовольствием весь этот день провела дома, никуда не высовываясь, но как-то ни кстати закончились яйца, молоко, овощи. Пришлось приводить себя в порядок и идти, добывать провиант.
Магазинов и лавок в деревне не было. Все покупки совершались путем хождения по соседям. Кто-то торговал яйцами с собственного подворья, кто-то овощами, кто-то мясом. Приходишь к дому, стучишься, ведешь дежурную беседу и покупаешь нужный продукт.
Начать я решила с другого конца деревни, с дома рыбаков. В ближайшей реке водился неплохой лосось. Здесь его называли талярия и совсем не ценили из-за нежного вкуса. Местные любили ядреную гаксу, рыбу похожую на скумбрию, или джарду — клыкастую тварь размером с собаку. Мы с Нафаней ее побаивались, поэтому останавливали свой выбор на первом варианте.
— Ты, пана, скажи — вручая крупную рыбеху, спросила меня жены рыбака, — это правда, что Языр на нашего лорда? Того…
Это была маленькая сухая женщина, с вытянутым лицом и смуглой, экзотической для здешних мест, кожей.
— Правда.
Сплетничать я не любила. Деревенские языки были оружием массового поражения. Любое лишнее слово перекрутят так, что потом только удивляешься, откуда это взялось.
— И что на него нашло?! Что теперь с Альмой да Елей будет?!
— Не знаю.
— А что казначей? И маг? Они что-то говорили?
— К старосте пойдут. Опрашивать будут. А так не знаю.
— Беда, беда! — Женщина прикрыла рот пальцами и покачала головой.
Примерно такие короткие беседы у меня случались в каждом доме, куда я заходила. И только Марфа ни о чем не спрашивала.
— Елька ночь мучилась. — Начала рассказывать женщина, суетясь в небольшой светлице. — Пока стригу не забрали, мучилась.
— Ты знала?
— Нет. — Махнула головой женщина. — Я думала, стриги все вымерли. А ведьмы больше не имеют силы, такие ритуалы делать. А тут, в собственной деревне. Да еще по соседству. Тот дом моей двоюродной бабке принадлежал. А до этого, на том месте ведьма жила. Там только магички приживаются. Остальные хворают и мрут. Вон, корова твоя молока не дает, птица гнезд не вьет. Пади, даже кроль не бегает.
