Свобода как повод влюбиться - Елена Александровна Романова

— У нас впереди целая ночь, и я никуда не тороплюсь, — сказала я, подмечая, как во тьме блеснули его глаза.

— Не думаю, что вам можно находиться со мной один на один. Так близко. Особенно, если я без амулета…

— Почему же?

Взгляд де Вера снимал с меня кожу.

— Ваше платье… — он закусил губу: — Джейн, лучше верните амулет.

Пришлось повиноваться.

Глава 18

Очнувшись от размышлений из-за громкого шепота за спиной, я развернулась и недовольно нахмурилась. Оглядела толпу зрителей, узнав среди них работников плантаций.

Я отвернулась, нервно сглотнула и поправила на коленях нежно-розовую юбку. Сегодня я постаралась отринуть собственные желания и следовала принципу: «Защитник, не завоевавший симпатию зала, — скверный защитник». Так что передо мной стояла одна из самых сложных задач — покорить сердца толпы. Ну, или хотя бы какой-то части толпы, ибо половина зала была уже куплена. И в этом мне должно было помочь платье, напоминающее розочку на торте. Прическа в виде крупных локонов, ленты, легкий игривый макияж — ох, надеюсь, я хоть на кого-то произведу нужное впечатление. Недаром же Лиззи все утро крутилась около меня, делая из своенравной Джейн Хоткинс милую и приветливую девушку.

Трюк с работниками плантаций должен выполнить одну из главных задач — повысить лояльность общественности к де Веру. В зале много газетчиков, готовых растерзать в пух и прах его репутацию и сделать из слушания сенсацию. Но даже они зависимы от мнения большинства.

Господин Скотт потрудился на славу. Поймав его взгляд, я тепло улыбнулась. Он облачился в неизменно клетчатый пиджак, повязал на шею шелковый шарф, положил в кармашек жилета монокль.

Я постаралась сосредоточиться, но, увы, события вчерашней ночи никак не покидали голову. Де Вер отлично хранил свои тайны. Даже после возвращения амулета, он не рассказал мне всего. И снова я чувствовала себя так, будто что-то важное ускользает от меня. И это злило.

Кстати, де Бьорк младший уже занял почетное место за столом обвинения и поглядывал на меня доброжелательно, но с превосходством. Его помощники, которых было не меньше пяти, раскладывали документы, попутно одаривая Эдварда подбадривающими комплиментами, передавали ему карточки с подсказками обвинительной речи.

Его отец расположился среди зрителей, и в его взгляде доброжелательности было мало. Думаю, он был уверен в своей победе.

Лорд Эстер купил место в первом ряду прямиком за моей спиной, и когда пробирался к нему, одарил меня хищной улыбкой. Его темный взгляд скользнул по моей фигуре, бровь вопросительно изогнулась. Мой наряд ввел его в замешательство.

— Воздушное безе, украшенное лентами… — прошептал он мне, когда оказался рядом и протянул руку. — Сегодня вы очаровательны. Неужели все это ради де Вера?

Я изобразила премилую, светскую улыбку.

— В Стоунвилле все женщины такие, как вы? — иронично протянул он. — Зря я там не бывал ни разу.

— Может это и к лучшему.

Я отвернулась и принялась возиться в документах, делая вид, что очень занята. Лорд Эстер для влюбленного в леди Селену слишком обходителен. Быть может, он решил меня очаровать? Хм, боюсь, это невозможно.

Вскоре в зале показалось очередное действующее лицо — лорд Клейтон с завитыми усами. Он обменялся кивками с де Бьорками, подошел к Эстеру, поприветствовал его за руку, мне же сказал сухо: «Добрый день, госпожа Хоткинс», и уселся в первом ряду.

Интересно, кого еще принесет нелегкая?

— Сегодня мы сможем ходатайствовать об освобождении графа из-под ареста, — шепнул мне Вильнус. — Сумма залога велика, но не настолько, чтобы это ударило по состоянию лорда де Вера.

Я даже не сомневалась. Поговаривают, что де Вер колоссально богат. Его род весьма древний, и многие сокровища передавались по наследству, троекратно увеличиваясь в цене.

Я бесцеремонно пихнула Вильнуса в бок, когда вошел ким-Аварским, а следом ввели де Вера.

Сколько ни готовилась к этому, все равно не смогла скрыть эмоций. При виде Роберта мое сердце ошеломленно громыхало.

Зал заголосил, всколыхнулся.

— Прошу садиться. Тишина в зале, — объявил судья. — Стороны, ко мне.

Мы с де Бьорком поднялись. Эдвард выглядел на удивление уверенным, будто владел неопровержимым доказательством вины моего подзащитного.

Ким-Аварский, как судья старой закалки, облачился в традиционный наряд: черная мантия, завитой парик.

— Надеюсь, сегодня ваш подзащитный от вас не откажется, госпожа Хоткинс? — насмешливо спросил он.

— Нет, ваша честь.

Судья взглянул на Эдварда.

— Хорошо. Выражаю надежду, что лорд де Бьорк не станет затягивать с обвинительной речью?

— Нет, ваша честь, — отозвался тот.

— Тогда начнем с обвинения и предоставления материалов дела. Можете вернуться на места.

Переглянувшись и пожав друг другу руки, мы с Эдвардом разошлись по разные стороны.

Мое сердце наполнилось непонятным страхом и восторженным благоговением. Я на секунду растерялась, обведя взглядом зал, геральдические знаки, флаги, качающиеся под потолком, окна с цветными витражами, присяжных, которые напряженно посапывали и переговаривались. Я была частью этого всего.

Мой взгляд вдруг натолкнулся на взгляд де Вера, и я будто очнулась, зашагала к столу.

— Прошу, обвинитель, начинайте! — скомандовал судья, когда все разместились, и воцарилась тишина.

— Ваша честь, уважаемые присяжные заседатели, — Эдвард поднялся, широким взмахом руки обвел зал, — сегодня мы рассматриваем дело о чудовищных преступлениях, затронувших южную часть Нокса, подвергших сомнению королевскую власть. И эти преступления вменяют одному единственному человеку. Существу с примесью крови морта.

— Протестую против такого обращения к королевскому вассалу, лорду древнейшего рода! — я вскочила на ноги, вне себя от злости.

— Лорд де Бьорк, прошу воздержаться в будущем от подобных высказываний, — предостерег судья.

— Да, ваша честь, — Эдвард одарил меня язвительным взглядом, — возможно, я слишком резок. Но позвольте, когда я вспоминаю о том, что возможно сделал этот человек и сколько принес горя…

О, де Бьорки разработали очень агрессивную линию поведения. Иной раз достаточно голословных обвинений для того, чтобы зародить в головах присяжных неприязнь к подзащитному. Когда все решают люди, нужно действовать с помощью эмоций.

Эдвард вышел на середину зала. Темноволосый красавец, одетый «с иголочки». Если обвинитель создает образ борца за справедливость и закон, человека безукоризненного и правильного, одолеть его будет сложно.

— Так вот, — произнес обвинитель, — хочу рассказать, в чем именно обвиняется лорд де Вер. В убийстве трех человек